– Ты вечно бегаешь от нас, ссылаясь на работу. На самом деле нет ничего плохого в том, чтобы свернуть на стоянку, расслабиться на пять минут, после чего снова выехать на автостраду и дать полный газ. Ну же! Ты можешь не говорить со мной.
Фрэнк закрепил гайковерт на поясе. Быть может, так и правда будет лучше.
– Хорошо, но только пять минут, не больше.
Джим выбрал утяжелители. Самые большие блины были просто огромными. На Земле самый накачанный силач с трудом выполнил бы не больше двух подходов. Ну а на Марсе, где блины весили втрое меньше? Привычные цифры больше ничего не значили. Два сорокакилограммовых утяжелителя отправились на гриф, закрепленные зажимами.
Фрэнк занял место в голове скамьи, а Джим лег на нее. Фрэнк снял штангу, согнув колени, держа спину прямой, – он знал, что делал, – и положил ее на кронштейн. Штанга оказалась совсем не тяжелой. Определенно, в свое время Фрэнк выжимал больший вес – таская мешки с цементом, возводя строительные леса, устанавливая оборудование.
Но Джим, похоже, отнесся к делу серьезно. Он стиснул гриф, и у него на лице отобразилась образцовая сосредоточенность. Когда Джим снял штангу с кронштейна, Фрэнк непроизвольно протянул свои сильные руки строителя.
– Не тяжело?
– Все в порядке, – кивнул Джим.
– Просто вес большой.
Джим распрямил руки, держа штангу над грудью. Затем опустил ее и снова медленно поднял.
– Это мой обычный вес, – сказал он. – Так что никаких проблем быть не должно.
Джим опять плавно опустил и поднял штангу. Его бицепсы были хорошо прорисованы. Жир полностью отсутствовал. Джим был поджарый, худой, словно марионетка, однако в его телосложении определенно присутствовала сила. Своими манерами он нисколько не походил на Брэка, однако оба обладали схожими рельефными телами.
Что все это значит? Неужели Джим почувствовал ту опаску, с которой к нему относился Фрэнк, и старается вести себя естественно, показывая, что от него не исходит угрозы?
Джим выполнил еще один жим.
– Как ты к этому относишься, Ланс?
– Отношусь к чему?
– К тому, что мы вторглись в твое личное пространство.
– Все в порядке.
– Это правда или же ты просто даешь дипломатичный ответ?
– Все в порядке, – повторил Фрэнк. – Я просто думал, что ты занимаешься молча.
Джим опустил штангу почти себе на грудь, затем снова выжал ее, распрямляя локти. Руки у него слегка дрожали.
– Восемь месяцев – это долгий срок, можно привыкнуть к одиночеству. Надеюсь, мы тебе не мешаем.
– Вы отнеслись ко мне с огромным уважением.
– Но ты бы предпочел, чтобы нас здесь не было.
Фрэнк предпочел бы, чтобы его сразу же забрали домой. Он был сыт по горло Марсом. Но он никому не мог признаться, в чем дело, потому что ему нужно было хранить секреты.
– Я здесь для вас, – сказал Фрэнк.
– Ты этим недоволен?
Что это такое? Неужели Джим пытается вывести его из себя?
– Нет, – сказал Фрэнк. – Просто теперь все по-другому. Только и всего.
Выполнив еще пару жимов, Джим сказал:
– Все, достаточно.
Забрав у него штангу, Фрэнк положил ее на стойку. Он почувствовал, как у него напряглись мышцы, но нагрузка была умеренной.
– Ланс, а ты сможешь выполнить такое упражнение?
– Конечно, смогу.
– Но тебе не нужно никому ничего доказывать, верно?
– У меня есть свои обязанности. Они заставляют меня шевелиться. – Определенно, он старается вывести его из себя. – Если мне захочется поработать с тяжестями, я поменяю колеса багги.
– Не хочешь проверить себя? Фэн ведет таблицу личного первенства. Результат рассчитывается как отношение веса штанги к собственному весу.
– Ты хочешь, чтобы я присоединился к вашему первенству, так? Мог бы прямо предложить это.
– Я просто пытаюсь выяснить, Ланс, насколько в тебе силен дух соперничества. Тебе совсем не хочется узнать, как ты смотришься на нашем фоне?
– Я не любитель всяких долбаных соревнований, – сказал Фрэнк.
– Я имел в виду другое.
– И я тоже. – Сняв штангу со стойки, Фрэнк опустил ее на пол. – Вы провели вместе почти целый год, не имея других развлечений, кроме как выступать друг перед другом. А я? Меня заморозили, переправили на Марс, разморозили и заставили работать. По-моему, я подготовился к вашему прибытию, хотя, наверное, я мог бы сделать и больше. Мне приходилось думать только о том, как построить базу, поддерживать ее в рабочем состоянии и, пожалуй, еще и о том, как не умереть. Игры, первенства? Может быть, когда-нибудь, но сейчас у меня на это нет времени.
Усевшись на скамейке, Джим развернулся боком и спустил ноги.
– Ну, я так понимаю, тут я разворошил осиное гнездо. За один раз ты сказал мне больше, чем за все остальное время нашего пребывания здесь.
Разговор становился чересчур личным, но Фрэнк этого не хотел.
– Если тебе больше не нужно, чтобы я тебя подстраховывал, меня ждут дела.
– Ланс, я не хотел тебя обидеть. Это был просто разговор ни о чем, пустая болтовня.
Фрэнк всмотрелся ему в лицо, стараясь прочитать его выражение.
– Понятно.
– Если я тебя обидел, извини.
– Я не обиделся. Просто… – Фрэнк пожал плечами. – Я в недоумении. Я не понимаю, что тебе от меня нужно.
– Я только стремлюсь лучше тебя узнать. Понимаю, я не Леланд, но нет ничего плохого в том, чтобы разобраться, что тобой движет. – Джим смущенно улыбнулся. – Если только это не коммерческая тайна.
– Ты находишь смешными обстоятельства моей личной жизни?
– Тут есть и смешное, – сказал Джим. – И грустное. Примерно так мы говорим друг другу, когда хотим дать понять, что лучше не лезть в наши дела.
– И ты понимаешь, когда тебе об этом намекают?
– Я уже принес свои извинения, Ланс.
– Все в порядке. Извинения приняты.
Можно ли теперь ему уйти? Закончен ли этот болезненный, трудный разговор? Фрэнк этого не знал. До каких пределов он должен проявлять гостеприимство по отношению к гостям из НАСА, если принять в расчет то, что он на самом деле не Ланс Брэк?
– Что же относительно того, понимаю ли я намеки… Не так часто, как хотелось бы. Когда нас отбирали в экипаж, психологи проверяли, сможем ли мы работать вместе. Все мы очень разные, поэтому пришлось долго тасовать кандидатов. Многие замечательные астронавты остались топтать Землю, потому что они чересчур легко заводились.
– Ты это на меня намекаешь?
