– Пока нет.
Насмешливая улыбка Мунтадира сошла с его лица при виде старшего визиря, сменившись выражением неприкрытой враждебности – Дара догадывался, что даже прагматичный эмир не мог закрыть глаза на то, чьими руками был убит его отец.
– Каве, не ожидал тебя здесь встретить. Манижа пораньше выпустила тебя из постели?
– Осторожнее, аль-Кахтани, – предупредил Дара.
– Все в порядке, Афшин, – ответил Каве, не отрывая взгляда от Мунтадира. – Я давно потерял всякое уважение к мнениям эмира, – он вздернул подбородок. – Шесть лет назад, если быть точным. Когда ты оказался слишком труслив, чтобы заступиться за моего сына после того, как он спас тебе жизнь.
– Глядите-ка, джинны! – с энтузиазмом воскликнул Дара, вставая между Каве и Мунтадиром.
С притворным воодушевлением на лице он указал на две небольшие группы джиннов, приближающихся со стороны секторов Тохаристан и Агниванши. Съежившись под мокрыми зонтами, они шли в окружении солдат дэвов. дара настоял на том, чтобы сначала встретиться с послами лично, прежде чем приглашать их в сердце территории дэвов, не говоря уже о том, чтобы подпускать их близко к Маниже.
Тамир кашлянул.
– Было бы лучше, если бы ты постарался не делать… этого, – предложил он деликатно. – Они и так тебя боятся.
Дара проследил за его взглядом и увидел, что, по привычке, положил руку на рукоять ножа. Он заворчал, бросив очередной взгляд на Мунтадира, глаза которого все еще метали молнии на Каве, но руку опустил.
Он изучил гостей – по одному представителю от племен Аяанле, Тохаристан и Агниванши. С Сахрейном договориться не получилось, и они даже не стали пытаться приглашать гезирско-шафитскую конфедерацию возмездия. Каждый из послов прибыл со своей личной охраной, и каждая пара глаз – золотых, оловянных и рыжеватых – была устремлена на Дару.
Тамир рядом с ним поклонился:
– Приветствую вас, друзья мои. Спасибо, что присоединились. Я молюсь, чтобы сегодняшний день помог нам всем ступить на новый путь, – он сделал паузу. – Сомневаюсь, что мои спутники нуждаются в представлении, однако прошу знакомиться: Дараявахауш э-Афшин, старший визирь Каве э-Прамух и эмир Мунтадир аль-Кахтани.
Встрял Мунтадир:
– О, Тамир, ты говоришь так, словно мы здесь друг другу чужие и не стаскивали Нактаса с колен певицы, прославившейся тем, что привязывала своих клиентов к кровати, после чего у них пропадали драгоценности, – сказал он, ухмыляясь чрезвычайно чопорному на вид Агниванши, который тут же покраснел. – Мир вашему дому, друзья мои.
– Да будет гореть ваш огонь вечно, – добавил Дара, вымучивая из себя улыбку, чем, казалось, вызвал еще больший страх у двух джиннов, отступивших назад.
– И твой также, Афшин, – произнесла пожилая Аяанле на безупречном дивастийском. – Прости, эмир, но с тобой мы, кажется, еще не встречались. Коленки певиц – не моя естественная среда обитания.
В голосе Мунтадира послышался легкий холодок:
– Амани та-Бузо, полагаю.
– Правильно полагаешь. Хотя я не думала, что моя семья настолько видная, чтобы сам эмир обо мне знал.
– О, это здесь ни при чем, госпожа. – Мунтадир улыбался, но его взгляд оставался острым, как кинжал. – Твоя семья знакома мне только потому, что я слышал, как моя мачеха называла вас змеиным гнездом.
Амани улыбнулась ему в ответ.
– Однако королева в изгнании, а мы с тобой оказались на стороне убийц твоего отца. Возможно, ни тебе, ни мне, эмир, не стоит осуждать друг друга.
Вмешался Дара:
– Не будем заставлять наших гостей мокнуть под дождем. Гуштап, ты обыскал их на предмет оружия?
– Да, Афшин. Все, кто был вооружен, разоружились, однако… – Гуштап понизил голос. – Возникла небольшая проблема.
– Я так понимаю, проблема в моем подарке бану Нахиде, – подсказала Амани, указывая на большой тиковый сундук, который несли двое ее слуг. – Взгляни, если хочешь, Афшин, – она подмигнула. – Можешь даже выбрать первым.
Дара насторожился и жестом велел открыть сундук. Земляной запах железа ударил ему в нос, и он прищурился.
Сундук был доверху набит оружием. Железными кинжалами с рукоятками из слоновой кости и прямыми клинками, короткими стальными мечами и метательными ножами.
– Это твой подарок бану Маниже? – переспросил он.
– Мне показалось, она должна оценить его практическую пользу. Вы ведь планируете скорое наступление на сектор Гезири, не так ли?
Глаза Мунтадира вспыхнули, и Дара молниеносно принял сразу несколько решений, доверяя только себе разбираться с гигантским сундуком оружия, вспыльчивым эмиром и пожилой торговкой оружием.
– Вы оба поедете со мной, – приказал он, указывая на Амани и эмира. – Как и этот сундук.
Тамир бросил на него тревожный взгляд:
– Думаю, будет разумно, если и я поеду с вами.
– Договорились.
– А мой брат может присоединиться? – Тамир указал на группу рекрутов, нагружавших ожидающие паланкины. – У нас есть свободное место.
Дара что-то промычал в знак согласия, не сводя взгляда с Амани и Мунтадира. Те забрались в паланкин и на повышенных тонах перебрасывались фразами на джиннском.
Каве хотел было последовать их примеру, но Дара остановил его:
– Не думаю, что вам с Мунтадиром стоит находиться вместе в таком тесном пространстве. – Он указал на карету Гуштапа: – Обещаю, что в компании моих солдат поездка пройдет лучше.
Каве скептически посмотрел на Мунтадира и Амани.
– Ты сам с ними справишься?
– Мне говорили, что у меня устрашающий вид. Ступай. Увидимся во дворце.
Братом Тамира оказался один из тех юношей, которых Дара отчитывал во время тренировок, и когда дверь паланкина захлопнулась и Мунтадир принял еще более непокорный вид, Дара пожалел, что не взял с собой более опытного воина. Он сидел на ящике с оружием, твердо намерившись лишить эмира конечности, если тот сделает хоть одно резкое движение.
Амани выглянула в окно.
– Какой серый день. Мне было любопытно увидеть, как дэвы приспосабливаются к потере магии. Я вижу, вы стали использовать лошадей для перевозки паланкинов.
– Не расскажете ли нам, как справляются Аяанле? – вежливо предложил Тамир.
– Имеешь в виду, исчерпали ли мы наши запасы продовольствия и теперь готовы припасть к ногам бану Нахиды, умоляя о помощи? Нет, пока нет, Тамир.
– Но в то же время ты хочешь оказаться первой в очереди, когда ситуация переменится, – холодно вставил Мунтадир. – И даже предлагаешь оружие, чтобы ускорить этот процесс.
Амани откинулась назад.
– Должна признаться, я ожидала большего от принца Кахтани. Нет, я знаю, все говорят, что ты пьяница и повеса, но где же твоя неистовая честь Гезири? Я думала, ты скорее бросишься на собственный зульфикар, прежде чем станешь помогать убийцам своего отца. Ах, прости… – поправилась она. – Это ведь не ты умел обращаться с зульфикаром.
