– А мне стесняться нечего! Дело в другом – на свадьбе этой твой Боря будет. Со своей невестой.
И очень надеюсь, что обида на Зайцева верх возьмет! Какой женщине захочется стол с разлучницей делить? Это ведь и переживания лишние и воспоминания, в которых помимо разочарований еще и светлые моменты отыскать можно.
– Как? – руки опускает, обескуражено глазами хлопая, и халат ее махровый бесшумно к ногам спадает.
– А вот так. Невеста его - Леркина сестра. Боюсь, отдохнуть и повеселиться тебе не удастся.
Помню же, как она в загсе разнервничалась, стоило нос к носу с парочкой этой столкнуться.
– Сама же говорила, что Снегирев советовал потрясений избегать, – позитивный настрой и все дела. – И вообще, – одеяло откидываю, кивком головы ее на законное место зазывая, – хочешь, я тоже не пойду? Больным прикинусь, по городу как раз грипп ходит.
Ведь я Ромку знаю. Он ни за что не позволит глазами красными да носом распухшим его свадебные снимки испортить. Пообижается, конечно, для проформы, а только медовый месяц закончится, вновь разговорчивым станет. Надо же будет с кем-то впечатлениями поделиться.
– Нет, что ты, – слышу голос Стешин и вновь в объятья свои заключаю, немного переждав, пока она уляжется поудобней. – Вы же лучшие друзья, и в такой день ты просто обязан рядом быть. Прав ты, Гриш, толку от меня там не будет.
Она вздыхает тоскливо, а я к ощущениям своим прислушиваюсь. Вроде радоваться должен, ведь все по моему плану пошло, а червячок внутри все равно грызет: не возразила. А это ли не признак того, что я не зря сомневался?
Глава сорок вторая
Стеша
Лампа в кабинете Снегирева трещит. Да так громко, что дребезжание это по нервам бьет. Стараюсь вслушиваться в слова психотерапевта, а все равно краем глаза на его стол поглядываю. Как думаете, если лопнет, осколки до меня долетят? Чертова мнительность!
– На мой взгляд, вы зря отказываетесь.
Рудольф Геннадьевич все-таки ас. С кресла своего поднимается, поясницу затекшую потирает и без лишних вопросов неугомонный прибор выключает. Надеюсь, додумается заменить, а то мало ли что… Мне врач целый и невредимый нужен!
– Вероятность, конечно, что вам по жизни с Борисом общаться придется, невелика, но и исключать ее не стоит. К примеру, у друга вашего мужа дети пойдут, – вновь свое место занимает, и ногу на ногу закинув, откидывается на спинку. – Это же дни рождения, крестины… Не сможете же постоянно мужа одного на них отпускать?
А почему нет? Ведь, как ни крути, а раз Катька Лерина родственна, ее присутствия на них не избежать. Да и бывшего мужа я как облупленного знаю – он повода пару рюмочек пригубить не упустит. Любит и посиделки шумные, и еду халявную. К моим частенько захаживал – мамин холодец уминал.
– Чем дольше будете голову в песок прятать, тем труднее потом будет из него выбраться.
– И что? Предлагаете мне пойти?
Нет… Нет. Сто тысяч раз – НИ ЗА ЧТО! Не выдержу я неминуемых насмешек, взглядов украдкой и их лобызаний. Не люблю больше, а обида порою куда сильнее самых светлых и искренних чувств. Как скрутит тебя, как обоснуется внутри, и никакие уговоры расстаться с ней не помогут.
Мотаю головой, теперь разглядывая навесную полку, где врач мой свои грамоты в рамках держит, и никак соглашаться с ним не спешу. Вот скажет иголки на постели рассыпать и голой спиной на своим настырным желанием меня с Зайцевым помирить пусть куда подальше идет. Не мешает мне ненависть моя, вот ни капли…
– Отлично. То есть вы готовы позволить своему бывшему мужу и дальше вашу жизнь контролировать?
– В смысле? Разве ж он это делает?
– Конечно, – заявляет безапелляционно, и даже взгляд мой возмущенный его не смущает. – Ну смотрите: раньше он навязывал вам, что вы какая-то не такая. Душевнобольная и никто никогда с вами жить не захочет. В результате количество ваших ритуалов возросло, количество друзей в разы уменьшилось, потому что вы от мира в своем коконе отгородились, и с нынешним мужем не сразу на контакт пошли. Приняли как факт, что действительно ни счастья не заслуживаете, ни чьей-то любви. А теперь, когда сам он свою жизнь устроил, вы наделили его правом решать, где вам бывать.
– Неправда!
– Правда. Ведь сам он наверняка пойдет и даже повеселиться. А вы Григория у окна ждать будете. Сначала свадьбу пропустите, а потом и все остальные праздники, на которые супруг ваш просто обязан будет пойти. Так в чем же я неправ?
В чем? Господи… Какой-то смысл в речах Снегирева есть. Ведь я и впрямь готова Гришу одного отправить, а Зайцев и мысли не допустит Катерину свою на торжестве в одиночестве бросить. А значит, влияет…
– Дело ваше, Стефания. Если не чувствуете, что готовы прошлому своему в глаза заглянуть, настаивать не имею права.
Старик как всегда невозмутим, а я начинаю праведным гневом пылать! Ведь в очередной раз меня трусихой назвали…
– Считаете, у меня кишка тонка? – сажусь и, грозно брови насупив, кулачками талию подпираю. – Ничего Зайцев для меня не значит! И вовсе я его не боюсь!
– А на праздник не идете только лишь потому, что помимо ОКР страдаете охлофобией*. Я сделаю пометку в карте.
Он издевается, что ли? От злости аж руки дрожать начинают!
– Ничем я не страдаю! Это у вас, по-моему, амнезия. Так-то вы мой психотерапевт! Поддерживать должны, а не доводить до белого каления!
– Я должен вам помогать. А что при этом только пряник использовать буду, никто не обещал. И сядьте, пожалуйста. До конца сеанса еще сорок минут.
Сорок минут! Да это целая вечность! В таком состоянии, когда мне его придушить хочется, время, кажется, свой бег останавливает.
– В этом ничего зазорного, Стефания нет. Кто-то ничего не боится, а кому-то с духом собраться надо.
– С духом моим все в порядке! И что вы заладили как попугай: отпустите прошлое, сбросьте с себя этот груз… Мне, может, с грузом этим вполне комфортно живется! И бывшего мужа ненавидеть мне нравится!
Так же сильно, как когда нравилось его губы фигурные целовать. Пальцы в когда-то густую шевелюру запускать и умиляться тому, как он мои котлеты лопает. Это уже часть меня – помнить и презирать, за то, что на обочину выкинул! А этот пристал…
– Тогда для чего вам я? Если в вашей жизни все прекрасно? Если нравится выполнять ритуалы, постоянно ждать подвоха?
– А вы все в одну кучу не мешайте!
Я, может, и невротик, а мозги еще работают. Вряд ли от ненависти человек всякой ерундой мается начинает – мебель гладить, стены жалеть, с деревьями разговаривать. Тут причина явно в другом.
– А тут по-другому нельзя. Все, что в вашей голове сидит, так или иначе, взаимосвязано. И если действительно хотите ОКР побороть, нам просто необходимо генеральную уборку провести. От лишнего избавиться, чтоб место для новых воспоминаний освободить. А злость, ненависть и обида, Стефания, они как яд. Отравляют не только душу, но и организм. Именно поэтому я хочу и призвать вас к прощению. Всего-то и нужно – один раз в себе силы для этого найти, и сами поймете, что даже дышится легче.
