-Пойдёт? - ткань на бедрах в ладошках мну, а Гриша молчит. По синему атласу взглядом гуляет, да на лифе с блестящими камешками останавливается. И как понять, о чем думает? Жалеет ли уже, что такую простушку в загс повёл?
-Покрутись, - видимо, и сам ещё не понял. Чего уж, раз просит - мне нетрудно. Хорошо хоть туфли удобные, а то не хватало прям на паркете растянуться. Господи, как лицо от стыда горит!
-Пойдет, Стеш, - и даже одобрение мужнино не помогает! - Я даже растерялся. Держи.
Спину его сверлю своим взором, а стоит ему обернуться и букет дельфиниумов мне всучить, только и могу, что ботинки его разглядывать. Врасплох он меня застал. Цветами этими, за которыми я предпочитаю смущение своё спрятать, и ароматом духов своих, что примешались к воздуху и не разберешь, нравятся они мне или нет.
Может, есть у меня все-таки шанс? Вон Полонский милый какой, даже подарок сделал, чтоб мой боевой дух поднять. И пусть не бросил ничего вроде: “Стеша, ты прекрасна,” зато улыбается, решительно настроившись на праздник идти. А это ли не подтверждение, что я на роль его спутницы сгожусь?
-Не стоило, Гриш. Это ведь мои любимые! Как ты угадал? - бросаю уже из кухни, наполняя вазу водой, и водрузив её на столешницу, позволяю себе маленькую слабость - выходить из дома с чистыми руками вовсе не криминально. Тру ладошки, да в своё отражение в окне вглядываюсь.
Дай бог, получится у меня. Все силы свои приложу, а настоящей семьей обзаведусь! И без всех этих дурацких ужимок и вульгарных покачиваний бедрами. Сначала другом Полонскому стану, а потом и зернышко в его голове посажу, что именно это в супружеской жизни и важно - умение друг друга слышать. Уважать, в конце концов. А любовь - ну её, она проходит, и как показывает практика, в большинстве случаев лишь у одного из супругов.
-Стеш! Опаздываем!
И то верно. Хватит у раковины мяться. Кран закрываю, руки тщательно полотенцем сушу и в два шага двери достигают, не забывая свет погасить. Вот ведь ворона!
-Куда ты?
-Забыла газ проверить. Ты окна в комнатах закрыл? - оставляю мужа стоять посреди прихожей с моей шубкой в руках, и едва ли не бегом на кухню мчу. В порядке все, но я проверяю трижды, и для надёжности воду перекрываю. Мне так спокойней будет. Вижу, что и окно закрыто, но за ручку не дернуть - грех. От меня не убудет, зато беспокойство покинет.
-Закрывал вроде. Стеш, там праздник уже в самом разгаре…
-Что значит, вроде? А если залезет кто? - вихрем мимо мужчины в гостиную проношусь, благо дверь распахнута, а то пришлось бы драгоценные секунды ещё на один ритуал тратить.
-Кто залезет-то? Седьмой этаж!
И правда, седьмой. А это ли не добрый знак? Семь, вообще, число хорошее, поэтому я на нем и зациклилась: родилась седьмого июля, замуж вышла седьмого марта, о беременности второй седьмого февраля узнала. Теперь вот, на седьмом этаже живу.
-И что? А если дождь? Весь подоконник зальет…
-Я тогда лично его протру. Да выключен телевизор! Пошли уже, - недоволен. За спиной моей стоит и шумно в затылок дышит.
-Шубу свою надевай.
На плечи мои руки опускает, и настойчиво к двери подталкивает. Сам верхнюю одежду на меня набрасывает, сам же заклёпками щелкает. А я красная как помидор и от близости этой, и от воспоминаний - Борька тоже не любил, когда я проверки эти устраивала. Поначалу молчал, а через месяц терпение его лопнуло - крик на весь дом стоял, и вместе на улицу выходить мы перестали.
-Шагай. И вот, - Гриша дверь открывает, чтоб я ручки не касалась, и собственноручно ключ поворачивает. - Ну ты копуша, Стефания. Знал бы, раньше собраться заставил.
Только результат был бы тот же.
Глава двадцать первая
Стеша
Вот только не спрашивайте, чего я ждала. Да чего угодно! Тамаду с дурацкой бабочкой на шее, конкурсы примитивные, реки спиртного и коллективные завывания под песни Аллегровой. Даже мысль о танцах допускала, ведь сосисочный магнат - тоже человек. Просто обязан уметь веселиться, иначе к чему ему золотые слитки в сейфе?
А тут такое! Стол на резных ножках, даже представить боюсь, сколько метров в длину, живые цветы в изящных вазах по центру и человек сорок молча приборами о дорогой фарфор звенят. Жуют, не чавкая, да изредка крохотную порцию утиного мяса вином запивают. Интересно, коллекционным? Я человек, конечно, своеобразный, но продегустировать элитный алкоголь не откажусь. Когда ещё доведется? А то ведь столько шуму вокруг этих бутылок с пятизначными ценниками!
-Отец, - Гриша манерно кивает, выпускает мою холодную ладошку и без должного пыла старика к себе прижимает. А он и правда старик, лет на семьдесят выглядит, не меньше. Волосы пепельного цвета, кожа морщинистая, и взгляд умудренный. Он как раз им сына своего сверлит, недовольно брови на переносице сведя.
-Что, без опозданий никак? - ни цветы не берет, ни узкую синюю ленточку с миниатюрной подарочной коробочки не стягивает. Неужели неинтересно, что там? Я вот у мужа спросить постеснялась, но вариантов подобрала несколько: часы, печатка, браслет, например. Олигархи ведь побрякушки любят? Если и не носить, то хотя бы шкатулку ими забивать.
-Машина барахлит.
-Ещё бы! Ездишь на консервной банке! Отца родного позоришь!
Вон оно как! У Гриши, вообще-то, БМВ… Не Логан какой-нибудь или Девятка убитая…
-Жену-то хоть представь. Или немая она у тебя?
Жутко мне. Ведь свёкор даже Борькину мать переплюнул - та жалила только словом, а этот даже глазами свои серыми отметины на моём теле оставляет. Сверху вниз на меня глядит, и чем ниже взором дорожку прокладывает, тем сильнее кровь в моих жилах леденеет! Нужно в руки себя взять…
-Конечно, - супруг у меня вон какой спокойный. Если бы мне стоило чего-то опасаться, наверняка бы предупредил. - Стефания. Для родных просто Стеша. А это отец мой, - руку мою участливо пожимает, а вторую на талии устраивает. - Юрий Викторович.
-Очень приятно.
-Я вижу, - именинник кивает безразлично, а стоит мне краской залиться, сменяет гнев на милость. - Чтоб при мне никаких Стеш. По-деревенски как-то.
Целует меня в щеку, а я и не знаю, что делать должна. В ответ чмокнуть? Засмеяться? Или достаточно улыбнуться?
-В обморок хоть не грохнись, - выход мне свёкор на ухо подсказывает. - И обними, что ли! Люди смотрят!
Так и делаю. Робко по плечу пенсионера хлопаю и голосом больше похожим на писк, выдаю:
-Поздравляю.
Здоровья, денег и счастья желать сил нет. Язык онемел, а колени так трясутся, что по атласной юбке еле заметная рябь идёт.
-Спасибо, дочка. Ну что ж, с официальной частью покончено, можете за стол садиться. Правда, закуски вы уже пропустили, но к горячему успели. Галя!
