– Молчи! – воскликнул Че. – Это не просто пол, а таблица. Таблица умножения!
Дженни прикусила язык. Она не доверяла ни таблицам, ни умножению, ни всякой там цифири-арифметике, однако ей всегда казалось, что таблица умножения умножает числа, а не живых существ.
– Ты посмотри под ноги! – настаивал Че. – И туда, где пол обрывается.
Три Дженни так и поступили. И убедились, что стоят на неком подобии стола, который подошел бы по размеру давешней Взрослой. Стол этот расчерчен клеточками, а в клеточки, и по краям и в центре, вписаны цифры. Довольно быстро до них (или до нее) дошло, что цифры в центре представляют собой результат перемножения цифр по краям, но ни одна из Дженни не помнила, как этот результат называется: то ли сума, то ли несчастное, то ли выведение. Нет, кажется все-таки произведение, хотя тем же словом некоторые называют книжку. Но в любом случае ясно, что если цифры умножать, то их будет больше. А от этого радости мало, потому что чем больше цифр, тем больше путаницы. Таблица умножения – это такое место, где девочке делать нечего.
– А вдруг, – пришло Дженни в голову, – это всегото-навсего дурной сон. Разве они не в Сонном Царстве?
– Стоит нам назвать число, как таблица нас на него и умножает, – заявил Че. – Гвенни сказала, сколько ее, и ее стало во столько раз больше. А я сказал, сколько нас вместе, с тем же результатом. Боюсь, мы попали в затруднительное положение.
Четыре Гвенни и три Дженни кивнули, боясь сказать лишнее слово.
– Думаю, – осторожно промолвил один Че, – все мы считаем себя настоящими.
– И ни один из нас не хочет лишиться своей индивидуальности, – добавил другой. Он не боялся назвать число «один», поскольку, как всякий образованный кентавр, знал: при умножении любого множителя на единицу произведение остается равным этому множителю.
Семь девочек снова кивнули: они такими познаниями не обладали и опасались ляпнуть не то.
– А не можем ли мы произвести деление? – промолвил один из Че.
– Но ведь это таблица умножения, – осмелилась возразить одна из Гвенни.
– Эти математические действия родственны, – указал другой Че. – Одно из них обратно другому. Да, делить эта таблица ничего не станет, но мы можем умножить дробь на дробь.
– А так можно? – спросила Дженни (уже не вполне уверенная, какая из них она сама).
– Думаю, да, – кивнул третий Че. – Наверное, лучше всего будет сначала уменьшить число Гвенни до числа остальных, а потом проделать то же самое со всеми нами.
– А это не больно? – заволновались все четыре Гвенни.
– Ни капельки, – заверил их второй Че. – Вы ведь уже умножались. А сейчас я умножаю вас на три четвертых.
Одна Гвенни исчезла. Три оставшиеся испуганно переглянулись.
– Ну как, не больно? – спросила одна из Дженни.
– Не знаю, – откликнулась одна из Гвенни. – Исчезла-то не я.
– Не думаю, чтобы умножаться на дробь было больнее, чем на целое число, – сказал третий Че.
– Наверное, без этого не обойтись, – промолвила одна из Дженни, смиряясь с неизбежностью.
– Наверное, – неохотно согласилась одна из Гвенни.
– В таком случае я умножаю нас на одну треть, – промолвил первый Че.
В то же мгновение всех оказалось по одному. Включая кота. Переглянувшись, они подошли к краю стола и увидели, что он стоит посреди то ли луга, то ли газона, поросшего цветами. Когда Дженни наклонилась, желтая чашечка одного из них качнулась к ней и раскрылась, обнажив острые клыки.
– Осторожно, – предостерег Че. – Это львиный зев.
Зевает, зевает, а потом как цапнет.
Отшатнувшись, девочка отошла к другому краю стола и увидела мелодично жужжавшую среди цветов пчелу.
Только вот вместо того чтобы собирать пыльцу и нектар, она то и дело выпускала устрашающего размера жало.
– Пчела-жалейка, – пояснил кентавр – Жужжит жалобно, но беда не в этом, а в том, что ей всех жалко. И из жалости она всех подряд жалит, чтоб, стало быть, не мучались.
Все, не сговариваясь, перебежали на другой край.
– Как же нам отсюда выбраться»? – воскликнула Гвенни.
– А по этому стеблю нельзя спуститься? – спросила Дженни, указывая на высокое растение с прозрачными листьями, как раз напротив которого уселся Сэмми.
– Похоже, что можно, – обрадованно сказал Че. – Смотри, там ведь линзы. Наверняка те самые ложные линзы, о которых говорил Добрый Волшебник.
И действительно, капельки росы на листьях улавливали свет, образуя маленькие линзочки. Которые, как им объяснили, должны отмечать их путь.
Дженни посадила кота себе на плечо, а потом, после того как все трое взялись за руки, коснулась одного из листьев. В то же мгновение все вокруг изменилось.
Компания оказалась в совершенно другом месте, по правде сказать, тоже не слишком радовавшем взгляд.
Вокруг торчали увядающие кусты и деревья, у подножий которых валялись опавшие гнилые плоды. В наполненном тошнотворным смрадом воздухе вились тучи мошкары.
– Мушки-гнилушки, – сморщил нос Че. – Ускоряют реакцию гниения.
Все поспешили дальше, спеша оставить гнилушек позади. Однако стоило им отойти, как впереди замаячила странная фигура. Издали ее можно было принять за человеческую, но по приближении стало ясно, что это вовсе не так. Неизвестное существо имело две ноги и две руки, но ничего, похожего на голову. Туловище и шея составляли единое целое, представляя собой трубку из серебристого металла.
– Что за диво? – недоуменно спросила Дженни.
В этот момент существо опустилось на четвереньки и наставило трубку прямо на девочку. Послышался зловещий щелчок.
– Ложись! – крикнул Че и бросился на землю, увлекая Дженни за собой. Трубка громыхнула не хуже Тучной Королевы, над головами упавших что-то пронеслось, и позади снова раздался грохот. Воздух наполнился едким запахом, похожим на запах серы. Из шеи непонятного существа валил дым.
– Теперь мне понятно, что это такое, – проворчал Че. – Самоходная пушка. Надо же, а я думал, такие гадкие вещи встречаются только в Обыкновении.
– Посмотрите, что стало с деревом! – воскликнула, оглянувшись, Гвенни. Дженни тоже обернулась, посмотрела туда, откуда донесся второй громовой раскат, и увидела, что толстенный древесный ствол разнесло в щепу.
– Самоходная подушка? – недоверчиво покачала она головой. – Ну, положим, ходит эта штуковина сама, но подушки мягкие и никогда не…
– Не подушка, а пушка, – поправил девочку Че. – Почему она так называется, мне неизвестно, во всяком случае, делают пушки вовсе не из пуха, но что взять с обыкновенов? Эти самые пушки выпускают снаряды, которые причиняют страшные разрушения.
– Как может наряд – платьице там, или блузка – причинить разрушение?
