— И мы отвечаем: нет, черт его возьми! Не мог! А почему? А потому, что после того, как старик свалился за камень, Эрни вместе с Бетти затеял веселую игру — роль Бетти, как я уже говорил, исполнял мистер Ральф Стейне. Сначала он собирал пожертвования, а потом выхватил у Эрни меч и стал убегать от него. Так они и носились по двору — то выбегали через одну арку наружу, то опять через другую вбегали. И все это время у Эрни не было меча, только потом мистер Ральф вернул его. А после этого выступал Дэн Андерсен. Он у них всегда танцует. И это точно был он — других таких кривых ног во всей деревне не сыщешь. А потом Сыновья все вместе танцевали еще один танец, и вслед за этим старик должен был подниматься из-за камня, но не поднялся.
— А что все это время делал Конек?
— Скакал по двору и приставал к девушкам. То выбегал со двора, то вбегал обратно.
— А это ходячее недоразумение? — допытывался Фокс. — Ни рыба ни мясо, гибрид в юбке? Сынок пастора… Он же завладел острым мечом?
— Да, мистер Фокс. Да еще носился с ним сюда — только что на голове не ходил.
— А подходил близко к камню? — спросил Аллейн.
— Гм… Да, подходил. Когда Эрни за ним гонялся. Точно, подходил. Но только это не он — быть того не может, чтоб он… — взволнованно помотал головой Кэри и добавил: — Каким-то образом он передал меч обратно Эрни, потому что потом тот уже был опять с мечом. Кстати, на мече никаких следов, кроме пятен от сухостоя, который Эрни косил. Это говорит о том, что лезвие не вытирали!
— Очень тонко подмечено, — согласился старший инспектор.
Мистер Кэри заметно просиял.
— А мистер Ральф — то есть Бетти — стоял совсем близко, когда старик падал, и говорит, тот просто сполз вниз. Там на земле небольшая впадина — вы увидите, — и она всегда в тени. Они прыгали там вдвоем — Симми-Дик и Ральф — во время последнего танца, и оба говорят, что видели, как он там лежал. Симми-Дик, конечно, не мог четко видеть, потому что сидел в своем лошадином панцире. Говорит, видел, как белела его одежда. Мистер Ральф тоже вроде видел, но, говорит, не обратил внимания.
— На что — на голову?
— Не, ее-то им было не видно. Во всяком случае, они не задумывались над этим, пока не выяснилось, что старик никак не может воскреснуть. А потом Дэн пошел туда и подозвал остальных братьев. Вы будете смеяться, но знаете, что он говорит? Будто сначала он подумал, что все это какая-то шутка — кто-то подбросил туда куклу и оторвал ей голову. Как бы не так! — Глаза Кэри сверкнули небесной голубизной. — Все оказалось гораздо хуже…
В комнате повисло молчание. Было слышно, как в камине потрескивает огонь, где-то в другом конце зала включили, а затем выключили радиоприемник.
— Что ж, — сказал наконец Аллейн. — Вот такая, значит, история. Должен заметить, Кэри, изложено очень добросовестно. А теперь пойдемте осмотрим место.
2
Лучше уж мороз, чем такая сырая промозглая мерзость, которую лишь по недоразумению можно назвать оттепелью, подумал Аллейн.
Сугробы во дворе замка Мардиан на глазах превращались в грязные ручьи, Мардианский дольмен напоминал теперь поставленные друг на друга куски неочищенного сахара. В зубцах каменных стен завывал северный ветер, а среди выгоревших факелов в макинтоше с поднятым воротником стоял продрогший насквозь полицейский. Кэри представил его:
— Сержант Обби.
Окинув взглядом полукружье крепостной стены, Аллейн вгляделся в фасад викторианского особняка и обнаружил, что за ними наблюдают. В окне первого этажа старший инспектор заметил старомодную чопорную особу весьма преклонных лет. Из-за ее плеча выглядывала другая — несколько помоложе и с рыжеватыми волосами.
— Кто это? — спросил он.
— Госпожа, — сказал Кэри. — И мисс Мардиан.
— Полагаю, придется их побеспокоить.
— Похоже, она сегодня не в духе, — пробурчал Кэри.
— Ничего страшного.
— А мисс Мардиан… как бы это сказать… ну не совсем хорошо соображает, что ли.
— Вроде Эрни?
— Да нет, сударь. Не совсем. Скорее всего, — осторожно заметил он, — это результат кровосмешений, которые долгое время были приняты в роду Мардианов. А вот о госпоже этого не скажешь, хотя ей уже девяносто четыре. Тот еще подарок!
— И все-таки я попытаюсь — может, пронесет? Идемте.
И он прошел мимо самого окна, в нескольких дюймах от ядовитого взгляда старухи. Когда он поднимался на крыльцо, Дульси выглянула в приоткрытую дверь.
— Мисс Мардиан? — поклонился Аллейн. — Могу ли я поговорить с госпожой Алисой Мардиан?
— Боже мой! — запричитала Дульси. — Уж я не знаю, можно ли. Что-то я смотрю на вас и никак не пойму, кто вы такой. В последние дни здесь появлялось столько народу, что всех не упомнишь. В какой-нибудь другой день тетя Акки с радостью бы приняла вас — она обожает гостей. Но сегодня… Она так расстроена, что сказала, не будет говорить ни с кем, кроме полицейских.
— Я как раз полицейский.
— В самом деле? Ну надо же, — всплеснула руками мисс Мардиан. — А вы, случайно, не из тех, кто интересуется Мардианским моррисом и всем таким прочим?
— Случайно нет. Вот моя карточка.
— Боже! Хорошо, я сейчас позову тетю Акки.
Поскольку она забыла прикрыть за собой дверь, Аллейн невольно подслушал их разговор.
— Там человек, который говорит, что он полицейский. Вот его карточка, тетя Акки. С виду такой нормальный.
— Нормальный! Что это за выражение? Сколько раз я тебе говорила…
— Простите, тетя Акки.
— Вечно ты как скажешь… Пусть войдет.
Когда Аллейн зашел, леди Алиса пристально изучала его карточку.
— Утро доброе, — проскрежетала она. — Садитесь.
Аллейн сел.
— Хорошенькие дела, — продолжала старуха. — Каково, а?
— Ужасно.
— Так кто вы, позвольте узнать? Сыщик?
Он бы нисколько не удивился, если бы она предположила, что он один из парней с Боу-стрит
[31].
— Да, — сказал он, — сыщик — переодетый полицейский из Скотленд-Ярда.
— Старший инспектор? — прищурившись, прочла она на карточке.
— Именно.
— Ха! Надеюсь, вы не собираетесь тянуть кота за хвост? Хоп — и птичка в клетке!
— Будем надеяться.
— Что вас привело ко мне?
— Во-первых, я хочу извиниться за нашу назойливость, во-вторых, высказать надежду, что вы отнесетесь к нам терпимо, и в-третьих, задать вам ровно шесть вопросов.
