— Значит, они не…
— Они трусливы и упрямы и с утра до вечера думают лишь о себе. К тому же они не слишком… — Мадам Рива крутит рукой у виска: мол, у лошадей не ума палата.
— Но говорят, что…
— Конечно, в том, что рассказывают, есть доля истины, к тому же человек вынужден приспосабливаться к животным, и он прилагает столько усилий, добиваясь своего, что потом как-то обидно не похвалить лошадь, верно? Кем себя выставит наездник, если не похвалит лошадь, которую долгое время дрессировал?
Я призналась Эрмине, что мне все время казалось: лошади смотрят на меня свысока, и, с одной стороны, так и есть, но мне не нравится это ощущение, тем более я всегда была уверена, что лошади меня оценивают, причем не слишком справедливо.
— О, дорогая, вы копаете слишком глубоко! Лошади не так умны. В отличие от котов, которые могли бы книги писать, если бы любили трудиться!
Уже пять дней идет дождь. Стена из воды, которая заставила реки выйти из берегов, вызвала многочисленные обвалы, сделала невозможным движение по некоторым дорогам, вынудила людей покинуть дома и заночевать в школах или других зданиях, оснащенных кроватями и теплыми одеялами. Подобное событие — такая редкость в нашей стране, что все СМИ, включая региональные, коим положено рассказывать о местах, где все спокойно и просто капает дождик, бросились освещать наводнение. В новостях жертвы ливней, или пострадавшие, как их называют, в красках описывают катастрофу. Насмотревшись по телевизору на беженцев, потерявших близких, дом, работу, родину и достоинство, мои залитые дождями соотечественники блестяще научились скулить и стенать, выказывая неприкрытое отчаяние. Однако на экране за головами людей виднеется довольно просторное и вполне приличное помещение, где приняли временно лишенных крова, поставили двадцать или тридцать новеньких кроватей, хотя можно было поставить вдвое больше, никого не стеснив. И через улицу, в которой утоплены машины, возвышаются вполне себе устойчивые большие дома стенающих свидетелей катастрофы, погреба немного пострадали — да, а в остальном все вроде бы в порядке. В общем, желание разделить мировую скорбь вполне естественно; даже если нам достается лишь крохотный кусочек скорби, мы за него хватаемся — нельзя же вечно наслаждаться покоем, это, в конце концов, утомительно. Утомительно жить без войн. Без сепаратистских движений, без бойни, без террористических актов, без стихийных бедствий и особенно без мощной коррупции, которая, кстати, повинна во многих природных и рукотворных катастрофах, хоть мало кто это и осознает.
Дорога к месье и мадам Рива со вчерашнего дня тоже закрыта, и не из-за оползня, а из-за того, что это опасное геологическое явление возможно. В нашей стране привыкли действовать сразу и не ждать, пока автомобиль с родителями и аккуратно пристегнутыми ремнями безопасности детьми вылетит с дороги. У нас привыкли к превентивным мерам. Движение по дорогам запрещено, машины с семьями или одинокими водителями разворачивают, отправляют в объезд, и регулировщик подробно объясняет маршрут, долгий, зато безопасный. И кстати, регулировщики часто бывают волонтерами, они сами приходят на помощь официальным сотрудникам дорожной полиции, никто их специально не просит. Тем временем команды специалистов-инженеров, даже тех, кто получает низкую зарплату, отправляются вниз по склону, по камням, которые могут обрушиться, и под дождем устанавливают временное защитное крепление. В других странах это временное крепление стало бы постоянным, но у нас, как только катастрофа минует, государство вложит впечатляющие средства в установку настоящих креплений, чтобы в следующий раз дорога оставалась открытой. А если во время следующего бедствия склон начнет разрушаться еще в каком-то месте, государство снова прибегнет к превентивным мерам, и все повторится. Мои сограждане смогут спокойно ездить по дорогам в своих машинах, оборудованных средствами безопасности нового поколения, и аварии будут случаться крайне редко, в основном из-за невидимых и нежданных повреждений в глубоких слоях земли, спровоцированных частой инфильтрацией в связи с ливневыми дождями, в свою очередь обязанными климатическим изменениям, в которых виноваты люди со своим неправильным образом жизни. Но если такие люди, как я, месье и мадам Рива и многие другие мои друзья и знакомые, гордятся нашей страной, гордятся законами нашей страны и тем, что являются ее гражданами, обладателями ее паспорта, а не какого-то другого (или нескольких других), так это потому, что мы уважаем нашу систему безопасности.
Воспользуюсь отступлением и замечу: очень жаль, что когда проводятся международные опросы на тему гордости за свою страну, о нашей стране почему-то постоянно забывают. Если внимательно изучить статистику, на которую выделяются огромные деньги, можно заметить, что списки стран очень длинные, там иногда даже встречается Зимбабве, но не Швейцария. Это печально. И ущемленная национальная гордость здесь ни при чем. Месье и мадам Рива сказали бы то же самое, они бы тоже прямо, не задумываясь, признались бы, что подобное положение дел их разочаровывает, — и, конечно, дело не только в обиде на тех, кто забыл включить нашу страну в бесконечный список опрашиваемых стран. Неприятно год за годом видеть, что Швейцарию упоминают лишь тогда, когда речь заходит о мошеннических финансовых операциях и пропавших деньгах, которые всеми силами — в том числе и прибегая к способам, не достойным порядочных людей, — разыскивают взбешенные налоговые службы соседних стран. Проблема не в этом. Она в другом. Проблема в самом понятии гордости, в том, что подразумевается под гордостью, когда проводят международные опросы. Вся гордость — а ведь это очень широкое понятие — сводится к истории завоеваний Луны и других планет, к нерушимости президентской власти, к так называемому тяжелому вооружению армии. Разумеется, бывает, что какой-нибудь боевитый народ вдруг в последнюю минуту вспомнит о качестве двух-трех своих сыров, или о парочке великих писателей, или о хореографах, или об архитекторах, об ушедших композиторах, но в целом аргументы всегда сводятся к одному, и тенденция прослеживается четко. Вот если бы жителей нашей страны опросили, мы бы сказали, мол, коли надо выбрать один-единственный повод для гордости среди всех прочих, приходящих на ум, то мы гордимся тем, что в нашей стране команды спасателей успевают сделать свое дело до того, как произойдет катастрофа. Силы нашей страны направлены на то, чтобы предупредить беду, чтобы раненых не ранили, чтобы погибшие не погибли, чтобы убежище с новенькими кроватями ожидало пострадавших, которые не лишились и не лишатся крова, — именно поэтому, кстати, их просят не брать с собой ничего лишнего: только пижаму, зубную щетку, лекарства от диабета второго типа и гипертонии. В дополнительных вещах нет необходимости, ведь помещения, где принимают пострадавших, оборудованы санузлом с джакузи и сауной, телевизорами с плоским экраном, компьютерами, кроватями с мягкими одеялами, а еще там подают обеды, состоящие из закуски, основного блюда и трех десертов на выбор для детей. В подобном убежище пострадавшие вряд ли проведут дольше одной ночи, потому что уже наутро или днем их, скорее всего, отпустят домой — команды, работавшие сутки напролет, обезопасят жилую зону и расчистят дороги. Честное слово, я думаю, что если бы нам, швейцарцам, дали поучаствовать в этом жалком опросе, имидж нашей страны изменился бы. Мы бы показали миру, что он (мир) не совсем такой, как это принято представлять.
