– Я могу послать весть, госпожа, но мы уже чего только не предлагали. По слухам, именно она предупредила Гезири снимать свои реликты. Они не предадут ее. Скорее всего, она постоянно окружена верными, хорошо обученными воинами.
– У каждого есть своя цена, – возразила Манижа. – Может, тебе стоит начать понемногу разрушать их городок, улицу за улицей. Посмотрим, сколько времени займет, пока кто-то не захочет уйти оттуда.
Каве откашлялся.
– Госпожа… за этими стенами находится треть Дэвабада. Мы согласились, что должны попробовать пойти им навстречу…
– Мы и пошли. И чего ради? Прошло уже почти два месяца, а все, чем мы можем похвастаться, это полдюжины торговцев, больше заинтересованных в золоте, чем в мире. Между тем шафитские стрелки стреляют в любого дэва, который попытается выйти на мидан. Они насмехаются над нами. И, смеясь, без сомнения, продолжают пополнять свои запасы «огня Руми» и патронов. Аэшма говорит, что их кузницы горят ночи напролет.
– Я бы не верил всему, что говорит Аэшма, – предупредил Дара.
Не то чтобы Манижа его слушала. В последнее время ифрит постоянно находился рядом с ней, и Дара даже удивился, что не видит его сейчас.
– Никто над тобой не насмехается, – успокоил ее Каве. – Тебе просто нужно проявить немного терпения.
– Я устала терпеть. – Досада исказила ее лицо. – Гасан что, тоже терпел? Джиннские племена должны быть благодарны за милость, которую я им оказываю. Если бы они так ослушались его, он бы убил каждого. – Она покачала головой: – А в отношении Гезири и шафитов мы попросту наивны. Мы никогда не будем жить с ними в согласии. Пора бы уже смириться с этим и принять необходимые меры самозащиты, пока они не напали первыми.
Ее холодные слова тяжело повисли в напряженном воздухе. В них не было ничего удивительного – Дара подозревал, что всем троим в то или иное время приходили в голову подобные мысли.
Но та ночь в больнице изменила его. Дара больше не мог смотреть на ту сторону города и видеть одни лишь тени и оружие. Там были живые джинны, тысячи джиннов. Семьи, дети и солдаты, так же уставшие от войны, как и он сам. Элашия и Разу.
– Если ты считаешь еще одну резню необходимой мерой, тебе понадобится другой Афшин, – заявил он. – Тогда, во дворце Гезири, это было в последний раз. Я больше не буду участвовать в подобных бойнях. А если ты направишь туда ифрита, то потеряешь всякое доверие к себе как правитель.
Манижа сверкнула глазами:
– Тогда вместо тебя я отправлю солдат, которых ты обучал.
– И тогда именно они будут убиты. Они окажутся в меньшинстве и окружены.
– Поэтому ты предлагаешь сидеть и ждать нападения? И ты еще будешь удивляться, почему я больше не спрашиваю твоего мнения?
Но Дара был стоек.
– Я не стану этого делать.
– Что ж, быть может, я в самом деле пошлю ифрита. Твоей новой совести будет приятнее видеть, как они убивают…
– Ману! – Каве, взяв Манижу за руки, назвал ее именем, которого Дара раньше даже не слышал. Его голос звучал мягко. – Не позволяй этой новости сбить себя с толку. Я знаю, как ты беспокоишься о Джамшиде. И я тоже. Но поверь мне: то, что он попал в руки к Хацет, это к лучшему, невзирая на все ее угрозы. Ваджед мог убить его. Хацет будет вести переговоры. Я не сомневаюсь, что она выменяла бы Джамшида на свою дочь, будь у нее такая возможность.
– Вот только у нас до сих пор нет ее дочери. – Манижа продолжила рвать письмо на мелкие клочки, роняя их на землю, а затем перевела взгляд на Дару: – Хоть с этим ты мне можешь помочь?
Дара старался не вспылить. Он должен был искать способы, как убедить Манижу избежать кровопролития, а не становиться для нее изгоем. Возможно, поимка Зейнаб и принесет какую-то пользу. Их враг потеряет своего предводителя, и если принцессу можно будет обменять на Джамшида… возможно, когда ее сын окажется в безопасности рядом с ней, бану Манижа станет более милосердна и терпелива к своим подданным.
Дара склонил голову:
– Будут ли присутствовать на встрече представители из Аяанле?
Каве кивнул:
– Торговка слоновой костью по имени Амани та-Бузо. Одна из деловых партнеров Тамира.
– Того самого, который украшает стены оружием своего предка?
– Он самый.
– Тогда я поговорю с ней, – пообещал Дара. – Возможно, она подскажет, как нам выкурить Зейнаб.
– Вот видишь? – сказал Каве тоном, словно пытался подбодрить Манижу. – Уже кое-что. – Дара увидел, как тот стиснул ее руку. – Мы вернем нашего сына, – сказал он горячо. – Обещаю.
Взгляд Манижи казался безумно далеким.
– Мне бы твою уверенность.
Дара безмолвно отступил, когда Каве поднес ее руку к своим губам.
– Мы все снова будем вместе, любовь моя. Я точно знаю.
День съезда мира выдался не из приятных. Погода в Дэвабаде и раньше была переменчивой, но в отсутствии магии стала вовсе сходить с ума: проливные дожди, хлещущие с безоблачного неба, сменялись изнуряющей послеобеденной жарой. Это наносило непоправимый удар их посевам, и крестьянам уже не удавалось спасать свои сады и поля. Сегодняшнее утро встретило Дару холодным туманом с запахом гнили и небом, которое все более и более наливалось свинцом, пока наконец не разверзлось, обрушив стену града на тех, кому не посчастливилось оказаться вне дома. Несмотря на скапливающийся на земле лед, их в то же время одолел и рой сверчков – недружелюбные паразиты стали очередным побочным эффектом потери печати Сулеймана.
– Благое знамение, как оно есть, – сухо прокомментировал Мунтадир. Эмир пребывал в превосходном расположении духа, явно воодушевленный тем, что впервые за несколько недель оказался за стенами дворца. Каблуком он втоптал сверчка в лед и искоса взглянул на Дару: – Скажи мне, в своей второй, более пугающей форме, будешь ли ты шипеть под дождем? Как масло на сковородке? Было бы очень занятно посмотреть.
– Аль-Кахтани, я все еще могу заткнуть тебе рот кляпом и запихнуть обратно в паланкин. – Дара бросил на град неприязненный взгляд. Ледяной дождь. Почему непременно ледянойдождь? – Я даже не знаю, зачем ты здесь.
– Его присутствие успокоит джиннов, – подал голос Тамир. – Мои знакомые нервничают. Боятся, что их похитят, как только они переступят порог нашего сектора. Я говорил им, что эмир работает с нами, но видеть его своими глазами – надежнее.
Мунтадир усмехнулся:
– И даже без ошейника!
– Это еще можно устроить, – пробормотал Дара.
Они стояли под навесом перголы, но капли воды все равно стекали по его коже, задевая что-то в глубине его души.
– Наших гостей все не видно? – спросил Каве, подходя к ним.
Дара оглянулся и кивнул ему в знак приветствия.
