Вершина. Вот это другое дело. Макушка мира.
– Если я тебя повезу, кто поедет с Джимом?
Джим жил бы наверху на аванпосте, если бы была такая возможность.
Юнь на какое-то мгновение растерялась, словно забыв, что и у других членов экспедиции намечены какие-то дела. Она расстроилась.
– Но станцией обязательно нужно заняться.
– Никто и не говорит, что не нужно, – согласился Фрэнк. Снаружи солнце только что поднялось над кромкой кратера, наполнив модуль розовым светом. – У нас еще есть время. Найди того, кто отправится с Джимом.
– Все остальные еще не вставали.
– Айла уже встала.
От Фрэнка не укрылось некоторое замешательство Юнь. С другой стороны, всем вовсе необязательно быть закадычными друзьями. Достаточно того, что они согласились работать вместе. Как это было с экипажем Фрэнка. И он почувствовал, пусть и не увидел, как напряглась за матовым пластиком Айла. Разумеется, она все слышала.
– У Айлы хватает своих дел, – наконец сказала Юнь.
– А у Джима тоже есть работа. Послушай, давай подождем до завтрака. Мало ли что, быть может, от холода вышел из строя аккумулятор, и когда он отогреется, станция снова заработает.
Покинув теплицу, Фрэнк, как всегда, наполнил миску кашей и фруктами и, поглощая завтрак, все время чувствовал чье-то присутствие, то позади, то сбоку. Заглянув на камбуз, Фэн отправился прямиком готовить кофе. После чего по обыкновению сразу же ушел, чтобы часок почитать и подумать, перед тем как открыть лазарет для консультаций. Хотя на астронавтов, работающих на Марсе, конфиденциальность отношений врача и пациента не распространялась, определенную видимость этого Фэн старался поддерживать.
Фэн предложил свои профессиональные услуги и Фрэнку, но тот уже был предупрежден Луизой: обращаться к врачу только в крайнем случае. Все его тело являлось одной большой картой, ведущей к секретам, которые «Ксеносистемы» предпочли бы похоронить поглубже.
И тут Фрэнк нашел решение. На самом деле лежавшее на поверхности: он отвезет Юнь и Джима на аванпост – официально именующийся «Отдельный модуль 1» – заменит систему жизнеобеспечения и в одиночку обогнет кратер, чтобы забрать неисправную седьмую станцию. Он передаст станцию Юнь, и та на месте определит, в чем дело. Таким образом, никому не придется нарушать свой график работы.
Конечно, Люси по-прежнему относилась неодобрительно к одиночным поездкам Фрэнка. Сама она ни о чем его не просила, предоставляя это сделать другим. Определенно, Люси могла бы запретить членам своего экипажа поступать так, однако она этого не делала. Небольшое послабление, только и всего. По мнению Фрэнка, Люси находила это полезной корректировкой в остальном очень строгих правил.
Юнь пришлось пойти на компромисс. Но ей потребовалась всего пара секунд, чтобы согласиться, после чего она оставила Фрэнка одного.
У него оставалось еще полчаса до отъезда, и он вернулся в теплицу, чтобы довести до конца начатое дело. Вытащив флажок, Фрэнк двинулся вдоль стеллажей.
– Ланс!
– Да?
Фрэнк не отрывался от поддона. Эти корешки бобов – они уже разрослись, и наросты на них мешали течению воды. Возможно, он ошибся с составом питательной смеси, потому что таких густых корней ему еще не приходилось видеть. Фрэнк решил, что нужно чуть приподнять растения и обрезать самые длинные корни.
– Вы не обязаны заботиться о растениях.
– Знаю.
Фрэнк выпрямился. Это была Айла. Ну разумеется. Ему показалось – всего на какое-то мгновение, – что это Марси, даже несмотря на то, что акцент и интонации были совершенно другими. Он показал Айле сплетение корней, та внимательно осмотрела их, затем начала разбирать белые волокна кончиками пальцев.
Казалось, Айла не имела ничего против того, что Фрэнк продолжал заботиться о растениях. Это доверие? Очень похоже на то. Фрэнк не сомневался в том, что в его отсутствие Айла проверяла за ним его работу, чтобы в любой момент вмешаться, пока проблемы не станут слишком серьезными. Однако до сих пор она ему ничего не говорила, а прошло уже две недели.
Две недели, а ему доверяют. Фрэнк чувствовал себя обманщиком.
– Конечно. Просто… – Айла опустила бобы в воду. – Если вы почувствуете, что вас используют, нужно только об этом сказать.
– То же самое мне говорил Леланд, – сказал Фрэнк. – Но я ведь должен вам помогать. Так прописана моя работа.
– И тем не менее, – настаивала Айла.
– Все в порядке. Я ничего не имею против.
Опустив взгляд на ростки, Айла провела по верхушкам ладонью, сначала в одну сторону, затем в другую.
– Вы не наш слуга, – сказала она. – Вы член экипажа. Независимо от того, как вы сюда попали.
Черт возьми, что это значит? Желудок Фрэнка сжался, угрожая исторгнуть завтрак.
– Вам нравится постоянно чем-нибудь заниматься.
Но Айла не стала развивать эту тему; скорее всего, она имела в виду то, что Фрэнк попал на Марс в полном одиночестве, замороженный, восемь – теперь уже почти девять месяцев назад. Но Фрэнк понимал, что он никогда не станет членом экипажа. Он знал слишком много, а остальные знали слишком мало.
– Мне пора идти. Джим и Юнь уже ждут меня.
Переставив флажок на новое место, Фрэнк протиснулся между Айлой и стеллажом. Мышцы у него в груди начали постепенно расслабляться, но, должно быть, когда он вышел в соединительный модуль, у него на лице еще что-то оставалось.
– Ты как? – озабоченно спросил Джим, уже наполовину облачившийся в скафандр.
– Все в порядке. Перед тем как идти, мне нужно понажимать кнопки.
В обсуждении деятельности мочевого пузыря и кишечника не было ничего из ряда вон выходящего. Непредвиденная задержка вызвала у Юнь минутное недовольство, однако она оставила свои чувства при себе и занялась переноской запасных систем жизнеобеспечения в шлюзовую камеру.
Повоевав с молниями и застежками, Фрэнк ощутил своей задницей прикосновение холодной пластмассы.
Никто его ни в чем не подозревает. Определенно, ни Айла, в обществе которой он проводит больше всего времени, ни Люси, и уж точно ни Леланд. В этом парне было что-то такое, отчего Фрэнку хотелось просто выложить ему всё, почему он старательно избегал оставаться с ним наедине. Даже общение с Джимом было предпочтительнее, потому что в отношении геолога Фрэнк изначально держался настороженно.
Откровенно поговорить по душам можно было с одной только Луизой. И в этом были свои проблемы. До нее сейчас сколько? Девяносто миллионов миль? К тому же человек, на которого Фрэнк полагается, поверенный всех его тайн, работает в самом сердце «Ксеносистем». Они оба уязвимы. Проклятие, Фрэнку было страшно за нее.
Он потер лицо. Улучшенное питание частично вернуло коже эластичность, избавив ее от нездоровой тюремной бледности, свойственной заключенным. Тем не менее Фрэнк чувствовал себя старым. Ему уже пятьдесят три года. В суете завершения третьего этапа он пропустил свой день рождения: «Ксеносистемы» об этом не вспомнили, а он не стал им напоминать. Да и праздничные свечки в атмосфере из чистого кислорода не зажжешь.
