Забравшись в багги, Фрэнк завел двигатель, и когда машина развернулась к темной громаде горы, зажег слабый свет фар. Земля искрилась инеем; она хрустела под пластинами вгрызавшихся в нее колес.
Фрэнк направился вверх по Санта-Кларе и, завернув за первую излучину реки, включил фары на полную мощность. Так стало лучше. Препятствий на плоском дне реки, теперь еще больше сглаженном слоем песка, было немного, однако дорогу осложняла сама пыль. Фрэнк подрегулировал отклик покрышек, сделав их более широкими и не такими пружинистыми.
У него в памяти всплыли те поездки, когда он бежал от постоянного давления базы. Тогда почти все его товарищи еще были живы; Фрэнк ездил по горам, наслаждаясь открывающимися сверху видами: бескрайнее небо, кратер Рахе, громада Уранского купола в отдалении. Несколько минут спокойствия, после чего спуск обратно. Это было еще тогда, когда Фрэнк не знал, какую судьбу уготовили ему «Ксеносистемы».
Наконец он поднялся на плоскую вершину, и там, вопреки его опасениям, стоял аванпост, с виду нетронутый и непострадавший. Хотя Фрэнк умом понимал, что ветер не мог оказать на стенки модуля сколько-нибудь существенное давление, его личные ощущения во время пылевой бури говорили обратное. Если бы он обнаружил там лишь обломки пластика, кое-как уцелевшего на искореженном металле, он бы не удивился. Но, быстро обойдя модуль вокруг, Фрэнк убедился в том, что все болты на месте, что внутри воздух, что все работает. Воздух был чистый – не такой, как после дождя, но достаточно прозрачный, а холод, по-видимому, помог осесть той пыли, которая еще оставалась. Взглянув на термометр, Фрэнк увидел, что по сравнению со вчерашним температура опустилась больше чем на сто градусов.
Подветренная сторона модуля была выше наветренной. Скопившиеся там пыль и песок смерзлись в сплошную глыбу. С противоположной стороны все было выметено до каменного основания. Все следы колес и ног исчезли.
Алюминиевые опоры и кольца в тех местах, что оставались открыты ветру, были отшлифованы буквально до зеркального блеска – Фрэнк смог различить свое отражение. Фонарик на шлеме и бледное пятно лица. Но разобрать черты было невозможно.
Сняв с багги один из ранцев системы жизнеобеспечения, Фрэнк занес его в шлюзовую камеру. Наружная поверхность люка стала более гладкой. Отдельные неровности выровнялись. Уплотнитель внешне также изменился, став из толстого и округлого тонким и сморщенным. Ну да ничего, есть запасной. Нужно будет его заменить, пока не произошла беда.
Однако шлюзовая камера сохранила герметичность и заполнилась воздухом. Поскольку Фрэнк был один, ему пришлось выбраться из скафандра, чтобы заменить ранец. В старом оставался еще запас на добрых шесть часов. Наверное, на обратном пути его нужно будет снова заменить; Фрэнк просто хотел получить дополнительный резерв, который предлагала свежая система жизнеобеспечения.
Проклятие, как же здесь холодно! Настолько холодно, что мокрые от пота ноги примерзали к полу. Следовало бы предусмотреть это. Все, к чему прикасался Фрэнк, имело температуру ниже минус ста градусов. Он мог получить обморожение. Главная база никогда не остывала до такой степени. Даже когда еще не было отопления. Будет очень глупо, если он сейчас переохладится или что-нибудь себе отморозит. С его стороны непростительная беспечность. И опасная.
Значит, всё нужно делать быстро. Схватить куртку, которую носили астронавты, расстелить ее на полу и встать на нее, чтобы отсоединить старый ранец от разъемов и подключить свежий, после чего как можно быстрее забраться в теплоизолированный скафандр. Ткнув кнопку «закрыть» на панели управления, Фрэнк стал ждать, когда снова начнет циркулировать нагретый воздух, притоптывая на месте и хлопая руками, чтобы восстановить кровообращение.
Когда они с Зевсом притащили шлюзовую камеру на равнину к востоку от Рахе, чтобы забрать последние два заблудившихся грузовых контейнера, менять систему обеспечения в тесном пространстве, на холоде, было очень трудно. Но сегодня, когда Фрэнк будет возвращаться обратно, уже будет день, наружная температура повысится до точки таяния, и все будет в порядке. Определенно, не так плохо, как было только что Фрэнку. Он пострадал из-за собственной непредусмотрительности.
Фрэнк шевелил пальцами ног, сжимал руки в кулаки. Чувствительность сохранялась, что было хорошо, но он буквально сжег на ледяном холоде кончики пальцев и подошвы ступней. Да, он приобрел опыт, и он остался жив. Черт возьми, определенно, впредь он так больше никогда не поступит, не предприняв соответствующих мер.
Снаружи стало еще холоднее. И, наверное, представление о том, насколько здесь может быть холодно, можно было получить из того соображения, что Фрэнк сейчас находился выше Эвереста. Замерзшие предметы становятся хрупкими. Нужно соблюдать предельную осторожность, поскольку из-за сломавшейся пластины покрышки, или того хуже, подшипника он застрянет здесь, а это чревато большими неприятностями. Впрочем, маршрут был определен однозначно: если бы Фрэнк решил объехать вокруг подножия горы, дорога в оба конца составила бы свыше двухсот миль, о чем не могло быть и речи.
Фрэнк забрался в багги и запустил мотор, после чего направился сначала к кальдере, чтобы пересечь долину следующей реки. Затем он повернет на юг, объедет кратер СТ-Б и последует за потоками лавы вниз в долину. Перед пещерой, перед пересеченной местностью к юго-востоку, образованной при падении крупного метеорита, простирается широкая полоса ровной земли.
Фрэнк ехал вперед, ощущая руками и спиной вибрацию, передающуюся от колес, подпрыгивающих на неровностях мерзлой земли. Он смягчил подвеску, рассудив, что сейчас ему необходимо максимальное сцепление. После бесконечной дороги вокруг обширного кратера на вершине Фрэнк почувствовал, как ремни безопасности, удерживающие его на сиденье, впились в грудь. Начался спуск вниз.
Так далеко Фрэнк еще никогда не отъезжал. Он уже давно покинул пределы района, в котором велись поиски в песчаную бурю. Никаких следов, но также не было и тела астронавта, окруженного кольцом наметенного песка. Свет фар делал тени глубже, превращая их в нечто осязаемое, но Фрэнк все же различал встречавшиеся на пути значительные препятствия, которые требовалось объехать.
Яркий свет фар, а также напряженное всматривание в освещенную полоску земли впереди напрочь лишили Фрэнка способности видеть в темноте, но он все-таки разглядел один из спутников Марса, промелькнувший по темному небу, и первые проблески зари на востоке – лишь намек, чуть порозовевший непроницаемый мрак. На равнине, простирающейся от подножия вулкана до самого горизонта, смутно обозначились первые детали.
Заряд аккумулятора… в порядке. Подъем в гору всегда требовал много энергии, и, хотя сейчас багги катил вниз, на обратном пути этот спуск превратится в подъем. Лучше присматривать за этим. Но со скафандром все было в порядке, и температура, теперь, когда Фрэнк уже спустился с самой вершины, немного повысилась, хотя значение ее и оставалось до сих пор трехзначным отрицательным. Времени ровно пять часов утра. Рассвет где-то через час.
Фрэнк ехал все дальше и дальше. Отдаленные ориентиры нисколько не приближались, хотя земля быстро мелькала под колесами. Но постепенно становилось светлее, и наконец Фрэнк полностью погасил фары багги. Он находился так далеко от дома, и местность вокруг выглядела совершенно незнакомой, даже по марсианским меркам.
