Какой чуткий, однако, мужчина! Я, мазнув, ладошкой по щеке стираю слезу, а он плоский живот почёсывает и философствует:
- Животное оно всегда на волю рвётся. Вон на Борьку моего посмотри - вроде козёл, бестолковый, а всё в поле бежит. А почему? Потому что вольный воздух опьянеет! В прошлом году у меня так баран помер: жена ворота не закрыла он и побрел в сторону леса...
- Потерялся?
- Волки задрали. Их у нас нет-нет, да тоже встретить можно...
Так и идём: я беззвучно оплакиваю пса, а он травит деревенские байки. Когда доходим до его избушки я близка к сердечному приступу... Зато Соня не робеет и вслед за нашим провожатым проходит за скрипучую калитку. Наверное, это уж слишком нагло с нашей стороны, но я кроме этого деда и его четвероногого друга больше никого здесь не знаю.
- Да не робей, заходи, коли уж увязалась. Я сейчас своих оболтусов позову. Петька! - орёт на весь двор и серая кошка, пригревшаяся на ступеньках от ужаса распушает хвост. - Мать, где наши головорезы? Тут одной дамочке помощь нужна!
Мать в ситцевом жёлтом переднике тут же высовывает голову из летней кухни. С интересом осматривает нас с ребёнком и протерев руки, тянет свою сморщенную ладонь для приветствия.
- Здравствуйте! Галина Антоновна.
- Вася, - мне бы улыбнуться, но я впервые столкнулась с такой потерей. Уже и любимые туфли, не жаль (а Макс их разорвал в клочья), ни круглую сумму, что я отдала заводчику за этого оболтуса. Жаль лишь его, ведь в лесной части любимый холистик ему никто не насыпет, не почешет за ухом и не обработает от клещей. А их здесь наверняка немало... - А это Соня, моя племянница. Мы здесь проездом...
- Голодные поди? У меня борщ как раз закипает! - слышу и дёргаю Соньку за хвостик прежде, чем она успевает фыркнуть. Негоже это отказывать радушным хозяевам! Старик уже вон своих головорезов из дома вытащил. Одного за ухо (ему лет двенадцать) , другого за ворот рубашки ( он лет восьми отраду). Стоят теперь, разглядывая нас зелёными глазами, и конопатые носы морщат.
- Вот тебе девка два обалдуя в помощь. Внуки мои. Сын с невесткой в Столицу на заработки подались, так мы их теперь с Галкой рОстим. Они тебе что угодно найдут.
Правда? Потому что доверия этот пионеротряд не внушает. Сонька и та напряглась, когда старший смачно так на землю харкнул.
- Чё искать-то?
- Дворнягу, - опережает меня хозяин и, наконец, отпускает бедолаг. А они и рады, тут же принимаются друг друга локтями пихать. - Щас вам задницы надеру! Бегом обулись и пошли по деревне, вдруг видел кто?
- А что нам за это будет?
Господи, да что угодно! У меня с собой налички не больше тысячи, но если понадобится, у Некрасова перезайму. Только хочу посулить им богатство, как Галина Ивановна с укоризной бросает в рыжие моськи.
- Ну что за негодники! Девушка друга потеряла, места себе не находит, а они торгуются! Делайте как дед велит, а то я сама вас ремнём отхожу! А вы, Василиса, давайте к столу проходите. Устали -поди?
- Немного, - и вовсе не от дороги, а от запустившего в меня свои щупальца страха. - Но я бы лучше с мальчишками пошла. Можно, Соня пока у вас побудет?
Ведь женщина вроде приятная. Один в один баба Зоя, и пахнет от неё так же - сдобой. Она не перечит, сообщая, что с минуты на минуту их младшая внучка проснётся, и ведёт Веркину дочь к умывальнику. А я за местными сыщиками еле поспеваю.
- Что за пёс хоть? Чихуахуа? - они ржут, как кони, а я гадаю: что за стереотипы? Если блондинка, то обязательно держит мочалку вместо собаки?
- Джек Рассел терьер, - и чтоб точно поняли, - как в фильме "Маска".
- Мы такой фильм не смотрели!
Ну точно! Мелкие же совсем... Да я и сама грешна - тридцатка, а только от прохожих об этой комедии и слышала. Хорошо хоть на телефоне полно его фоток, детей же нет, кого ещё снимать? Сую мальчишкам свой смартфон и пока они обсуждают Макса гадаю: нашёл его Некрасов или нет? Тут домов двадцать, пока все обойдём солнце сядет.
Всё. Больше я не думаю ни о Верке, ни о бабе Зое, которая могла бы пролить свет на её исчезновение. Даже ответственность за Сонькину жизнь больше меня не тяготить. Ей весь вечер Галина Антоновна занимается: и обедом накормила, и ужином, и вместе с Алёнкой (семилетней девчушкой) ещё и в бане попарила. У племянницы до сих пор щеки красные.
- Ладно, не раскисай, - Некрасов садится рядом со мной на ступеньки, ведущие в ухоженный домик, и закидывает руку на мои плечи. Ещё утром я бы воспротивилась, а сейчас настолько устала, что просто устраиваю щеку на его груди. Так теплее. Я три часа слонялась по деревне, пугая старожилов своими криками. Их сторожевые псы лаяли, а мой наверняка уже где-то далеко.
- Хочешь, я ещё поищу?
- Где? Ночь на дворе, - начало десятого. И не темно вовсе, но я, похоже, сдалась. Реалистка же: их в городе-то месяцами ищут, каждый фонарный столб завешивая объявлениями, а тут глушь. Волки, козлы да шмели... - Всё, Макс, больше я своего пса не увижу.
Попал ко мне и даже до года не дотянул. Ногти ему так стричь и не научилась, чесать забывала, к собственному месту так и не приучила, хорошо хоть голодом не морила. Вот и с Сонькой так будет, увидите. Сама она, конечно, вряд ли сбежит, но если говорить начистоту я ничем Некрасова не лучше. Как я сказала? Ни хрена хорошего ей не дам.
- Я позвоню Новикову, - Максим лезет в карман и достаёт мобильный, а я понять не могу о ком речь идёт. - Однокласснику. Скажу, что приехать не смогу. Задержимся здесь на пару дней, найдём твоего Барбоса и уже тогда поедем дальше.
Вот оно как... Неужели и правда сделает?
- Не надо, - накрываю его руку своей и, слабо улыбнувшись, заглядываю в глаза. Устал он, и от дороги, и от Сонькиной болтовни, и от моего лая. Кажется, даже постарел, хотя всего-то тридцатка.
- Спасибо, Макс, но ничего отменять не нужно. Я хочу Соню матери вернуть. Она хоть и гулёна, но явно лучше меня. А пёс... Оставлю свой номер Галине. Если Макс объявится Петя с Ваней его пока у себя подержат.
Они мальчишки хорошие. Шебутные, драчливые, но под конец наших поисков так по-мужски меня утешали. Как Некрасов сейчас, разве что не так смело обнимали за плечи.
