Аллейн извлек из нагрудного кармана миниатюрный фотоаппарат. Ругаясь про себя, он вынужденно включил дневные лампы в кабинете мсье Галлара.
— …и вот, дамы и господа, — громогласно витийствовал Дюпон, — это отвратительное преступление пустило свои ядовитые корни и здесь, среди нас.
Аллейн сделал четыре фотографии письма, положил его обратно в папку, папку в ящик, запер все на ключ и спрятал миниатюрный фотоаппарат. Затем, прислушиваясь к голосу мсье Дюпона, который явно подбирался к тому пределу, когда уже нельзя ходить вокруг да около, но следует брать быка за рога, Аллейн сделал несколько заметок на память о том, что вычитал в других документах. Он сунул записную книжку в карман, выключил селектор, повернулся к двери и… столкнулся лицом к лицу с мсье Галларом.
— Что вам, черт побери, здесь надо? — осведомился мсье Галлар, отбросив всякую вежливость.
Аллейн вынул из кармана перчатки Трой.
— Моя жена забыла перчатки. Я за ними вернулся. Надеюсь, вы не возражаете?
— Она ничего здесь не забывала! К тому же я запер кабинет.
— В таком случае кто-то его открыл. Возможно, заходила ваша секретарша…
— Кроме вас, сюда никто не заходил, — настаивал мсье Галлар. Он сделал шаг вперед. — Кто вы такой, черт возьми?
— Вы отлично знаете, кто я такой. Мой сын был похищен и привезен на вашу фабрику. Вы отрицали этот факт до тех пор, пока вас не вынудили отдать мальчика. Ваше поведение чрезвычайно подозрительно, мсье Галлар, и я намерен обсудить его с моими высокопоставленными друзьями в Париже. Мне никогда прежде, — продолжал Аллейн, решив, что настала пора затеять скандал, — не приходилось сталкиваться с подобным беззаконием! Я был готов распространить на вас презумпцию невиновности, но ввиду вашего возмутительного поведения вынужден высказать предположение о вашем личном участии в этом гнусном деле. А также в предыдущем похищении ребенка. Несомненно, вы и там приложили руку.
Мсье Галлар принялся вопить по-французски, но Аллейн перекричал его:
— Вы похититель детей, мсье Галлар! По-английски вы говорите как американец. Очевидно, вы бывали в Америке, а там киднеппинг — обычное дело.
— Sacre nom d’un chien…
[20]
— Бесполезно обращаться ко мне на вашем дурацком жаргоне, я все равно не понимаю ни слова. Пропустите меня.
Лицо мсье Галлара не относилось к разряду выразительных, но Аллейну показалось, что он заметил на нем облегчение и вместе с тем настороженность.
— Вы ворвались в мой кабинет, — не унимался управляющий.
— Ничего подобного. Зачем мне врываться сюда? И что же вы такое храните в своем кабинете, — спросил Аллейн, разыгрывая внезапное озарение, — что в него уж и зайти нельзя? Выкуп за похищенного ребенка?
— Идиот! Грязная свинья! — орал по-французски мсье Галлар.
— Идите к черту! — бросил Аллейн и двинулся на управляющего. Тот стоял в нерешительности. Аллейн отпихнул его плечом и направился обратно в холл.
4
Дюпон заметил его появление. Комиссар, по мнению Аллейна, был просто великолепен. Превратить короткое объявление в пятнадцатиминутную речь наверняка стоило ему огромных усилий, но он выглядел так, словно мог бы ораторствовать по крайней мере еще полчаса.
Дюпон обвел взглядом толпу.
— А теперь, дамы и господа, приступим к делу. Сейчас все по очереди пройдут перед статуей… Помните о моих инструкциях. Милано!
Он величественно кивнул Раулю, и тот встал рядом, у подножия статуи. Рауль был бледен и неподвижен, казалось, он готовится к мучительному испытанию. В центральных дверях появился мсье Галлар, наблюдавший за происходящим с ледяным выражением лица.
Вновь появившиеся жандармы, деловито оттеснив толпу к дальней стене холла, принялись по одному направлять людей к Раулю. Аллейн набросился на Дюпона.
— Что здесь происходит, мсье? — сварливо осведомился он. — Идет опознание? Почему меня не проинформировали о начале процедуры?
Дюпон умиротворяюще наклонился к нему, и Аллейн прошептал:
— Для проведения обыска достаточно. — А затем громко добавил: — Я имею право знать о предпринимаемых мерах.
Дюпон, словно благословляя, распростер над ним руки.
— Успокойтесь, мсье. Все идет своим чередом, — величественно произнес он и добавил по-французски, обращаясь к толпе: — Мсье немного не в себе, что вполне объяснимо. Продолжайте, господа.
Вперед вышли начальники в строгих костюмах, химики в белых халатах и с каменными лицами гуськом проследовали мимо статуи. За ними потянулись мелкие клерки, лаборанты, техники и стенографистки. Некоторые поворачивали голову к Раулю, но большинство проходили, глядя прямо перед собой. Миновав статую, они, по указанию жандармов, выстраивались в ряды на другой половине помещения.
Аллейн наблюдал за быстро убывающей толпой. Позади кучкой стояла так называемая «мелкая сошка»: уборщицы, шоферы грузовиков, работники столовой и грузчики. В группе женщин Аллейн заметил девушку, несколько возвышавшуюся над остальными. Она стояла спиной к статуе, и поначалу Аллейн видел лишь копну золотых волос, между спутавшихся завитков проглядывала нежная шея. Вдруг соседка толкнула девушку в бок, и та на секунду обернулась. Аллейн увидел бархатистую кожу и влажные глаза крестьянки с картин Мурильо. У девушки был великолепно очерченный рот, нижнюю губу она закусила, а над верхней тоненькой ниточкой протянулись усики.
Девушка глянула на статую и вновь резко отвернулась, дернув плечом. Плечом, обтянутым черной тканью с белым рисунком.
Позади девушки стояла группа из нескольких скромно одетых мужчин, видимо подсобных рабочих. Поскольку женщины, стесняясь, жались к стене, жандармы выпустили вперед мужчин. Те неловко протиснулись между женщинами и неуклюжей походкой направились к статуе. Третьим шел коренастый малый в облегающей майке с короткими рукавами, в руке он держал красный берет. Он упорно глядел себе под ноги и едва не наступал на пятки идущему впереди человеку. На его щеке, обращенной к Раулю, красовались две длинные свежие царапины. Когда он проходил мимо статуи, Аллейн взглянул на Рауля. Тот судорожно сглотнул и пробормотал: «Вот тот парень».
Дюпон приподнял одну бровь. Жандарм отделился от толпы и неслышно приблизился к группе рабочих. К статуе гуськом двинулись женщины. Аллейн пристально наблюдал за Раулем. Девушка в черном платье с белым рисунком шла, отвернув лицо. Рауль молчал.
Аллейн придвинулся поближе к Дюпону.
— Не спускайте глаз с этой девицы. Думаю, она наша клиентка.
— Разве? Милано не опознал ее.
— Полагаю, Рики опознает.
Под взглядами притихшей толпы Аллейн вышел на залитое солнцем крыльцо и помахал Трой. Они с Рики вылезли из машины и, держась за руки, направились к фабрике.
