Но Аллейну было не до нее. Он резко остановился на пороге комнаты и огляделся: туалетный столик, полочка над умывальником, халат, висевший на спинке кровати, три пары туфель, выстроившихся в ряд вдоль стены. Аллейн подошел к гардеробу и дернул дверцу. Внутри висело три темных платья и парочка соломенных шляп со скромной отделкой. На дне гардероба валялся конверт. Аллейн нагнулся, чтобы разглядеть его. Это было деловое письмо с грифом «Химическая компания Приморских Альп». Он прочел адрес:
Мадемуазель Пенелопе Е. Гарбель,
16, улица Фиалок.
Роквиль,
Пэйиду.
Аллейн выпрямился, размашистым жестом захлопнул дверцу гардероба и уставился на консьержку, по-прежнему восседавшую посреди комнаты, словно языческий истукан.
— Эх ты, старая кошелка с требухой, — задумчиво произнес он по-английски, — если б ты знала, какого я свалял дурака.
И вышел на балкон.
2
Он стоял там, откуда им совсем недавно махал Рики. Аллейн взглянул поверх нагромождения крыш и увидел большую вывеску: гостиница «Королевская». Трой забыла покрывало на перилах балкона.
— Несколько минут назад, мадам, — сказал Аллейн, возвратившись к неподвижной консьержке, — из гостиницы «Королевская» я видел на этом балконе моего сына.
— Нужно иметь глаза ястреба, чтобы узнать кого-нибудь на таком расстоянии. Вы ошибаетесь, мсье.
— Для этого нужно всего лишь иметь бинокль. А он у меня был.
— Возможно, сынишка прачки забегал. Он тут повсюду носится, но сейчас здесь никого нет.
— Я видел, как вы, мадам, взяли за руку моего сына и увели в комнату. Вас было так же нетрудно узнать, как и его.
— Вы ошибаетесь. Я с самого утра не выходила из своей комнаты. Будьте любезны, мсье, покинуть помещение. Я настаиваю на извинениях, — величественно произнесла консьержка.
— Может быть, вместо извинений вы примите вот это, — сказал Аллейн, вынимая из бумажника тысячефранковую купюру.
Он стоял в нескольких шагах от консьержки, держа в руках деньги. Ее глаза жадно блеснули, намазанные губы зашевелились, но она не двинулась с места. Несколько секунд они в упор смотрели друг на друга. Затем консьержка сказала:
— Если мсье подождет меня внизу, я с радостью с ним побеседую. Мне необходимо осмотреть еще одну комнату.
Аллейн поклонился. Он кланялся все ниже и ниже, а потом вдруг сделал резкий рывок вперед. Его рука уперлась в пол и скользнула под оборки тяжелых юбок консьержки. Дама взвизгнула и попыталась остановить руку Аллейна ногой, угодив каблуком в запястье.
— Успокойтесь, мадам. Мои намерения абсолютно невинны.
Аллейн осторожно отступил назад и вытянул вперед руку со сжатым кулаком.
— Странные яички высиживает столь невинная курочка, — заметил Аллейн.
Он раскрыл ладонь. На ней лежала маленькая глиняная козочка, выкрашенная серебряной краской.
3
С этого момента события в доме № 16 разворачивались против всяких служебных правил и полицейских инструкций.
— Даю вам шанс, — сказал Аллейн. — Где мальчик?
Консьержка закрыла глаза и столь энергично пожала плечами, что закачались сережки в ее ушах.
— Ладно, — произнес Аллейн и вышел из комнаты. Воспользовавшись тем, что консьержка оставила ключи в замке, Аллейн запер дверь и вытащил всю связку, оставив даму закрытой внутри комнаты.
Ему потребовалось немного времени, чтобы обойти все здание. Нежилые комнаты открывались одним ключом. Аллейн переступал порог, звал Рики, а затем быстро обыскивал помещение. Визиты в жилые комнаты протекали более драматично, напоминая мелькание на экране эпизодов, никак не связанных меж собой. Аллейн врывался в комнаты, прерывая сиесту людей разного возраста, пребывавших в различной степени неглиже. Когда ему говорили, что никакого мальчика в помещении нет, он коротко извинялся и под ошарашенными взглядами старых дев, пожилых джентльменов, супружеских и влюбленных пар и даже однажды взбешенной негритянки неопределенного возраста открывал шкафы, заглядывал под кровати, отбрасывал покрывала и, повторно извинившись, выходил вон.
Консьержка, заточенная в квартире мисс Гарбель, что есть силы колотила в дверь.
На первом этаже Аллейн столкнулся с подтянутым ясноглазым мужчиной в элегантной форме полицейского. У мужчины были тонкие усики и мощные плечи.
— Мсье старший инспектор Аллейн? Позвольте представиться. Дюпон из Сюрте, в настоящее время замещаю комиссара префектуры Роквиля. — Он говорил по-английски бегло, но с заметным акцентом. — Итак, неприятности уже начались, — сказал он, пожимая руку Аллейну. — Я говорил с вашей женой и Милано. Мальчика еще не нашли?
Аллейн торопливо рассказал, что случилось.
— А что же старуха Бланш? Где она?
— Она заперта в квартире мисс П. Е. Гарбель на шестом этаже. Слышите глухие удары? Это как раз она старается.
Комиссар широко улыбнулся.
— Нам все время ставят в пример корректность сотрудников Скотленд-Ярда… Но предоставим даме возможность трудиться дальше и закончим обыск.
Аллейн принял предложение, и они взялись обследовать дурнопахнущие личные апартаменты мадам Бланш. Просмотрев список телефонных номеров, Аллейн указал на третью строчку.
— Замок Серебряной Козы.
— Правда? Очень интересно, — отозвался мсье Дюпон и добавил, странным образом напомнив обитателей Бейкер-стрит, — но прошу вас, пока мы осматриваем подвал, не прерывайте вашего исключительно увлекательного повествования.
Рики не было ни на первом этаже, ни в подвальных закутках.
— Несомненно, его увезли отсюда, как только увидели, что вы машете с балкона, — сказал Дюпон. — Я немедленно предупрежу моих коллег в прилегающих районах. Из Роквиля ведет немного дорог, и можно будет проверить все машины. Далее мы приступим к деликатному, но тщательному розыску в городе. Не бойтесь за сынишку, ему не причинят вреда. Извините, мне нужно позвонить. Вы останетесь здесь или предпочтете присоединиться к жене?
— Спасибо. С вашего позволения, я хотел бы переговорить с ней.
— Убедите ее не беспокоиться, — порывисто произнес Дюпон. — Все уладится. Мальчик вне опасности.
Он поклонился и удалился в каморку консьержки. Выходя, Аллейн услышал пощелкивание телефонного диска.
У тротуара напротив дома стояла полицейская машина. Аллейн пересек улицу и направился к автомобилю Рауля.
Успокаивать Трой не было нужды, она сидела очень тихо и полностью владела собой. Несмотря на болезненный вид, вызванный тревогой за сына, она улыбнулась Аллейну.
— Не повезло, дорогой. Никаких следов?
