- Это штуковина стоит как поддержанная иномарка, - не глядя на свою собеседницу беру в руки зеркальный фотоаппарат и, повинуясь странной привычке снимать Васю всегда и везде, делаю пару кадров. - А без партнёрши мне на танцполе делать нечего.
- Велика беда! Глянь, сколько девок незамужних!
И вправду. Не была бы моя бывшая супруга так занята приглянувшимся ей качком, наверняка не упустила бы момента, чтобы в очередной раз задеть. И про Вишенки вспомнила, и про ещё один миллион женщин, по её мнению, побывавший в моей кровати. Словно они толпами выстраиваются в очередь и по щелчку пальцев срывают с себя одежду.
- Это, что ль, твоя бывшая? Мне Тамарка говорила, что она ничего, - баб Валя жмётся к моему плечу и смотрит в сторону новоиспечённой парочки, хрипло посмеиваясь. - Опять надула. Ну и трепло же Томка!
Господи, я эту старуху обожаю. С самого детства. Как лет в семь она отходила меня осиновым прутиком, за то, что я разбил нос её внуку, так и прикипел к ней. Извинялась она уж больно чудно - пихнула мне в карман олимпийки две бумажные десятки, и пнув под зад, велела потратить их вместе с Вовкой. Так я с ним и подружился - за пачкой жевательных сигарет. Помните же их?
- Не раскисай, Максимка, сколько их ещё будет! Ты парень видный, без внимания точно не останешься. Кстати, у нашей Мариночки же сестра есть! Чем чёрт не шутит? Попроси внучка моего, чтобы познакомил. Глядишь, и сюда переберёшься, а то в вашем захолустье житья нет!
А ведь семь лет назад, Новиковы всем семейным подрядом приехали из Столицы, чтобы Валентину Петровну едва ли не силой затолкать в семейный минивэн. И чего уж греха таить, даже я в стороне не остался, помогая погрузить её пожитки в багажник.
- Хоть эту свою забудешь... Как звать-то её?
- Василиса, - вздыхаю, как какой-то подросток над постером суперзвезды и, наконец, заставляю себя отвернуться.
Васёна с этим хлыщом на газете танцует, и раз в тридцать секунд идиот-ведущий командует сложить её пополам. А это о чём говорит? Правильно: если не отвлекусь, испорчу людям праздник мордобоем. Кому понравится видеть, как твоя жена трётся бёдрами о своего ухажёра? Тут о любом обещании позабудешь...
- Дура твоя, Василиса, если такого мужика упустила. Работящий, не пьющий, - наполняя мою рюмку до краёв, принимается перечислять мои заслуги, - не курящий... Кто ж от таких уходит? Ей бы моего Инокентия показать, вот бы она призадумалась! Я его трезвым за пятьдесят лет от силы неделю видела! И ничего, всю жизнь прожили.
А я вот не удержал. Видать, Инокентий Викторович, какой-то секрет знал...
- Или ты этот... - только подумать над этим мне не даёт захмелевшая Петровна. - Кобель поди?
А вот вам и истина...
- Ну, Максимка! И немудрено, что такая красавица от тебя сбежала! Видать, баба умная, раз не стала мириться с загулами! Эх, мало тебя в детстве родители драли!
Ну вот. Стопку у меня отбирают раньше, чем я успеваю опрокинуть её в себя. Ещё и со стула гонят, сердито махнув кулаком у самого носа. Вот вам и женская солидарность, мать её, в действие! Встаю, случайно мазнув взглядом по поредевшим рядам подвыпивших танцоров, и с удивлением отмечаю, что Васи и след простыл. Продули, похоже. Ещё бы, с этим шкафом она была обречена на провал...
- Ну, как отдыхается? - опустившись на своё законное место, словно между делом интересуюсь у бывшей супруги, разглядывающей кусок торта на своей тарелке, и жадно хлебаю холодную минералку, желая перебить поселившуюся во рту горечь. - Нашла, что искала?
Как она там говорила? "Нормального мужчину, за которым мне не придётся следить!". Будто я в эти рамки не вписывался! Может, своей холостяцкой жизни я и должен стыдиться, но в браке был человеком слова: сказал люблю, значит, так тому и быть. Только, похоже, сказал неубедительно, раз Васёна с таким упорством тащила нашу семью к дубовой двери городского загса...
Устраиваюсь поудобнее на казённом стуле и, откинувшись на спинку, внимательно смотрю на её раскрасневшиеся щёки. А она губу кусает, демонстративно пялясь на молодожёнов.
- Язык проглотила? Мне казалось, мы вчера всё решили. Всё, я сдаюсь. Больше никаких шуточек, только разговоры по существу, - поднимаю руки, демонстрируя ей полную капитуляцию, а она всё так же настойчиво отказывается говорить.
Как знает. От этого рано или поздно устаёшь. Биться в закрытые двери, прекрасно осознавая, что по ту сторону тебя хотят видеть больше всего на свете, но ключ ни за что не провёрнут. Она хотела уйти - я её отпустил. С третьего раза понял, что именно этим всё и кончится, так к чему затягивать её мучения? И если теперь она решила, что и приятелями нам не быть - я перечить не стану...
- А тебе то что? Может, и нашла, - я хочу приступить к еде, а моя бывшая жена, развернувшись вполоборота, зло прожигает меня глазами. - Солидный, успешный, подтянутый. Не чета тебе!
- Почему это не чета? Вовкина бабушка уверяет, что я очень даже ничего, - пусть и не настолько одержим идей сделать из своего живота доску для стирки, но и дрыщом не назовёшь. - А вот тебе не мешало бы быть избирательней. Твой атлет уже кого-то клеит.
Или просто проповедует ЗОЖ, а чтобы информация лучше усваивалась его собеседницей, периодически касается её руки. И это прекрасно! Новиков бы меня не простил, испорть я его свадьбу неминуемой стычкой.
- Мне не привыкать. Козлов тянет ко мне как магнитом.
- Ты опять? Давай сегодня сделаем исключение? Вон, жуй торт, - аппетитный, с красными ягодами в бисквитных прослойках. Сонька уплетает его за обе щеки, не обращая внимания на других ребят, копошащихся под ритмичную композицию у детского стола... Слушайте, она ведь и вправду на меня похожа. Когда сидит вот так, ковыряясь вилкой в приторном десерте. Нос мой, и, кажется, лоб... Ей же можно есть торт?
- Вась, у Сони же не будет запора от одного кусочка? - обеспокоенно нахмурившись, обращаюсь к бывшей супруге, неспешно потягивающей вино. Это же нейтральная тема верно? Ага, лишний раз подтверждающая, что я хренов бабник...
- Отцовские чувства проснулись? - наверно, поэтому Вася так ехидно ухмыляется? Чёртовы Вишенки... - Не знаю. Но минут пять назад она жадно жевала сдобную булочку. Если бы ты тратил меньше времени на флирт со студентками, мог бы это заметить.
Флирт... Всё-таки, госпожу Некрасову ничто не изменит - она во всём будет искать подвох, приписывая мне несуществующие достижения. Провожаю взглядом подошедшего к ней бугая, прямо сейчас усаживающего на своё место, и не остаюсь в долгу: мы с ней вместе в этом увязли.
- Я хотя бы работал, а вот ты могла бы и уделить девочке две минуты.
Тётка, как-никак. Опять же женщина: сколько бы она ни вешала окружающим лапшу на уши, уверяя, что материнский инстинкт и она вещи несовместимые, я-то уж знаю, как обстоят дела на самом деле. И что к девочке она прикипела, пусть и старается убедить себя в обратном. Чёртова дурость - легче заставить себя поверить, что тебе этого не нужно, чем жить с осознанием, что как бы ты не билась, желаемого всё равно не получишь.
