— Что там еще? — спросила она.
— Кому-то приснился кошмар или что-то в этом роде. Ты готова?
— Готова. Однако веселенькое у нас получается путешествие!
Минуту спустя проводник рысцой вернулся назад.
— О, простите, мсье, вы, случайно, не доктор? — спросил он, обращаясь к Аллейну. — Англичанка в последнем купе заболела. У нее страшные боли в животе. — В подтверждение своих слов проводник схватился за собственный живот, с неподражаемой артистичностью имитируя приступ. — Не могли бы вы, мсье…
Аллейн ответил, что он не врач.
— Я пойду и посмотрю, — вмешалась Трой. — Как ей не повезло, бедняжке. Надеюсь, в поезде найдется доктор. Помоги собраться Рики, дорогой.
Она решительно направилась по качающемуся вагону. Проводник принялся стучать в двери купе, разыскивая среди пассажиров доктора.
— Я должен переговорить с коллегами из других вагонов, — с важностью произнес он. — Необходимо организовать людей.
Аллейн вернулся в свое купе. Перепуганный Рики тем временем сделал попытку одеться самостоятельно, однако не совсем удавшуюся.
— Где ты был? — набросился он на отца. — Куда вы все пропали? Мы пропустим нашу остановку. Не могу найти штаны. Где мама?
Аллейн успокоил его, помог одеться и упаковал багаж. Рики, бледный от страха, сидел на нижней полке, не отрывая глаз от двери купе. Он не любил терять родителей из вида. Аллейн, не забывший собственное детство, понимал, что его маленький сын охвачен тревогой, жуткой и совершенно необоснованной, которая, впрочем, исчезла без следа, как только дверь отворилась и вошла Трой.
— Ох, мамочка! — сказал Рики, и его губы задрожали.
— Привет, как дела? — произнесла Трой тем подчеркнуто спокойным тоном, которым она обычно разговаривала с Рики, когда тот впадал в панику. Она села рядом с сыном, обняла его за плечи и взглянула на мужа.
— Похоже, та женщина серьезно больна, — сказала она. — Выглядит ужасно. Утром бедняжка решила, что чем-то отравилась, и приняла касторку. А совсем недавно вдруг почувствовала сильную боль — по ее словам, прямо-таки невыносимую — в том месте, где находится аппендикс. Сейчас она вообще ничего не чувствует и выглядит отвратительно. Может быть, у нее какое-то внутреннее воспаление?
— В медицине я смыслю не больше тебя, дорогая.
— Рори, ей за пятьдесят, и она приехала с Бермудских островов, и у нее не осталось никого из родни, и она за границей впервые, и на голове у нее сеточка, и мы не можем бросить ее на произвол судьбы на Итальянской Ривьере с воспаленным аппендиксом, если, конечно, дело в нем.
— О черт!
— Ну, подумай сам, — продолжала Трой, искоса поглядывая на мужа. — Я пообещала, что ты зайдешь к ней.
— Дорогая, скажи на милость, чем я могу помочь?
— Ты так хорошо умеешь успокаивать испуганных людей. Правда, Рик?
— Да, — подтвердил Рики, снова бледнея. — Вы опять оба уходите, да, мам?
— Ты можешь пойти с нами. Из коридора видно море, а мы с папой будем совсем рядом, за дверью купе той несчастной женщины, мисс Трубоди. Она знает, что твой папа служит в полиции.
— Ну знаешь ли!.. — возмущенно начал Аллейн.
— Нам надо поторопиться. — Трой встала и взяла сына за руку. Тот вцепился в нее мертвой хваткой.
В дальнем конце коридора у двери купе мисс Трубоди стоял уже знакомый им проводник с двумя сотоварищами. Мужчины с озабоченно-важным видом переговаривались. Завидев Трой, они сняли фуражки с серебряными галунами и почтительно поклонились. «В третьем вагоне нашелся врач, — сообщили они, — и сейчас он у мисс Трубоди. Если мадам пожелает, то может к нему присоединиться». Проводник постучал к больной и, ухмыляясь с восхитительно простодушным самодовольством, распахнул дверь: «Мадам!»
Трой вошла в купе, а Рики, отцепившись от матери, судорожно ухватился за руку Аллейна. Стоя в коридоре, они смотрели в окно.
Поезд шел по насыпи, возвышавшейся на несколько футов над уровнем моря, ярко освещенного луной. Над водной гладью, будто только что вынырнув, показался мыс, на окраине которого горели маленькие желтые огоньки — свет в домах, где привыкли вставать рано. Звезды уже начали бледнеть.
— Это мыс Святого Жиля, — сказал Аллейн. — Красиво, да, Рик?
Мальчик кивнул. Одним ухом он слушал отца, а другим напряженно прислушивался к голосу матери за дверью купе мисс Трубоди.
— Да, красиво, — подтвердил он.
«Неужели Рики и впрямь столь благовоспитанный ребенок, каким его считают наши друзья?» — подумал Аллейн.
— Мы приближаемся? — спросил Рики. — Маме, наверное, лучше вернуться?
— Все в порядке. У нас еще десять минут в запасе, к тому же и машинист, и проводник знают, что мы выходим. Все будет в порядке… А вот и мама.
Трой вышла в сопровождении маленького лысого человека с напомаженными усами, в полосатых брюках — спецодежде врачей во всем мире, дорогих кожаных ботинках и халате, обшитом тесьмой.
— Без тебя нам не обойтись, нужен переводчик. Это доктор, — сказала Трой и скороговоркой представила мужа.
Доктор вежливо оповестил о радости, которую ему доставило знакомство, а затем деловито сообщил, что у обследованной им пациентки, несомненно, воспаление аппендикса и ее необходимо как можно скорее прооперировать. К его крайнему сожалению, у него назначено срочное профессиональное совещание в Сен-Селесте, и посему он не может лично заняться больной. По его мнению, самым разумным решением было бы высадить мисс Трубоди в Роквиле, а оттуда вечерним поездом отправить обратно в Сен-Кристоф, где она будет госпитализирована. Разумеется, если в Роквиле есть хирург, то операцию можно провести и там. В любом случае доктор обещал сделать мисс Трубоди укол морфия. Он пожал плечами, что должно было означать крайнюю затруднительность положения, в котором все они вдруг оказались, и выразил надежду, что в Роквиле найдется врач и соответствующее медицинское оборудование. Как он понял со слов мадам, она и мсье старший инспектор не оставят свою соотечественницу без поддержки.
«Мсье старший инспектор» сверкнул взглядом в сторону жены и заверил врача, что они сделают все от них зависящее. Трой сказала по-английски, что сообщение о должности, занимаемой Аллейном, придало сил мисс Трубоди и не оставило равнодушным доктора. Заверив Аллейна в своем глубоком уважении, доктор неспешно удалился, с достоинством покачиваясь в такт движению поезда. За ним последовал проводник его вагона.
— Поговори с ней, Рори, — попросила Трой. — Это ей поможет.
— Папа? — дрожащим голосом произнес Рики.
— Мы только на минутку, — хором сказали Трой и Аллейн, а Аллейн добавил: — Мы понимаем, каково тебе, Рик, но ты ведь уже большой, надо привыкать к трудностям.
И он следом за женой вошел в купе мисс Трубоди.
