– Мне так жаль. Я не знала, что еще придумать. Ты сопротивлялся, и я так испугалась, что если ты упадешь за борт…
Он коснулся ее запястья.
– Все в порядке. Честное слово. – Али попытался улыбнуться, но скривился, когда мышцы болезненно растянулись вокруг крупной шишки, растущей на его лице. – Пусть уж лучше меня приложат веслом, чем заманят в море таинственные голоса.
Нари потянулась к его сердцу.
– По крайней мере, подними печать и позволь мне тебя вылечить.
Его пальцы тут же сжались вокруг ее запястья:
– Нет. – В голосе Али зазвучал неподдельный страх. – Пожалуйста. Никакой магии. Даже с печатью. Не надо, пока мы в море.
Она старалась, чтобы голос звучал ровно, не выдавая ее тревоги.
– Что случилось прошлой ночью, Али?
– Я не знаю.
Его бил озноб, капли воды выступили на лбу. Нари потянулась за одеялом, которое позаимствовала у экипажа, и накинула на его дрожащие плечи.
– Это была не одержимость?
– Нет, мне так не показалось, – ответил Али. – Когда марид вселился в меня на озере и когда Себек рылся в моих воспоминаниях… я понимал, что происходит. Я чувствовал их вторжение. Прошлой ночью… было иначе. Все время я оставался самим собой. Я хотел броситься в океан. Я хотел утопить аль-Мудхиба и его пиратов. И поглотить их, – прошептал он с отвращением. – А когда я смотрел на тебя… ты как будто была чужой мне.
От его слов каждую клеточку ее тела сковало льдом. Нари не выпускала из рук одеяло, которым укрыла его, и внезапно ее охватило непреодолимое желанием закутать его, как в кокон, словно это могло защитить его. Она вдруг снова увидела Али падающим на колени, когда его пытала Манижа, снова услышала крик, когда его накрыла толпа голодных гулей.
Она резко втянула воздух.
– Али, больше никакой магии маридов. И не только в море. Не используй ее даже на суше.
Али смиренно вздохнул. У него был усталый вид, от чего он стал казаться одновременно и старше и уязвимее.
– Мы на войне, Нари. Это единственная магия, которая мне подвластна.
– Это не имеет значения.
– Но это имеет значение. Нам нужно защищать город…
– Это не имеет значения. Мы найдем другой способ сражаться, слышишь? Пожалуйста, – взмолилась Нари. – Я не хочу тебя терять. Я не выдержу.
Ее настойчивость, казалось, застала Али врасплох. Он моргнул, а потом, похоже, снова попытался улыбнуться.
– Ты действительно никогда не позволишь мне рассчитаться со своим долгом, не так ли?
Он хотел разрядить обстановку, но шутка показалась Нари ударом под дых. У нее перехватило дыхание. Глядя на то, как он пытается улыбаться, такой больной и немощный… она чувствовала свою беспомощность.
Она чувствовала нечто такое, к чему не была готова. Нари быстро встала.
– Пойду, попробую настоять отвар ивовой коры на солнце. – Работа, ее излюбленный способ отчуждения. – Это должно помочь от боли.
– А ты… вернешься потом? – неуверенно спросил Али, внезапно смутившись. – И, может, останешься ненадолго?
Не делай этого. Не сейчас. Не повторяй ошибок.
Нари встретилась с ним взглядом:
– Да.
Она выскользнула из каюты, заперла за собой дверь и прислонилась к ней, прикрыв глаза. Все в порядке. Все в полном порядке. Ее сердце – чертов предатель, на которое нельзя положиться, но и тут полный порядок: Нари давно научилась игнорировать его глупые, иррациональные позывы. Она открыла глаза, надеясь, что вид яркого, залитого солнцем моря поможет ей привести мысли в порядок.
Не все было в порядке.
Вода казалась неестественно неподвижной, как сплошной массив светлого стекла, в котором отражались осколки неба. Осколки, потому что, насколько хватало глаз, тропическую воду устилали пучки морских водорослей – узловатые ковры гниющей растительности с вкраплениями треснувших раковин, гниющих крабов и выцветших скелетов зубастых рыб.
Нари вдохнула, чувствуя запах смерти в соленом воздухе. Она мало что знала о море, но в глубине души подозревала, что так быть не должно. Ее обожгло волной заботы, смешанной с гневом. Уже лучше. Нари было не привыкать к гневу. Она доверяла гневу, предпочитала его.
– Я убью вас, – пообещала она вполголоса, глядя на океан. Возможно, пришло время воззвать к своей «огненной и серной» стороне, унаследованной от Нахид. – Троньте его еще хоть раз, и я вас всех убью.
– Именно такое здравомыслие и хочется видеть в пассажирах моего корабля. – Нари посмотрела наверх и увидела Физу, сидящую на крыше небольшой каюты с дымящейся трубкой в руке. – Как поживает твой любовник?
– Он не мой любовник, – возмутилась Нари и укорила себя за горячность. – Ты что, шпионишь за нами?
– Это не считается, если корабль мой, – усмехнулась Физа. – Мой корабль. Какой чудесный оборот речи.
– Лучше надейся, что экипаж будет более предан тебе, чем аль-Мудхибу.
– Даже если я очень сильно постараюсь, я все равно не смогу сравниться с аль-Мудхибом в подлости, так что, думаю, все у нас будет в порядке. А вообще, да, я слежу за тобой, так почему бы тебе не упростить мне задачу и не посидеть рядом со мной, где тебе будет труднее уходить от ответов на мои вопросы.
Ты даже не представляешь, как ловко я умею уходить от ответов на вопросы.
– Мне нужно приготовить Али лекарство.
– Если он до сих пор не умер, то может подождать еще несколько минут.
Нари нахмурилась, но забралась наверх. Если не считать водорослевого ковра смерти, с верхней части песчаного корабля открывался потрясающий вид. Пусть паруса и не мерцали магией, но массивные янтарно-золотые полотнища, распущенные на ветру, выглядели восхитительно. Вдали по правую руку от нее протянулась полоса жемчужно-белых пляжей и пышно-зеленых пальм.
Нари подставила лицо солнечному теплу.
– Хорошо.
– Да, – добродушно согласилась Физа. – Мне нравится летать над пустыней, но в море есть что-то особенное. Как повезло, что среди нас оказался джинн, способный пригнать его вверх по течению протоки прямиком к нашему кораблю.
– Или нам просто повезло с приливом.
– Везение – это сказка, которую мы себе рассказываем, чтобы почувствовать себя лучше, когда мир оказывается к нам зверски несправедлив. Он опасен?
– Почему ты спрашиваешь?
Физа бросила на нее многозначительный взгляд.
– Потому что я плавала с Аяанле и знаю их легенды о демонах, которые живут в мировых водах – легенды, которые для всех заканчиваются скверно.
– Пустые выдумки заскучавших моряков.
