Доктор Стивенсон, потягивая из фляги, вразвалку подошёл к телу и склонился над ним:
— Так, ну и кто тут у нас — никак очередная дохлая черномазая!
Цветные, которые принесли оцинкованную ванну с трупом, опустили взгляд. Того, что стоял от него справа, доктор Стивенсон поддел локтем:
— Скажи ведь, парень?
Негр чуть приподнял подбородок и, не глядя доктору Стивенсону в глаза, пробормотал:
— Да, сэр, так и есть.
Мне стало стыдно, что этот цветной так много ему позволяет. Он ведь большой и сильный, захочет — может доктору Стивенсону одной левой голову оторвать. Только вот если оторвёт, то будет болтаться на суку ещё до вечера, а может, и вся его семья вместе с ним, да и любой другой чернокожий, который попадётся под руку Клану.
И Стивенсон об этом знал. Об этом знали все белые. Это знание придавало им наглости.
Краем глаза покосился я на Абрахама. Он переменился: теперь в его лице читался не ребячий восторг, а что-то такое, чего мне разгадать не удалось.
Вот уже папа подошёл посмотреть на тело и сказал доктору Стивенсону:
— Я-то думал, вы не станете осматривать мёртвую. Не захотите.
— В городе и правда не стал бы. Ни один белый за сотню миль не пожелает иметь со мной дела, если прознает, что у меня в кабинете лежала цветная. Приличная белая женщина уж точно не захочет, чтобы её осматривали в таком месте. Без обид, ребята, но цветным отдельно от белых жить надо. Об этом вон даже в Библии сказано. Чёрт возьми, да вы, ребята, радуйтесь, что вам не надо об этом заботиться. Счастливчики вы, вот оно что… Тейлор мне тут сказал, мол, нелишне будет взглянуть. Нелишне, дескать, будет приехать да помочь вам, ребята.
Доктор Тейлор смущённо улыбнулся; от света лампы у него на зубах блеснула капелька влаги.
Доктор Тинн не сдвинулся с места. Он стоял с опущенной головой немного сзади от папы и доктора Стивенсона и не знал, куда деть руки, хотя я примерно понимал, от какого желания они у него чешутся.
Доктор Тейлор встал у края стола, спокойно осмотрел тело, целиком окинув его взглядом.
Доктор Стивенсон бегло оглядел мёртвую, пощупал, пошевелил легонько и произнёс:
— Сдаётся мне, это её дикий кабан задрал.
— Ну да, а потом привязал её к дереву колючей проволокой? — вставил папа.
Доктор Стивенсон воззрился на папу, как на идиота:
— Имею в виду, до того, как её привязали к дереву.
— Так вы говорите, это её кабан убил?
— Говорю, могло быть и так. У них ведь клыки — что твои ножи. Уж я-то видел, как они раздирают мясо.
— Доктор Тинн, — сказал папа, — вы знаете эту женщину?
Доктор Тинн приблизился, тоже осмотрел убитую:
— Вряд ли. Я, впрочем, послал за преподобным Бэйлом. Он вроде как уже должен явиться.
— А это ещё зачем? — спросил доктор Стивенсон.
— Он в наших краях почти со всеми знаком, — объяснил доктор Тинн. — Я подумал, может, он её опознает.
— Чёрт возьми, как это вы одну цветную от другой отличите, никак я в толк не возьму, — усмехнулся доктор Стивенсон. — Ни в жизнь бы не подумал, что вы, ребята, способны уследить за своими жёнами. Хотя вы-то, верно, и не пытаетесь.
Стивенсон засмеялся, как будто все вокруг разделяли его веселье. Старый врач не понимал, что ведёт себя по-хамски. Он был столь глубоко убеждён, будто цветные и белые действительно отличаются по своей природе, что думал, будто это ясно всем и каждому.
Я увидел, как дрожат плечи у доктора Тинна. Доктор Тейлор слегка изменился в лице. Он ненадолго опустил взгляд, потом снова поднял и сосредоточился на трупе.
Доктор Стивенсон сказал:
— Теперь я осмотрел её получше и думаю, что это проделки ягуара.
— Ну да, ягуары — они ведь тоже любят людей колючкой к деревьям приматывать, как и кабаны, — возразил папа. Я заметил, как у доктора Тинна изменилось выражение лица. Папины слова ему явно понравились.
— Это-то я понимаю, — теперь тон доктора Стивенсона сделался резче. — Я к тому веду, что задрал её ягуар, а потом кто-то другой проходил мимо, какие-то чернокожие мальчишки — вот они-то и привязали её к дереву.
— Зачем это? — спросил папа.
— Да так, для потехи. А почему бы и нет? Ты ведь и сам был когда-то мальчишкой. Сделал хоть раз какую-нибудь глупость, а, констебль?
— Да кучу раз. Но чего-то подобного творить точно не стал бы, и не представляю, какой бы мальчишка стал бы.
— Может, белый и не стал бы. И послушай, Тинн, я ничего такого в виду не имею. Тебя-то я знаю. Ты-то парень нормальный. Только цветной — это вовсе не то же, что белый. Уж это тебе известно. Где-то в глубине души — так уж наверняка. Чёрт возьми, есть ведь такие вещи, от которых никакой цветной не удержится, и я считаю, неправильно держать на вас, цветных, зло за любую ерунду, какую бы вы ни совершили. Мальчишки-то ни о чём дурном и не помышляли. Просто поозоровать охота взяла. Ну, знаете, это как найти дохлую рыбу и таскать её за собой за хвост.
— Дохлая рыба — это вам не женщина, — сказал папа.
— Да, но не кажется ли тебе, что парочка цветных ребят отлично провела бы время, развлекаясь с голой негритянской девчонкой?
— Доктор, — сказал папа, — вы пьяны. Вам бы погулять где-нибудь, проветриться.
— Да всё со мной нормально.
Доктор Тейлор, который до этого молчал, проговорил:
— Доктор, похоже, вы и впрямь хлебнули лишку. Надо бы мне отвести вас домой.
— На черта? — ответил доктор Стивенсон. — И сам управлюсь!
Слыхал я о том, как его жена подала на развод и сбежала, а так как он всегда казался мне злобным как гадюка, то не сказать чтобы я её в чём-то винил.
— Вам бы передохнуть, — посоветовал доктор Тейлор.
— Мне и тут прекрасно отдыхается, да где хочу, там и буду!
Я заметил, как доктор Тейлор посмотрел на папу и покачал головой, как бы показывая, что извиняется.
— Не желаю вас тут видеть, — заявил папа. — Ступайте куда-нибудь да протрезвитесь.
— Чё сказал?!
— А я что, неясно выразился? Ступайте куда-нибудь да протрезвитесь.
— Значит, так ты со мной разговариваешь перед этими цветными ребятами?
— Эти люди уже много лет как не ребята. А разговариваю я только с вами, и точка.
— Это уж всяко за рамками твоих полномочий!
— Я разве сказал что-то про арест? Седлайте коня да скачите в жопеня!
— Я на машине.
— Это фигура речи такая, болван вы этакий!
— Болван? Ты меня болваном назвал?!
