— Разумеется нет. Мы находимся под началом доктора Баради.
— Не всякий петух в курятнике начальник, — заметил Рауль.
— Ну-ну, довольно, — сказал Аллейн.
Рауль ухмыльнулся и открыл дверь. Они внесли носилки и поставили их на пол у кровати. Когда они положили на них мисс Трубоди, та открыла глаза и отчетливо произнесла: «Но я хочу остаться в постели». Рауль ловко подоткнул под нее одеяло. Мисс Трубоди отчаянно взвыла.
— Все в порядке, дорогая, — успокоила ее Трой. — С вами все будет в порядке. — И тут же подумала: «Но я сроду не называла посторонних людей «дорогими»!»
Мисс Трубоди отнесли в комнату напротив и положили на стол у окна. Трой не отходила от больной, держа ее за руку. Занавеси с окна были сняты, раскаленное солнце нагревало стол. В комнате все еще пахло карболкой. На другом столе были разложены какие-то предметы. Единожды взглянув на них мельком, Трой отвернулась и больше туда не смотрела. Она держала мисс Трубоди за руку, стоя между ней и столом с инструментами. Дверь в стене напротив отворилась, за ней показалась ванная и доктор Баради в халате и белой шапочке. Строгость одеяния подчеркивала внушительные размеры его носа, глаз и зубов. В левой руке он держал шприц.
— Значит, и вы в конце концов оказались в моих ассистентках? — пробормотал он, но было ясно, что такой поворот событий не доставил ему удовольствия.
Не отпуская вялой руки мисс Трубоди, Трой сказала:
— Я подумала, что мне следует побыть с ней, пока…
— Ну, разумеется! Пожалуйста, задержитесь еще ненадолго. — Баради начал инструктировать Аллейна и остальных. Он говорил по-французски. Намеренно, решила Трой, дабы пощадить чувства мисс Трубоди. — Я левша, — сказал он. — Если я попрошу передать мне что-либо, пожалуйста, помните об этом. Мистер Аллейн, прошу вас ознакомиться с оборудованием, с которым вам придется работать. Милано!
Рауль принес со стола с инструментами китайское блюдо. На нем стояла бутылка и лежало полотенце для рук. Аллейн, взглянув на блюдо, кивнул.
— Отлично, — произнес он по-французски.
Баради взял мисс Трубоди за другую руку и высоко закатал рукав ее ночной рубашки. Больная не сводила с него глаз, ее губы беззвучно шевелились.
Трой увидела, как вошла игла. Рука, которую она держала, легко дрогнула и отяжелела.
— Какая удача, — сказал Баради, вынимая иглу, — что у любезнейшего доктора Клоделя был с собой пентотал. Счастливое совпадение.
Он приподнял веко мисс Трубоди. Глаз закатился.
— Чудесно, — заключил Баради. — А теперь, мистер Аллейн, мы дадим более глубокий наркоз. Его-то вы и будете поддерживать. Пойду вымою руки, через несколько минут начинаем. — Он улыбнулся Трой, которая была уже на полпути к выходу. — Кое-кто из нашей компании вскоре присоединится к вам на крыше в саду. Мисс Локк, достопочтенная Гризел Локк. Кажется, она известная личность в Англии. Совершенно сумасшедшая, но удивительно милая.
Трой бросила последний взгляд на операционную: Баради, огромный, в белом халате и шапочке, Аллейн, улыбающийся ей, Рауль и египетский слуга, замершие в ожидании у стола с инструментами, и, наконец, мисс Трубоди с широко открытым ртом и прерывистым дыханием. Дверь захлопнулась, и картинка исчезла, так же, как несколькими часами ранее, когда поезд вошел в туннель, исчезло освещенное окно замка Серебряной Козы.
«Но тогда, — подумала Трой, направляясь в сад на крышу, — это был всего лишь спектакль».
Глава 3. Утро с мистером Обероном
1
Солнце над садом палило вовсю, но качели, на которых лежал Рики, были надежно защищены тентом. Мальчику, как он сам бы выразился, «классно спалось». Трой знала, что проснется он еще не скоро.
На крыше произошли перемены: посуда со стола была убрана, сам стол отодвинут в сторону, к качелям Рики добавилось еще несколько подвесных лавок, застланных как постели. Трой опустилась на одну из них — ближайшую к сыну, — подобрала под себя ноги, сиденье качнулось, и голова Трой сама собой откинулась на мягкие подушки. В поезде ей так и не удалось как следует выспаться.
На крыше царили тишина и покой. До нее едва долетал стрекот редких цикад, отважившихся петь в такую жару, да где-то в отдалении изредка гудели автомобили. Сквозь полудремоту Трой изумилась необычайной синеве неба. Ее глаза закрылись, она чувствовала, как ее укачивает, словно в поезде. Монотонное пиликанье цикад превратилось в бессвязное бормотанье мисс Трубоди, а затем и вовсе пропало. Уже очень скоро Трой крепко спала.
Проснувшись, она увидела перед собой странного вида даму, примостившуюся на балюстраде рядом со спящим Рики, словно некая фантастическая птица на насесте. Дама сидела, согнув ноги, обтянутые алым трико, и уткнув подбородок в колени. Унизанные кольцами костлявые пальцы с заостренными ногтями пунцового цвета, будто птичьи когти обхватывали лодыжки, а из открытых сандалий коралловыми гроздьями торчали пальцы ног. Голова была обмотана пестрым шарфом. Еще одним, из яркого шелка, было обвито ее тело по пояс. Глаза скрывались под огромными солнечными очками невиданных размеров, нос-клюв нависал над сомкнутыми губами, о чьих естественных очертаниях под толстым слоем губной номады оставалось только догадываться. Заметив, что Трой проснулась, дама выпрямилась, тяжело спрыгнула на пол и направилась к незнакомке, вытянув вперед руку. На первый взгляд она выглядела лет на сорок пять — пятьдесят. Росту в ней было шесть футов.
— Здравствуйте, — прошептала она. — Я — Гризел Локк, но предпочитаю, чтобы меня называли Сати. Ну, вы знаете, богиня неба у древних египтян. Пожалуйста, зовите меня Сати. Надеюсь, вам хорошо спалось? Я смотрела на вашего сына и размышляла о том, хотелось бы мне иметь ребенка или нет.
— Здравствуйте, — громко произнесла Трой, изрядно ошарашенная новым знакомством.
— Он не проснется? У меня такой голос… Вот сейчас узнаете, — проговорила она, переходя с шепота на обычный тон. Голос у нее действительно был странный — низкий, с неожиданными петушиными высокими нотами, как у подростка. — Трудно сказать, — продолжала она, — с одной стороны, ребенок целиком принадлежит вам, и вы можете делать с ним что хотите, и это весьма необычное переживание, а с другой стороны, дети надоедают, и тогда их сбагривают запуганным гувернанткам. Меня в детстве сбагрили, с этого все и началось. Как теперь принято считать, во всем виноваты детские травмы. Лежите, не вставайте. Я чувствую себя вареной курицей. Вы, наверное, тоже. Хотите выпить?
— Нет, спасибо, — ответила Трой, проводя рукой по волосам.
— Я тоже не буду. Как вам не повезло с началом отпуска. У вас есть тут знакомые?
— В общем, нет. Где-то на побережье обретается дальний родственник, но мы никогда раньше не виделись.
— Возможно, я с ним знакома. Как фамилия?
— Гарбель. А род занятий связан с какой-то очень замысловатой областью химии. Не думаю, что вы встречались…
