Поэтому Фрэнк подогнал прицеп задом к самому контейнеру. Ему даже удалось представить все так, будто дело было проще простого, хотя он и не стремился к этому: все определялось исключительно практикой. Марси была хорошим учителем.
Пристегнув груз ремнями, Фрэнк потряс его, затем затянул храповики еще на один щелчок. Теперь можно было ехать, и, напоследок еще раз связавшись с Люси, они направились к въезду в Санта-Клару.
Уровня моря как нулевой отметки не существовало – Юнь называла его «исходным значением», – но цифры показывали, что Керавнийский купол имеет под тридцать тысяч футов. Поскольку астронавты были в костюмах, высота не имела для них особого значения и выражалась лишь в дополнительной нагрузке на аккумуляторы. И все же для Фрэнка эта поездка стала самой продолжительной после той, в ходе которой он встретил члена экипажа М-2, и направлялся он в ту же сторону.
Фрэнк чувствовал тяжесть в груди. Русло Санта-Клары извивалось широкими плавными излучинами, окруженными высокими крутыми берегами, загораживающими вид впереди и по сторонам. За каждым поворотом могла ждать фигура в скафандре, багги.
И каждый раз, когда этого не происходило, Фрэнк ощущал прилив облегчения, которое затем постепенно рассеивалось, снова уступая место тревоге. Фрэнк начинал осознавать в полной мере, каково хранить секреты «Ксеносистем». И дело было не в том, что он не мог лгать, обманывать, выдавать себя за другого: его выматывала постоянная психическая нагрузка.
Но ему приходилось пережить и кое-что похуже. Нужно просто стиснуть зубы и двигаться дальше.
Очень помогало то, что Юнь любила поболтать. Это было просто замечательно. Фрэнк ничего не имел против, поскольку Юнь, похоже, не стремилась завязать разговор, а просто указывала себе на все вокруг, чтобы лучше это запомнить: от Фрэнка не требовалось слушать, не говоря уж о том, чтобы отвечать. Вот если она упомянет его имя – имя Брэка – ему потребуется включить внимание.
Юнь описывала путь вверх по склону по извивающемуся змеей руслу реки, указывала на то, как песок собрался у хорошо обозначенных границ долины, в то время как по склону он продолжал двигаться вниз под действием ветра, на что указывали каплевидные наносы вокруг кратеров, появившихся впоследствии в твердой поверхности.
Если Юнь и обратила внимание на старые следы колес, оставленные Фрэнком, то ни словом об этом не обмолвилась: однако время сделало их нечеткими и размазанными, демонстрируя то, что процесс, породивший на поверхности песка рябь, по-прежнему продолжается.
Багги упорно полз вверх. Фрэнк одновременно следил за направлением движения и присматривал за показателем уровня заряда аккумуляторов: при спуске энергии будет расходоваться меньше, но все же Фрэнк не собирался опускаться ниже пятидесяти процентов. До самой вершины было миль шестьдесят или около того, и еще, очевидно, столько же вниз. На бумаге такое осуществить запросто, но перспектива застрять посреди склона казалась очень непривлекательной.
– Ланс, ты можешь остановиться?
Фрэнк отпустил рычаг управления, и багги замедлился и остановился. Выбравшись из решетки рамы у него за спиной, Юнь легко спрыгнула на землю. Взяв висящий на запястье фотоаппарат, – на самом деле, два фотоаппарата, закрепленных на одной раме в кожухе, защищающем от пыли, из-за чего обращаться с ними можно было только двумя руками, – и приблизилась к стене долины. По какой-то необъяснимой причине Юнь умолкла; движения ее стали такими, будто она подкрадывалась к добыче.
Подняв фотоаппарат, она навела объектив и сделала несколько снимков.
– Ланс, ты уже видел это? – Юнь указала на землю, на более темное пятно на почве, которое, казалось, выливалось из вершины песчаного бархана и растекалось вниз по склону.
– Наверное, должен был видеть. А что это такое? – Ну разумеется, он бывал здесь, каждый раз, когда ездил в долину.
– Это приливная линия. Ты не мог бы достать из прицепа геодезическую вешку?
Спустившись на землю, Фрэнк достал телескопическую вешку и раздвинул ее на всю длину, пока шел к Юнь.
– И отчего она образуется?
– От воды, – ответила Юнь.
– Но вода испаряется. – Фрэнк развернулся так, чтобы заглянуть ей в шлем, увидеть ее напряженное, сосредоточенное лицо.
– Вода, перенасыщенная солями, может существовать в жидком виде и при таких давлениях и температурах. Скорость испарения все равно останется высокой, но считается, что вода, заключенная между отдельными частицами мелкозернистого вещества, просачивается к поверхности. Это следы воды, Ланс, испарившейся с земли. Ночью она снова замерзнет, и темное пятно исчезнет, но как только днем температура снова повысится, процесс начнется сначала.
Юнь попросила Фрэнка подойти к подтеку сбоку и положить полосатую вешку рядом с ним, но не на него. Фрэнк сделал так, как ему сказали. Вблизи граница между светлой и темной почвой была размытой, и пятно, насколько мог зрительно судить он, не увеличивалось в размерах.
Юнь сделала еще несколько фотографий, медленно перемещаясь вдоль пятна по дуге, затем отметила его положение на планшете, ткнув пальцем в экран и быстро набрав одним пальцем текст.
– Когда ты собирал породу для устройства производства воды, что ты использовал?
– Мы – то есть я и роботы просто засыпа́ли лопатами в машину почву рядом с базой. Я полагал, что она каким-то образом обрабатывает камни и извлекает из них воду. Я никак не думал, что у самой поверхности находится настоящая вода.
– Такое на самом деле на Марсе далеко не везде, – сказала Юнь. – Но это одна из причин, почему ПМБ была устроена именно здесь. Это место богато природными ресурсами, и здесь для высвобождения летучих веществ не требуется много энергии. А нанесение богатых залежами мест на карту поможет лучше готовить следующие экспедиции.
– Ты имеешь в виду колонизацию. Постоянные поселения.
– Да. У тебя есть какие-либо мысли на этот счет, Ланс? – Взяв телескопическую вешку, Юнь собрала ее в положение для транспортировки.
– Мои мысли? – Фрэнк прищелкнул языком. – Думаю, это не по моей части.
– Ты скучаешь по Земле?
– Что-то в таком духе, – подтвердил он.
– Возможно, ты передумаешь.
– Вот как? Ты серьезно? Эта планета уже столько раз пыталась меня убить.
– Китайское правительство внимательно изучает возможность колонизации Марса и хочет до конца этого столетия закрепиться на Красной планете, – сказала Юнь.
Казалось, она читала заготовленный текст. И Фрэнк это почувствовал, потому что именно так говорил он сам, когда повторял, как попугай, заявления «Ксеносистем». Поэтому он рассмеялся: непроизвольный отклик, который оборвался сразу же, как только он увидел выражение лица Юнь.
– Я не хотел тебя обидеть, – сказал Фрэнк. – Честное слово. Я тебя понимаю.
Он забрался на багги, а Юнь, снова устроившись позади, продолжила свои комментарии. Она указала на то, что, чем выше по склону вулкана они поднимались, тем более крутыми становились повороты долины, накладываясь друг на друга, с выступающими в русло реки острыми скалами, сменяющимися ленивыми левыми и правыми поворотами.
