— Ну что, Смородинова, по-хорошему будем договариваться или по-плохому?
— Девушка, снимите цепочку и дайте нам войти, — вмешалась женщина, не дав мне произнести ни слова.
Я помедлила, но потом решительно помотала головой:
— Нет.
Юра порывался что-то сказать, но женщина вскинула руку, и он замолчал.
— Вы хотите решать дело через суд? — спросила она у меня. — Думаю, это можно устроить. Правда, в таком случае вам придётся не только возмещать ущерб, но и судебные издержки.
Ущерб... издержки... Слова отдались эхом в моей голове. Деньги. Снова нужны деньги.
— Девушка, — чиновница нетерпеливо постучала по двери ногтями. Звук заставил меня передёрнуться. — Вы так и намереваетесь держать нас на пороге?
— Что вы от меня хотите?.. — прозвучало это совсем беззащитно, я и сама поняла.
— Сто тыщ, — ухмыльнулся Юра, снова помахав бумагой. — Вот у меня актик. Комиссия, все дела. Понимаешь, Смородинова? Нюхни, чем пахнет, — он протянул в щель кулак — прямо к моему носу.
Я с трудом подавила желание прищемить ему руку и только отдёрнула голову.
Сто тысяч? Что он несёт! Это почти в десять раз больше, чем вся моя зарплата, а ещё надо платить за квартиру, отдавать проценты и сами долги. И ремонт...
ГЛАВА 6.
— Чтобы решить дело в досудебном порядке, пострадавшая сторона готова удовлетвориться возмещением причинённого ущерба, — снова заговорила женщина, поглядывая на часы. — Если вы немедленно выплатите требуемую сумму, я заверю, что претензии удовлетворены. Если нет, то смею уверить, платить придётся куда больше.
— У меня нет столько денег. Вы с ума сошли...
— Давай сколько есть, — жадно усмехнулся Юра. — Золотишко тоже давай, что у тебя есть ценного? Кошелёк тащи, шкура.
Я сделала движение захлопнуть дверь, и Юра ловко вставил в щель ногу в старом кроссовке.
— Куда! Деньги давай, а то снова дверь твою блядскую снесу к херам!
— Ирина Витальевна, — почти одновременно с ним сказала женщина, — в последний раз предлагаем решить дело миром. Вот пострадавшая сторона утверждает, что согласна на меньшую сумму. Сколько вы можете сейчас заплатить? Давайте начнём с этого. Юрий, покажите Ирине акт.
Юра сунул мне под нос бумагу, где чёрным по белому указывалась оценка ущерба. У меня упало сердце. Всё было так, как он и говорил: перечень ущерба и оценка комиссии — сто тысяч рублей. Неужели мы так сильно их залили?.. Это какая-то невозможная сумма. Но всё было официально, с печатями и подписями свидетелей. Напротив моего имени было написано: «причинитель вреда» и «отказалась подписать».
— Вы с ума сошли?.. Я даже не видела этого акта, ничего я не отказывалась!
— Хотите осмотреть квартиру? — быстро спросила женщина.
Юра ухмыльнулся, окидывая меня очередным влажным липким взглядом. Он будто говорил: давай, вылезай из норки, мышка.
— Нет, — буркнула я.
Но положение оставалось безвыходным. В кошельке у меня лежит шестьсот рублей, в заначке в швейной машине — не больше семи тысяч. Господи, да если бы я даже в долг такую сумму взяла, я её год отдавать буду.
Паника подкатывала к горлу. Ноги начали дрожать, и я привалилась к стене, чтобы не видеть в щель жадные выжидающие лица и чтобы они не видели моего отчаяния.
Господи, опять долги? Что будет, если я не заплачу? Посадят в тюрьму? Это вряд ли, но квартиру отберут точно.
— Девушка! — по двери снова постучали. — Пустите нас, и договоримся по-хорошему.
Я молчала, и следом донёсся голос Юрки:
— А чё она, я сейчас возьму и снесу эту дверь к херам. Схожу ребят позову. Эй, Смородинова! Щас будет веселуха, — он засмеялся неприятным булькающим смехом.
— Подождите... — я снова выглянула, хотела попытаться ещё раз убедить их, что денег у меня нет.
Юра молниеносно сунул в щель руку и схватил меня за кофту. Подтащил к себе, невзирая на то, что я изо всех сил упиралась руками. Ткань жалобно затрещала.
— А ну открывай, шкура, — дохнул он мне в лицо. Я зажмурилась и задержала дыхание от вонючей смеси алкоголя и полупереваренного лука.
Всем телом навалилась на дверь, зажимая его руку между створкой и косяком. Юра выругался и отпустил меня. Дверь захлопнулась, но в неё тут же принялись стучать. Спиной я чувствовала, как она содрогается под ударами.
— Ща, погоди, шваль! — донеслось до меня.
А потом спокойный голос со знакомым мягким акцентом:
— Что здесь происходит?
Лин!
Слова не могли передать переполнившее меня облегчение. Позорище так полагаться на кого-то, кто младше тебя, но при звуке его голоса я мгновенно успокоилась.
Теперь всё будет хорошо.
Я осторожно приоткрыла дверь, по-прежнему не снимая с цепочки. В щели показался стоящий у лестницы Лин, настороженно оглядывавший площадку.
— Совершенно ничего, — быстро ответила чиновница. — Мы уже уходим.
— А-а, козлина! — набычился Юра. — Это ж он мне фонарь под глаз привесил!
Юркин фингал — дело рук Лина? Когда успел? Неужели прямо в тот день, когда спас меня от него? Боже, он сказал, что пойдёт в магазин, а сам отправился в тот притон на первом этаже!
Мне вспомнилась тихая ярость, с которой Лин смотрел на мои синяки, оставленные руками Юрки. Я представила, как он стучит в дверь соседа — или просто раскрывает пинком — находит в квартире Юрку, суёт ему в рожу и молча уходит. Это было так похоже на Лина, что я чуть не улыбнулась.
— Вы из этой квартиры? — сориентировалась чиновница. — Мы пришли по поводу залива.
Она высыпала на него тот же ворох внушительных фраз, что незадолго до этого на меня. Несколько раз повторила про нанесённый ущерб и про сто тысяч.
Лин молчал, не спуская глаз с Юры. Тот, видимо, решил отдать ведущую роль женщине и, сгорбясь у стены, выжидал окончания переговоров.
— Ирри, — позвал меня Лин. — Ты их знаешь? Они говорят правду?
Я только помотала головой, чувствуя себя жалкой и беспомощной.
— Не знаю, но у нас нет столько денег.
Лин перевёл глаза на женщину:
— Вы слышали? Уходите.
— Вы что, думаете, вам это с рук сойдёт? — взвизгнула та. — Юрий! Разберитесь!
Юра взревел что-то неразборчивое, но угрожающее. Испугавшись за Лина, я метнула взгляд вглубь квартиры. Где-то там лежит телефон, надо вызвать полицию. Или нет — нельзя, потому что полиция наверняка примет их сторону.
— Господи, бандит! — крик женщины заставил меня снова посмотреть на площадку.
