Умная же! Про тигров наслышана, про троллейбусы... А тут всего-то одно название! Ну, пожалуйста...
- Ну да. Я ж не маленькая, вдруг потеряюсь! Меня полицейский найдёт, а куда возвращать будет? - беспечно пожимает плечами и хватает со стола ещё кусочек хлеба. И жуёт так долго, кажется, целую вечность. Мы с Максом не дышим, а она уже и думать о моём вопросе забыла...
- Сонь, и какой у тебя адрес? - первым не выдерживает Некрасов, уже во всю отбивающий пяткой нервный ритм. - Расскажешь мне? Чтобы я в гости мог приезжать?
- Расскажу. Он у меня длинный.
- Длинный?
Что за ерунда?
- Ага, я вечно его забываю, - я холодею, а ребёнок смеётся, будто в этом есть хоть капля чего-то забавного.
Да это же катастрофа! Я вновь откидываюсь на спинку и прячу раздосадованную физиономию под своими ледяными ладошками, а Макс низко склоняет голову и чешет висок. Хоть в этом меня поддержал — расстроился вполне натурально, а план вроде был ничего...
- Мне мама специально в кармашки бумажки кладёт. Я читать не умею, но полицейские же умные!
А вот стоит девочке вновь заговорить, мы с Максимом синхронно открывает рты. Пялимся друг на друга, и поди разбери, отчего так загораются его глаза - от собственного восторга, или просто блеск моих в них так отражается.
Вместе подаёмся вперёд, вместе хватаем малышку за ладошки - он за правую, я за левую - и пока она удивлённо рассматривает нас зелёными глазами, одновременно задаём закономерный вопрос:
- И что, у тебя и сейчас такие бумажки есть?
- Наверно. Я одну в рюкзачок спрятала, в дырочку...
В дырочку, слышали?! Подскакиваю с места и со всех ног бегу в спальню, за розовым рюкзаком с жёлтым смайликом на переднем кармане. А где-то за моей спиной Некрасов неуклюже тормошит волосы на Сонькиной макушке. Правда, недолго, после чего смущённо улыбается, прячет руки в карманы брюк и, не зная, куда спрятаться от неуместного смущения, решает перемыть мою посуду.
Бинго! Я определённо вижу свет в конце туннеля!
Обратно в кухню я возвращаюсь ещё стремительнее, чем из неё убегала. Некрасов помыл-то всего ничего: ложку да пару чашек. Расстелил полотенце, поставил на него кристально чистую посуду и теперь смотрит прямо на меня. А вода льётся…
-Кран закрой, у меня счётчики, - выдаю сердито, но если быть честной, плевать я хотела на квитанции. Ни в деньгах счастье, а вот в этой бумажке, что я прячу в кулаке за спиной, довольно неплохо разыгрывая недовольство.
Вон, Максим поверил — вздохнул, будто я ему уже до тошноты надоела, пробурчал что-то себе под нос и закрутил вентиль, не забыв протереть столешницу от осевших на неё капель. Чистоплюй.
-Та — дам! - я выбрасываю вверх свою руку и принимаюсь кружить по кухне как душевнобольная. Только и знаю, что повторять:"Мы спасены!" и в перерывах между своими возгласами благодарить небеса. Даже Соньку на руки подхватываю, отмечая, что это она только с виду такая тощая. На деле все килограмм двадцать!
-Пап, чего это с тётей Васей? - она смеётся, пока я выплясываю джигу, а мой бывший муж крутит пальцем у виска.
-Рехнулась. Иди, Сонь, в комнату… В игрушки поиграй. А я твоей тёткой займусь.
-Ладно, - девочка соглашается, но с моих рук слезает неохотно. Даже в дверях на какое-то время замирает, получая эстетическое удовольствие от моего сумасшествия. Видимо, такая Вася пришлась ей по вкусу.
-Рано радуешься, - а вот Максим настроен скептически. Ставит чайник на закипание и садится на свой стул, кивком головы советуя и мне приземлится. Чего это он? Сам же подсказал, где искать!
-Это ещё почему? Всё складывается как никогда лучше - у нас есть Верин адрес!
-И с вероятностью в девяносто девять процентов заявляю, она уже давно там не живёт. Четыре дня минимум. Она ведь на поезде сюда ехала?
Я киваю. И заканчиваю улыбаться. И благодарности небесам прекращаются как-то сами собой… Опять лампочку погасили и призрачный свет перестал ласкать стены длиннющего коридора, ведущего меня в неизвестность…
-Как? Макс! - шлёпаю ладошкой по столу, и вилка с насаженной на неё котлетой подпрыгивает в тарелке, тотчас приземляясь на пол. А на полу Васька — голодный и незаслуженно общипанный наехавшей на хвост ножкой стула. Хоть поест, а то ни один из трёх купленных мной кормов он жрать не отважился.
-Что Макс? Я просто хочу, чтобы ты понимала - её там может не быть. Не исключено, что она уже, вообще, в другой стране или залегла на дно где-то у нас под носом. Ты же сама говорила, что у неё проблемы.
-Тогда зачем ты про Соньку подсказал…
-Чтобы хоть с чего-то начать. Только прежде, чем срываться и ехать неизвестно куда, нужно включить голову. А то с тебя станется и ты помчишься в Москву первым же поездом.
- Конечно, помчусь! А что ещё остаётся? Сидеть здесь и вместе с тобой ждать ответов из лаборатории? Нет уж, я пас… Возьму отпуск за свой счёт и поеду к сестре. Иначе свихнусь от этой неизвестности…
-У тебя всегда так - ты сначала делаешь, а потом думаешь. Не пробовала хотя бы раз разобраться прежде, чем решишься на очередную глупость?
Это на что это…
-Это на что это ты намекаешь? - от возмущения я раздуваю ноздри и бросаю коту ещё одну котлету. Так-то, они только для кошки и сгодятся!
- Ни на что, - пожимает плечами, а глаза так и кричат: "Ты и со мной так развелась! Не разобравшись!". Можно подумать, там было в чём разбираться! Вишенки были вполне себе настоящие: с буферами размера четвёртого и когтями длиннее, чем у моего пса. Что ещё оставалось? Выслушать его сбивчивые объяснения, что мне померещилось, и, вообще, они просто прилегли отдохнуть после многочасовой фотосессии? Ага, сейчас!
- Даже не пытайся меня переубедить. Я всё равно поеду, - упёрто стою на своём и складываю руки на груди. - Только с работой вопрос решу.
- А если твоя Вера вернётся обратно? Заявится, а тебя нет...
- Я Антонине записку оставлю с номером своего телефона... Да, господи, уж лучше так, чем сидеть и гадать, вернётся ли она, вообще!
Для меня эти два дня растянулись в целую вечность, а что будет, если сестра решит вспомнить о своих обязанностях, к примеру, через месяц? Или через год? Я вам скажу - сначала я поседею, а потом умру от стресса в самом расцвете сил.
