– Акиса! – крикнула Нари, пытаясь перекрыть общий гвалт, узнав подругу Али.
Акиса стала пробираться к ней, попутно обезглавив одного гуля, в то время как Нари подняла руки, призывая дворцовую магию, и обрушила стену на каркаданна, чуть не растоптавшего отряд джиннов и дэвов.
– Нахида, – поприветствовала ее Акиса, сжимая запястье Нари. – Мы решили, что тебе может понадобиться подкрепление.
Нари была готова обнять ее.
– Правильно решили. Ты видела Али?
– Нет, но рискну предположить, что крабы-великаны – дело рук того же джинна, который находил родники в пустыне.
– Да, я тоже пришла к такому выводу.
Из дворца донесся вопль, от которого стыла кровь в жилах.
Акиса схватила ее за плечо, вмиг забыв о шутках.
– В подземельях Манижи заперты сотни пленников, которым конец, если эти твари прорвутся дальше.
– Тогда идите, спасайте их. – Нари кивнула на коллекцию ножей, которые имела при себе Акиса: – Одолжишь один?
Акиса вручила ей клинок.
– Куда ты?
– Убивать мою мать.
В мрачном, понимающем взгляде Акисы читалась смесь уважения и обреченности.
– Я дам тебе несколько своих бойцов.
Нари заткнула нож за пояс.
– Спасибо, но в одиночку мне будет проще застать их врасплох. Если увидишь Али, пожалуйста, не дай ему умереть, ладно?
– Я постараюсь. Ступай с Богом. – Акиса оглянулась на своих воинов: – За мной!
Нари уже отвернулась, позволяя дворцовым теням укрыть себя. Схватившись на нож, как за спасательную соломинку, она на мгновение закрыла глаза, обращаясь в мыслях к своему родовому гнезду, как к больному пациенту, зараженному извращенной магией, замаравшей его залы свежими смертями.
Отследить очаг болезни не составило труда.
– Хм, – тихо протянула она. – Какая ирония.
И Нари направилась к павильону с видом на озеро, где был убит Гасан аль-Кахтани.
Библиотеку, на которую они с Али обрушили водопад, так и не отремонтировали, только отгородили поврежденную секцию шторой и вынесли оттуда книги. Она пустовала, единственными источниками света служили пожар, бушевавший в другой части дворца, и жгучие струи тлеющей, нездоровой крови, которые продолжали падать с неба. Но Нари все равно старалась придерживаться теней по углам и, крадучись, осторожно проскользнула в дверь, ведущую к винтовой лестнице.
Крики с крыши она услышала задолго до того, как вышла наверх.
– Тогда позволь мне увидеться с ней! – Джамшид. – Пожалуйста! Если Нари и Мунтадир в безопасности, просто позволь мне с ними увидеться!
Нари приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы одним глазком прижаться к полоске света. Она увидела Мишмиша, пойманного в сети, и Джамшида в железных кандалах, взывающего к матери. На поясе Манижи сверкнул лед – кинжал пери все еще был при ней.
– Бану Нахида, я прошу тебя! – говорил Дара, оставаясь вне поля зрения Нари. – Постарайся контролировать свою магию. Я не могу защищать наш народ и сражаться одновременно!
Истошно стрекоча, жуткая, распухшая саранча величиной с собаку приземлилась на парапет возле Джамшида и Манижи. Нари увидела, как Дара и еще один солдат Дэв бросились на их защиту, и Дара разрубил саранчу пополам, когда та отвлеклась на его воина. Броня Дары была разодрана на груди, обнажив новые полосы тлеющего света. В следующее мгновение из сада донеслись крики на дивастийском, и Дара круто развернулся, выпустив вниз череду серебряных стрел, прежде чем вскочить на парапет, чтобы столкнуть со стены марида в виде гигантского лилового омара.
Какое бы проклятие ни использовала Манижа для подчинения своего «оружия», Дара выглядел так, будто дошел до грани. Он хватал ртом воздух, и расплавленный огонь сочился из рваных полос, покрывающих его тело. И все же ему хватило скорости, чтобы спрыгнуть с парапета и оттолкнуть своего воина из-под падающей сферы горящей крови. Он оттащил юношу в сторону, снова обращаясь к Маниже:
– Бану Нахида, прекрати это!
Манижа его даже не слышала, сосредоточив все свое внимание на расстроенном сыне.
– Ифриты держат Нари и Мунтадира в подземелье, – заверила она. – Сейчас путь небезопасен, но я обещаю тебе, после битвы…
Джамшид отпрянул от ее прикосновения:
– Я тебе не верю!
Мудрое решение, брат. Нари наблюдала, как Дара пересек шатер, чтобы убить еще одного марида, а затем со стоном вскинул руки, оттесняя бурю так, чтобы их не залило огненной кровью, на ходу отдавая распоряжения своему воину.
Он отвлекся. Как и Манижа.
Нари решилась действовать. Подкрепленная всеми своими воровскими инстинктами и защитой дворца, она выскользнула из дверей, ринулась к матери, занесла нож…
Глаза Джамшида округлились. Он не сказал ни единого предупреждающего слова, но хватило и этого.
Манижа обернулась и перехватила запястье Нари в тот момент, когда дочь попыталась нанести ей удар. Но время, проведенное Нари в обществе воинов, не прошло даром. Ногой она сделала Маниже подсечку, и вдвоем они повалились на землю.
– Нари, не надо! – воскликнул Джамшид. – Это же наша мать!
Джамшид был прав, но сейчас этот факт ничуть не ослабил решимости Нари. После погромов, устроенных Манижей в Дэвабаде; после того как она вновь поработила Дару, отдала ифритам Нари и продала многострадальные души, покоившиеся в Великом храме; после всего этого не имело значения, что в их жилах течет одна кровь. Семья Нари осталась на кораблях маридов. Работала в больнице и томилась в подземельях.
И Нари сделает все ради их спасения.
Однако она недооценила, с каким жаром ее мать готова отстаивать собственные интересы.
Манижа крепче стиснула запястье дочери, и теперь уже вскрикнула Нари – острая боль обожгла кожу там, где мать касалась ее. Пока они вырывали друг у друга нож, ее кожа успела покрыться волдырями, которые расходились от пальцев Манижи кругами, после чего мать отпихнула ее от себя с силой, которой никак не могла обладать. Нари отлетела к самому парапету, нечаянно выпустив нож, и упала на пол, приложившись затылком о камень.
– Ах ты жалкая маленькая дрянь, – прошипела Манижа, поднимаясь на ноги. – А ведь я всегда была к тебе снисходительна. Сколько раз я тебя прощала, была готова раскрыть тебе свои объятия, а ты решила всадить мне нож в спину, будто какая-то уличная разбойница?
– Прощала? Ты отдала меня ифритам!
Нари всегда считала себя талантливой лгуньей, но один укоризненный взмах головы Манижи уделывал ее подчистую.
– Да! Чтобы они держали тебя под охраной до окончания битвы, поскольку тебе явно нельзя доверять!
– Врешь! – Нари обхватила запястье рукой. Волдыри перестали распространяться, но на обожженной плоти остался отпечаток пальцев Манижи. – Ты назвала им мое имя и разрешила использовать меня, чтобы они могли освободиться от печати Сулеймана!
