Али замер, а затем медленно обернулся.
И у входа в трюм увидел Физу, с пистолетом, направленным ему в голову.
– Нет, не урони, – предупредила она, когда Али начал опускать руки. – Я бы предпочла, чтобы ты держался за парус, чем за оружие. И даже не пытайся использовать магию. Если ты, или океан, или туман, или даже крохотная капля дождя поведете себя мало-мальски странно, я выпущу пулю тебе в голову, и рядом не окажется Нахиды, которая спасет тебя.
– Физа… тебе не следует здесь находиться.
– И почему же это? – Она рассмеялась, но смех прозвучал натянуто. – У меня есть корабль, сокровищ столько, что мне и за десять жизней все не истратить, и враг на мушке. Я бы сказала, для пирата – весьма недурной улов.
Враг. Его внимание привлекла окровавленная повязка вокруг ее головы.
– Прости, что причинил тебе боль, – тихо сказал Али. – Я не хотел…
– Да, Нари мне все объяснила. Злой марид забрался тебе в голову и заставил это сделать. Еще более злой марид хочет сожрать тебя, иначе он поглотит все побережье. А что делаешь ты? Спасаешься бегством? Во всяком случае, богатств при тебе достаточно, чтобы устроить хорошую, новую жизнь там, где пляжи не истекают кровью и Афшины не охотятся за твоей головой.
– Ты прекрасно знаешь, что это не бегство.
Пальцы Физы дрожали на рукоятке пистолета.
– Еще вчера я бы тебе поверила. Я начинала верить в тебя, и в то, что ты говорил о новом Дэвабаде и равенстве для моего народа. Я собиралась встать под твои знамена, мерзавец, – добавила она срывающимся голосом. – Ты внушил мне мысль, что это возможно. Что я могу вернуться домой героиней, или вроде того, и тогда, возможно, все, что я успела натворить раньше, уже не будет иметь значения.
Она не стала пояснять, а он не стал спрашивать. У Али давно сложилось впечатление, что Физа, несмотря на свою извечную язвительность и уклончивость, за свою жизнь пережила гораздо, гораздо худшее.
Он отчаянно не хотел, чтобы она умирала сейчас.
– Физа, тебе нельзя следовать за мной. Туда, куда я направляюсь, тебе нет хода. Нари не лгала, но я не думаю, что мариды отпустят меня живым.
– Значит, все было впустую? Все ваши с Нари грандиозные планы? Тебя поглотит океан, а палачи на троне Дэвабада убьют всех, с кем я выросла?
Перед Нари и матерью Али еще мог держать маску благородства. Но он не станет лгать еще одной шафитке, которую подвел. Отчасти Али даже надеялся, что она застрелит его и с ним наконец будет покончено.
– Похоже на то. Если ты не против, отвези меня еще немного восточнее, а потом выбрось мое тело за борт. Корабль и сокровища оставь себе. Кто-то же в этой истории должен остаться целым и невредимым.
Али убрал руки с паруса.
Физа не застрелила его. На ее лице отразилась такая ярость, что не оставалось никаких сомнений, насколько сильно она хотела это сделать. Но в итоге она опустила пистолет и спрятала его себе за пояс.
– Подними.
– Что?
– Подними это, несносный ты сукин сын. Ты же плыл не на восток, а на север. В общем, теперь я здесь главная, потому что моряк ты совсем никудышный и ни с чем не можешь справиться. Так что я сама доставлю тебя к твоей ведьме маридов, а потом, помяни мое слово, верну обратно.
Али ответил не сразу, уверенный, что ослышался.
– Я не понимаю.
– Не ты один, – проворчала Физа, убирая Али с дороги крепким пинком, которым его чуть не выбросило за борт. – Я тебе помогаю, принц. Ну, знаешь, поступаю правильно, вот это все.
– Ты уже ничем мне не поможешь, – возразил Али. – Мне отсюда не выбраться. Ты добьешься только того, что и себя погубишь, а я не хочу…
– Я не спрашивала твоего разрешения, – вспылила Физа. – И делаю я это не ради тебя. Я делаю это, потому что хочу, чтобы ты вернулся в Дэвабад и выполнил обещания, данные моем народу. Я не позволю, чтобы все это оказалось напрасным.
– Физа… – Али раздраженно простонал. – Если ты останешься, Тиамат с легкостью проглотит не только меня, но и тебя с кораблем заодно. Прошу тебя, – добавил он, когда она проигнорировала его и выкрутила штурвал. – Я убил уже слишком многих шафитов.
– Еще одна причина вернуться в Дэвабад и добиться нашей свободы. – Физа… что-то… сделала, и корабль тут же выровнялся на волнах. – Моя мать еще может быть там, – проговорила она, словно разговаривая сама с собой. – Пожалуй, я бы хотела увидеть ее снова.
– Единственное, что мы тут увидим, это морское дно.
Физа развернулась и так сверкнула на него глазами, что от Али чуть не остались одни угольки.
– Ты сам всегда говоришь о том, как сильно уважаешь шафитов и хочешь, чтобы их признавали равными. Так вот, закрой свой рот и докажи это. Уважай мой выбор, прекращай препираться и займись делом.
Это заставило его замолчать. Али с трудом сглотнул и спросил:
– Чем я могу быть полезен?
Она показала ему, и в течение следующих нескольких часов Али выполнял все ее поручения, занимаясь то такелажем, то парусами, то кучей других вещей, которые на первый взгляд не имели смысла, но позволяли им рассекать сквозь шторм, будто бы с помощью магии. Изнурительная работа отвлекала его от мыслей о цели их путешествия, и Али бы с радостью мок под брызгами волн и терпел порезы от веревок еще много дней, если это означало отсрочку неизбежного.
Однако раньше, чем хотелось, ветер стих окончательно. Дождь лил как из ведра, но больше вокруг ничего не шелохнулось. В густом тумане не было видно ни зги, словно они плыли в чернильной туче, а не по бескрайнему морю.
– Мы ведь уже довольно далеко, да? – спросил Али, и сердце у него екнуло. – Может быть, она забыла обо мне?
Физа выглядела обеспокоенной.
– Тебе точно сказали только «предстать перед Тиамат до следующего прилива», и больше ничего?
– Я был не в том состоянии, чтобы задавать вопросы.
– Из-за угрозы Та-Нтри?
– Из-за того, что я, как выяснилось, происхожу от нильского марида, который зачал мой род с расчетом на то, чтобы уничтожить весь мир джиннов.
Физа повернулась к нему лицом:
– Прошу прощения?
– Долгая история.
Корабль резко просел.
Оба ухватились за борт, и Али затаил дыхание, пережидая падение, полагая, что они попали в крутую зыбь. Уже много часов их корабль шел, поднимаясь и опускаясь в такт естественному движению волн.
Но падение не прекращалось.
– Ализейд. – Чуть раньше Физа нашла в трюме и зажгла стеклянную масляную лампу, и теперь в ее дрожащем свете лицо пиратки стало белее мела. – Кажется, они о тебе не забыли.
Вернулся ветер, завывая ему в лицо, а облака тумана унеслись прочь. Молния, долгая и обстоятельная, расколола небо, бросая кривые блики света на океан.
