Я парил сквозь ледяные просторы высоко в небе. На такой высоте, что не с земли, ни даже с крыши самой высокой башни моего замка было невозможно меня увидеть. Широкие взмахи могучих крыльев поднимали меня все выше, унося прочь от бренности бытия земных существ. Мне надо было уйти в отрыв. Надо было оставить землю, человеческую ипостась и даже Диану там внизу. Чтобы слиться со своим внутренним космосом, чтобы войти в контакт с тонкими материями, удерживающими наш мир в целостности. Да, высшая раса, потому-то таковой и считается, что может вступать в контакт с самим Мирозданием, с самой сутью Вселенной. Можем, да. Но не делаем этого. Или крайне-крайне редко решаемся потревожить такие Силы. Обращаемся уже, когда не осталось ни надежды, ни шанса на выживание. Приходим просить о милости и помощи. Словно человечки, что молятся богам только, когда им что-то надо.
А я не хочу сегодня ничего просить. Даже продления жизни Диане не буду просить. Сам справлюсь. Найду, как. Я не за этим отправился в отрыв от реальности. Я пришел в колыбель всего сущего, туда, где решаются судьбы, где зарождаются миры, куда уходят души миров погибших… чтобы поблагодарить. Да, я пришел не просить, а низко склонить огромную голову, украшенную острыми наростами и шипами, как короной, выражая свою признательность за великий дар.
Я не рассчитывал ни на какой ответ. Моя задача была не получать сейчас, а благодарить за то, что уже получил. И если выпадет такая возможность, отплатить Вселенной за оказанную честь. Но ответ я все же получил. Такой, что мурашки побежали по коже. Паря в невесомости среди миллиардов звезд, в сверкающих туманностях, чувствуя единение со Вселенной, я был удостоен чести созерцать будущие нашего мира. И оно было плачевно. Это не злой Рок разгневанных богов, нет. Не кара. Просто… у всего в жизни есть начало. И есть логический конец. Вот мне и явили конец нашего существования. Крушение мира, сгораемого в ярости пламени. Я видел тысячи, миллионы жизней, что не могли укрыться от гибели. Потому что солнце более не дарило тепло, оно убивало одним своим прикосновением.
«Зачем я вижу это? – отчаянно бьется мысль в моей голове, - я могу что-то исправить? Это… это моя плата за истинную? Я должен спасти мир?»
«Нет, - мягко касается моего сознания теплый импульс любви и всепрощения. – Будущее не минуемо…»
«Как мне жить, зная все это…?»
«Ты забудешь… - ласковый ответ, полный понимания. – До поры…»
«Какой поры? Что я должен сделать?»
«Спаси наших детей… - просит голос и снова в моем сознание вспыхивают картинки будущего»
Я вижу себя, настолько старым, что моя обычно черно-золотая чешуя отливает пеплом, мой огонь все еще пылает в душе, и пробивается сквозь внешнюю оболочку, как яркие искры и прожилки, сквозь раскаленный угли в костре. Я вижу Диану, сидящую вальяжно на моей когтистой лапе. Она все так же молода и прекрасна. Только ее волосы посеребрило время. Я вижу наших детей и внуков… и еще множество людей, драконов и существ иных рас. И Брайтона вижу. Заматеревшего. Озверевшего от осознания гибели нашего мира. Его семьи. Брайтон отчаянно держит магический купол, не пускающий ярость солнца к нам. Но даже полубог не может спасти мир, если ему пора погибнуть. Измениться, возможно для появления иных рас. Нам не дано узнать замысел вселенной, почему было решено изменить конкретно наш мир. Конкретно в то время, какое определенно. Мы можем только принять сей факт, как данность. И уйти на перерождение. Возможно, к тому моменту, когда наступит великий агмагедец всему сущему, мы уже нагрешим, скурвимся и заслужим все это. Смертным знать не дано.
Тысячи магов по всей планете держат щиты. И люди и драконы, все кто могут, удерживают ярость солнца. Но мало, кто спасается таким образом. А скоро становится понятно, что и это не панацея. Солнце не перебесится, не успокоиться. Мы все обречены. И тогда мы с Брайтоном открываем портал. Один на двоих, потому что сил требуется не меряно для пробития бреши в пространственно-временном полотне. Даже нашей мощи, благословленной богами, не хватает. Приходится связываться ментально с иными драконами и просить помощи. По всей планете разгораются очаги зарождающихся порталов, настроенных на один и тот же диапазон. Сплошным мерцающим покровом нас укутывает пространственный разрыв, словно мы бабочки, пойманные невесомой сетью. Все не уйдут. Кто за пределами защитных пологов, уже мертвы. Но тех, что укрылись под магическими куполами, забираем с собой. Куда? Будет ли там лучше или хуже, чем в нашем мире? Неизвестно. Но там определенно точно есть шанс выжить.
Я должен спасти магов. Такого предназначение мое перед Вселенной.
«Я уведу всех, кого смогу, - обращаюсь к Вселенной, - не зависимо люди они или драконы, маги или нет»
Ответа я не получил, но что-то похожее на мыслеобраз улыбки мелькнул в моем сознании. А потом меня вышвырнуло вон. Впрочем, как и все мысли из моей головы. И кажется сознание тоже из меня выкинуло.
Очнулся я уже подлетая к крыше собственного замка. В голове звенящая пустота. В душе все так же трепещущий восторг от обретения истинной. Но вот мысли мои… пусты. Я не помню, что было последний час. Достиг ли я цели? Смог ли обратиться к Вселенной, как и планировал? Внизу, не смотря на позднюю ночь шумели люди. Бегали и суетились. Кажется, кто-то ломится в замок. Что бы могло произойти, пока меня не было? На третьем этаже, где комнаты Брайтона, увидел свет. Так, не найдя меня, распорядитель помчится к командиру гвардии за приказами. Убьем одним выстрелом сразу двоих виверн. Я приземлился на заснеженную крышу, подняв лапами, потрескавшиеся белоснежные сугробы. Сменил ипостась и шагнул в портал, выходя уже в рабочем кабинете своего ученика. Брайтон корпел над книгами, старательно что-то вырисовывая в большом блокноте. Кажется, чертит какие-то пентаграммы. Надо будет проверить, чтобы парень не ударился в инфернальную магию.
- Спишь ли ты вообще, Брай? – усмехаюсь, усаживаясь в кресло, напротив парня. Между нами стол, загруженный учебниками, фолиантами, свитками и бумагами.
- Бывает, - он не удивившись ни на грамм, словно прекрасно слышал, как я появился, усмехается. – Как полетали?
- Не знаю, - кривлю губы, хмурю брови, пытаясь вспомнить. – Ничего не помню.
- Ммм… Милорд, а как с Дианой?
- О, только не говори, что она побежала жаловаться тебе, стоило мне улететь, - вскидываю взгляд к потолку.
- Нет, что вы, - усмехается, гад. – Я лишь предположил, что вы все же найдете смелость в себе поговорить с ней.
- Ты намекаешь, что я трус? – удивленно подпрыгивают мои брови.
- Я намекаю, ваша светлость, что неплохо было бы вернуть ей ее сердце. Она истосковалась, почем зря. Развейте ее девичью влюбленность. Отругайте. Будьте злы и грубы. Пусть она вас ненавидит. Но не сидит печально не вздыхает.
- Я люблю ее, - перебиваю ученика, наблюдая, как трескается пополам карандаш в суровой руке Брайтона. – И я женюсь на ней.
- Нет, - обреченно уронил голову на руки. – Это бесчеловечно по отношению к ней!
