— Поэтому нам ничего не остается, — заметил Фокс, — как только поверить в сказки…
Глава 7. «Лесной смотритель»
1
По дороге Аллейн спросил доктора Оттерли, не мог бы он определить Лицедея в какой-нибудь подходящий морг.
— Куртис из министерства внутренних дел подготовит заключение о смерти, — сказал Аллейн, — но сейчас он за двести с лишним миль отсюда и, по последним данным, расследует какое-то запутанное дело. Словом, я не знаю, когда и каким образом он сюда доберется.
— В Биддлфасте есть все, что нужно. Это в двадцати милях отсюда. В Йоуфорде имеется небольшая больничка, мы можем отправить его туда хоть сейчас — ну, разумеется, не сию минуту.
— Так займитесь этим, прошу вас. Дела наши пока идут неважно. Можем ли мы нанять катафалк или машину «Скорой помощи»?
— Скорее последнее. Я займусь этим.
— И вот еще о чем я вас попрошу, — добавил Аллейн, — с вашего разрешения. Сейчас я собираюсь побеседовать с Саймоном Беггом, затем со Стейне-младшим, этой леди из Германии и внучкой Лицедея, которая, насколько я знаю, тоже остановилась в этой гостинице. Вы не могли бы поприсутствовать при этих беседах? Возможно, вы заметите в их ответах какое-нибудь несоответствие. Так как, доктор, вы согласны?
Доктор Оттерли посмотрел на капель за окошком и принялся что-то насвистывать.
— Даже и не знаю, — сказал он наконец.
— Не знаете? А скажите, если это преднамеренное убийство, вы бы хотели, чтобы убийцу арестовали?
— Ну разумеется. — Он достал курительные принадлежности и приоткрыл дверцу, чтобы выбить трубку о крыло машины. Когда он выпрямился, лицо его было красным. — Скажу вам больше — я резко не одобряю все эти «правила Макнотена»
[35], а посему не собираюсь добровольно применять их к человеку, умственные способности которого находятся под вопросом.
— То есть вы считаете, что Эрни Андерсен — это как раз такой случай.
— Да, считаю. У него эпилепсия. Petit mal
[36]. Приступы случаются редко, но вчера как раз был один из них. После того как он увидел, что случилось с отцом. Не подумайте, что я уклоняюсь от ответа, но с мыслью о том, что Эрни может быть повешен за убийство своего отца, я и пальцем не пошевелю для его ареста.
— И что же вы предлагаете?
— Думаю подбить пару друзей-медиков, чтобы они состряпали парню свидетельство, и тогда смогу его вызволить.
Аллейн искоса взглянул на собеседника:
— А почему бы вам, медикам, не объединиться и не выступить единым фронтом против этих самых «правил Макнотена»? А? Впрочем, мы отвлеклись от темы. Возможно, если я скажу вам, что, собственно, больше всего меня интересует, вы сами захотите остаться и поприсутствовать. Предупреждаю, может так статься, что я ищу то, чего и вовсе нет. Моя теория — какое бы красивое название вы ни пытались ей дать — зиждется на слабых и незначительных уликах, которые вернее даже назвать догадками. А чего стоят догадки, вы сами знаете. Итак…
Доктор Оттерли набил трубку, зажег ее и, откинувшись, принялся слушать. Когда Аллейн закончил, он задумчиво пожевал губами:
— Любопытно, черт возьми, любопытно… — После чего добавил: — Ну ладно, хорошо. Посижу.
— Прекрасно. Ну что — приступим?
В половине третьего они были в гостинице. Саймон и Ральф сели перекусить в баре. Миссис Бюнц и Камилла расположились за столиком неподалеку от камина. Перед ними тоже стояла еда, на которую Камилла, похоже, не могла смотреть спокойно. Аллейн и Фокс зашли в отведенную им комнату и обнаружили, что на столе их дожидается буженина с овощами. Доктор Оттерли, сделав пару звонков насчет машины «Скорой помощи» и уговорив напарника заменить его на вечернем приеме, присоединился к полицейским.
За обедом Аллейн попросил доктора поделиться своими познаниями об истории танца Пятерых Сыновей:
— Боюсь, что у меня, как, вероятно, и у большинства людей, которые ничего не смыслят в фольклоре, этот танец ассоциируется с краснощекими, немилосердно зашнурованными дамочками и бородатыми мужичками, наряженными как выпускники Итона в актовый день. Но это с позиции обывателя.
— Вот именно, — согласно кивнул доктор Оттерли. — Не стоит путать спортивный интерес с зовом предков. Если вам действительно захочется узнать об этом побольше, поговорите с немкой. Впрочем, даже если вы не зададите ей вопросов, она все равно вам расскажет.
— И все же не могли бы вы вкратце, в нескольких словах, поведать мне об этом танце — конкретно об одном?
— Разумеется. С удовольствием оседлаю своего конька. Слышите? Нечто очень знакомое, не так ли? А сколько других выражений уходят корнями в фольклор! Оседлать своего конька! Ломать шапку! Шут его знает! Выкидывать коленца! Мартовский кот! Название этой гостиницы — «Лесной смотритель» — тоже примечательно. Это персонаж вроде Шута, или Робин Гуда, или Джека-лесовика.
— Вообще что-то мне напоминает вся эта история, рассказанная в танце… Может быть, «Короля священной рощи» Фрейзера?
— Ну конечно. И еще пьесу Дионисия о титанах, умертвивших старика-отца.
— То есть богатство и плодородие по схеме: обряд — жертва — смерть — воскрешение…
— Что-то вроде этого. Древнейшее проявление жажды жизни и веры в искупление через жертву и воскрешение. Только здесь такая мешанина из символов, что и сюрреалисту в страшном сне не приснится.
— Майские деревья, детки из зернышек…
— Вот-вот. И в фольклоре все это постоянно видоизменяется, преобразуется. Происходят перекрестные ссылки, образы перекрывают друг друга, персонажи меняются ролями… Поэтому в разных частях Англии до нас дошли совершенно разные обрывки древних традиционных форм. Здесь это скрещенные мечи, там — кроличья шапка, еще где-то — вымазанные сажей лица. В Абботс-Бромли это рога, в Кенте — конек, а в Йоркшире — вообще баран. Но всегда и везде, какие бы ни были средства, главная идея остается неизменной: смерть и воскрешение Шута, который также может называться Отцом, Прародителем, Целителем, Козлом отпущения или… Королем.
— Случайно не Лиром?
— Друг мой! — Доктор Оттерли схватил Аллейна за руку. — Как вы догадались? Нет, друг мой, вы просто меня поражаете! Впрочем, не буду вас утомлять. Если хотите, потом мы вернемся к этому разговору уже более обстоятельно. Ведь сейчас, как я понимаю, у нас просто нет на это времени. Нам следует подробнее остановиться на танце Пятерых Сыновей.
— Вы нисколько меня не утомляете. Но насчет последнего вы правы, — улыбнулся Аллейн. — Итак, получается, что этот ритуальный танец необычайно богат по сравнению с другими, не так ли? Ведь в нем представлено наибольшее число сохранившихся элементов?
