Вот бы никогда не подумал! Мари-Анна была единственной женщиной, занимавшей мое воображение; сердце мое ныло при мысли, что она отказалась стать моей женой. Я высоко ценил помощь, которую оказывала мне Дана, но, увы, не вникал в мотивы, побуждающие демонессу помогать мне. Я был слеп, а это весьма опасное состояние, особенно для Королей.
– Надо полагать, опять всему виной твоя душа, – сказал я. – Нормальные демоны любить не могут.
Невольно я старался отсрочить решение о браке с демонессой.
– Да, мне с некоторых пор доступны и дружба, и любовь, – согласилась она. – И в этих чувствах, должна признать, что-то есть. Без души мне было скучно, с душой – грустно, а вот любовь к тебе сделала меня по-настоящему счастливой.
Я все еще не мог поверить. Внешность у меня неприглядная, рост маленький, одно лишь здоровье отличное. Я помог Мари-Анне, когда она была ранена, я с пониманием относился к ее невинности, так что любовь между нами должна была возникнуть естественно. Но демонесса – это ведь расчетливое и переменчивое во всех смыслах создание, способное очаровать и Короля. С чего бы это ей было в меня влюбляться?
– А когда... Я имею в виду, с какого момента ты...
– Когда мы вместе дрались против пауков-волков, – сказала она. – Ты был великолепен! Как мгновенно и точно ты оценивал ситуацию! Как мудро подсказал, какой мне облик следует принять! А когда я не смогла устрашить паука, ты пришел на помощь и повел себя так храбро! А потом, когда все кончилось, ты сказал, что у меня есть душа, и мы улыбнулись друг другу. Я никогда не улыбалась мужчине просто так, без тайного умысла. А когда мужчина отвечал улыбкой, то улыбался он не мне, а тому, что он считал моим телом. Но между тобой и мной в тот момент возникло вдруг такое понимание, что я почувствовала дрожь и чувствую ее с тех пор всегда, стоит мне тебя увидеть. Может быть, это и не любовь, но у меня еще слишком мало опыта, чтобы понять...
А она, оказывается, тоже в каком-то смысле хранила невинность! То есть была опытна во всем, кроме любви. Итак, я решился.
– Очень хорошо. Я возьму тебя в жены. – Трудно было сказать, насколько я запутал отношения королей с демонессами, но эта демонесса мне подходила вполне.
– О, благодарю тебя, Хамфри! – воскликнула она в полном восторге. – Имею ли я теперь право поцеловать тебя?
– Давай, чего уж там! – без должного такта сказала Мари-Анна. Да, конечно, бедняжка сама посоветовала жениться мне на ком-нибудь другом, но все-таки втайне любила меня, и это доставляло мне некую постыдную радость. – Вот вы и помолвлены.
Дана приблизилась ко мне и обвила руками. Она была повыше меня, как, впрочем, и Мари-Анна. Чуть наклонившись, демонесса сначала едва коснулась моих губ своими, а затем приступила к поцелую. Такого я еще не испытывал! Только теперь я понял, насколько были невинны те поцелуи, которыми я обменивался с Мари-Анной. В любви Дана была новичком, но что касается физической близости – здесь ее опыт был огромен. Я вдруг ощутил, сколь замечательно мягки и податливы ее губы... Кстати, никогда бы не подумал, что язык можно использовать таким образом! Тем временем сама она прижалась ко мне так тесно, что по телу у меня побежали мурашки. Я уже начинал понимать, до какой степени восторга она могла довести Короля. И все мои сомнения исчезли.
Я принял власть с приличествующими случаю сложностями. Была церемония, устроенная служителями, и народ стекался отовсюду – воздать почести и поглазеть на нового Короля. Корону подогнали под мой размер. Никто не усомнился в том, что я Волшебник, полностью доверившись мнению покойного Короля Эбнеза. Может быть, они тоже придерживались его взглядов, что если под рукой нет Волшебника, то можно надеть корону на подходящего человека, объявив его при этом Волшебником. Признаться, я очень боялся разоблачения.
К реальности меня вернула Мари-Анна. Она все время находилась рядом со мной, ибо Королю то и дело приходится совершать выезды. Ее способность вызывать копытных была неоценимой. Но однажды, когда она привела мне редко встречающуюся в Ксанте темную лошадку, нам удалось поговорить наедине.
– Я чувствую себя виноватым... – начал я.
– Насчет меня? Не надо. Ты предложил мне выйти за тебя замуж, я отказалась. А демонесса – весьма удачная партия.
– Спасибо. Но я не о том. Ты ведь знаешь, что я не Волшебник. Фактически у меня и таланта-то нет.
– Король Эбнез сказал, что ты – Волшебник Информации. А слово Короля – закон для Ксанта. И ты не сможешь его изменить, даже если Король уже умер.
– Да, но я ему был нужен для работы, которую он сам не доделал...
– А ты что, не собираешься этим заниматься?
– Собираюсь и сделаю что смогу. Но я верю в правду, а правда заключается в том, что я...
– Правда в том, что ты сам не знаешь, насколько ты талантлив. Ты любознателен и умен; ты собрал столько сведений и бутылок с магическим содержимым, пока инспектировал Ксант, что в последний год имел большую власть, чем сам Король Эбнез. Если, допустим, тебе понадобится узнать, сколько потребуется в этом году яблок, чтобы спасти от голода народ Ксанта, тебе достаточно извлечь из бутылки квадратный корень, и он мигом все подсчитает. Если какое-нибудь Ночное Подкроватное Чудище переросло кровать, но не может выбраться из-под нее, потому что для него даже звездный свет слишком ярок, тебе достаточно откупорить бутылочку звездной тьмы – и бедное создание вылезает и идет искать кровать побольше. Если девушка любит юношу, а он ее нет, ты нальешь ей из бутылки несколько капель зелья из любовного источника, куда мы с тобой однажды чуть не упали. Хотя для нас это было все равно – мы уже и так любили друг друга. – Она замолчала, видимо, борясь с чувствами. – И все потому, что ты постоянно ищешь и знания и находишь их во множестве. Кто посмеет сказать, что это не магический талант?
– Смотреть на вещи может всякий, – попытался возразить я.
– Но не всякий может их увидеть. А ты иногда видишь даже то, чего нет, и находишь то, чего не искал. Это ли не магический талант? Может быть, раньше ты и не был Волшебником, но сейчас ты – Волшебник.
Несмотря на всю свою невинность, говорила она с удивительным темпераментом.
– Однако... – отважился я на последнюю попытку.
– Ты можешь доказать, что ты не Волшебник? – спросила она.
Я капитулировал. С этого момента я и сам считал себя Волшебником Информации, и мои угрызения совести пошли искать себе другого хозяина. Теперь я был на коне, и Мари-Анна сказала, что во мне появилось истинно королевское величие. Странно, что положение относительно коня столь сильно влияет на внешность!
Дана также вернула меня к реальности, но к несколько иной. Свадьба наша была весьма пышной, а невеста поражала всех демонической красотой. Мысль о том, что не видать мне Мари-Анны в подвенечном платье, причиняла мне страдания, но другая мысль, что Дана меня не только любит, но и посвятит в Тайны Взрослой Жизни, вполне уравновешивала первую и служила большим утешением. Словом, муки мои были вполне терпимы.
