Я призналась, что выражаюсь не слишком верно, и добавила, что пейзажи прекрасны, но их сложно разглядеть и еще сложнее спокойно реагировать, когда видишь разруху, учиненную тамошними жителями.
— Это словно пытка, — продолжила я. — Сперва вас гладят по голове, а потом загоняют иголки под ногти.
— Хорошо, что мы остались дома, Жюст! — воскликнула мадам Рива.
— У нас все точно так же, Эрмина, тебе это известно. Куда ни глянь, всюду исковерканная красота, и не бедность тому виной, а наоборот, избыток комфорта, сладкая жизнь. Надеюсь, мои слова вас не задевают, мадемуазель.
— Мы не понимаем, зачем людям столько вещей, бесконечные увеселения, зачем им такие большие дома, если они там почти не проводят время и ничего, совсем ничего не делают, даже цветочками не полюбуются, — подхватила Эрмина.
— Мы старые перечники, не обращайте на нас внимания, — улыбнулся господин Рива, протянув мне ивовую корзинку с булочками.
Я откусила еще кусочек плетенки и сказала, что кофе и угощения восхитительны.
— Бросьте, это обычный кофе для кофеварки с фильтрами, — махнула рукой мадам Рива, прежде чем предположить, что качество напитка связано с качеством воды из источников, которые в деревне пока не перевелись.
— Мне кажется, что людей сейчас слишком… дрессируют, — вырвалось у меня.
Рива посмотрели на меня изумленно.
— Вы имеете в виду, что люди выполняют приказы, а не принимают решения самостоятельно?
— Да. Всех приучили давать лапу и вилять хвостом, чтобы получать угощение.
— Ах, вы об этом! — покачал головой господин Рива.
— Вы не любите собак, — усмехнулась мадам Рива.
— Знаю, лучше бы я держала рот на замке, — снова не выдержала я. — Но я рада, что вы отказались от круиза. Такое путешествие не для вас.
— Вот и мы тоже так подумали, — хором согласились старики.
— Мы сказали об этом Жонасу, нашему сыну, и Леоноре, нашей дочери, но, конечно, не прямо, вы же понимаете, мадемуазель.
— Мы сказали спокойно…
— Да, но все было ясно…
— Наши дети считают, что большие лайнеры созданы специально для стариков.
— Они не хотят, чтобы мы все время сидели в своем болоте, вы же понимаете.
— Тем более что сегодня это ничего не стоит, надо пользоваться возможностью.
— Слушай, Жюст, ты не прав, это все же стоит денег!
— Да, но, по сравнению с тем, сколько это стоило раньше, сейчас это ерунда, а раньше только коронованные особы да разные богачи-ворюги могли себе позволить дивный круиз.
— Да уж, публика еще та.
— Для таких, как мы, это было недоступно.
— Как и авиабилеты!
— Да, с перелетами была катастрофа.
— Просто безумие, как все изменилось, если вдуматься.
— Да, но для нас, Эрмина, это дела не меняет, у нас просто нет желания пользоваться возможностями.
— И дело не том, что мы постарели, мы с Жюстом, кстати, одногодки. Дело в темпераменте. Вот взять рюкзаки и отправиться через лес в горы — это да, это мы всегда любили и до сих пор любим, хотя теперь на скалы не забираемся.
— А я хотел бы съездить в Румынию! Вы бывали в Румынии, мадемуазель? Разумеется, я бы предпочел индивидуальный тур, только мы с Эрминой вдвоем, никакой толпы туристов. Если бы дети захотели поехать с нами, мы были бы рады, но я сомневаюсь. Я читал в газетах, что там, в Румынии, теперь тоже, к сожалению, технический прогресс, компьютеры, но все-таки не везде, и в некоторых местах еще сохранились яблоки, каких нигде в мире не найти, в детстве мы едали такие яблоки, а нынче их просто нет…
— Там не только яблоки, хотя яблоки — кислятина невероятная, от них зубы ломит, а желудку просто смерть, да и в пирог просто так не положишь…
— В общем, я бы с удовольствием съездил посмотреть на эти румынские яблоки, поговорил бы с деревенскими жителями, купил бы саженцы, понимаете? Наверняка кроме яблок в Румынии есть что-то еще, чего нет на нашей земле, мы могли бы обменяться опытом, у нас ведь тоже имеются диковинки — кое-какие виды капусты, абрикосов, все это стоит увидеть.
— Только вот мы не говорим по-румынски, Жюст. Но как-нибудь выкрутились бы, конечно.
Эрмина молча положила мне еще кусок пирога. Я не успевала допить кофе, как чашка снова наполнялась. Мое присутствие казалось таким же само собой разумеющимся, как пирог, кофе и наши разговоры на всевозможные темы, которых постепенно становилось все больше, и кто бы мог подумать, что я пришла обсуждать турагентство, менеджера, тем более жалобу, написанную налоговым адвокатом, пусть и членом семьи. Для супругов Рива я была чужим человеком, но как будто знакомым. Сама того не замечая, я начинала пальцами поглаживать розовые, красные, желтые и фиолетовые лепестки тюльпанов — прекрасный букет украшал кухоньку, где мы сидели.
— Вы тоже любите тюльпаны! — заметила Эрмина. — Мы с Жюстом их обожаем, но в этом году тюльпанов почему-то очень мало, хотя, конечно, холодно было. Ах, неважно! В саду все равно довольно много цветов, я составлю вам букет из тюльпанов в дорогу — пускай немного подышат городским воздухом!
Я положила обе ладони на стол, словно преступница, на которую вот-вот наденут наручники, и, глядя на супругов Рива смущенно, исподлобья, открыла рот, чтобы заговорить.
— Месье и мадам Рива… Я приехала попросить вас подписать бумагу, вот эту. — Я извлекла из сумки листок, развернула его и положила перед стариками, но они не придали значения моим действиям. — Здесь написано, что вы признаете свою ответственность за отказ от средиземноморского круиза и в полной мере понимаете последствия. Если вы подпишете документ, ваш сын уже не сможет угрожать компании «DWW» и турагентство не станет выплачивать ему компенсацию. Я лишь временный сотрудник. Мне обещали контракт на несколько месяцев, но на днях сказали, что это максимум на три недели. Я согласилась, потому что на моей основной работе сейчас проблемы с клиентами. Я провожу исследования в области туризма и путешествий, занимаюсь информационным обеспечением, но как раз сейчас не очень удачно. Еще должна вам сказать, что «DWW» собирается уволить мою подругу Летицию Ланг. Я заменяла ее в круизе, поэтому мы с вами встретились. Летиция работала на компанию двенадцать лет. А сейчас она заболела, и они воспользовались случаем, чтобы ее вышвырнуть, все свалив на экономический кризис, но это лишь отговорки. Если вы подпишете документ, компания «DWW» заберет себе деньги, которые потратил ваш сын. И кстати, — я посмотрела на стариков по очереди: они слушали меня с таким вниманием, словно я псалмы читала, — помните мужчину, руководителя группы в красном галстуке?
— Это тот тип, который спросил, где наши чемоданы. Помнишь, Эрмина? — спросил господин Рива.
— Да-да, помню, он говорил с нами как со слабоумными, — прошептала Эрмина на ухо мужу.
