Мужская компания миссис Канертон тоже с нетерпением ждала, когда же она к ним вернётся. Подошёл Сесиль, подмигнул мне и спросил:
— Пытаешься увести мою подружку?
На нём был чопорный чёрный костюм с глянцевым блеском на локтях и коленях. Под костюмом — белая рубашка и потёртый чёрный галстук.
— Нет, сэр, — ответил я.
— Ой, что за глупости, — сказала миссис Канертон. — Я не твоя подружка, Сесиль!
— Ну вот, — Сесиль глянул на меня с притворным огорчением. — Значит, уже успел. Увёл-таки мою подружку! Думаю, на рассвете нам стоит сойтись в поединке на саблях. Победителю и достанется Луиза.
Тут я впервые осознал, что у неё, оказывается, есть имя.
— Брось дурачиться, — сказала миссис Канертон, но было очевидно, что ей всё это нравится.
Затем подошёл доктор Тейлор, проскользнул между мной и Сесилем и коснулся руки миссис Канертон.
— Сейчас расскажу вам, чья она подружка, — заявил он. — Моя!
Все трое рассмеялись и вальяжно двинулись обратно к мужской толпе, которая сгрудилась там, где миссис Канертон стояла раньше. На дальнем конце зала разглядел я нескольких других дам, нарядных и миловидных — все они недовольно хмурились на эту свору кобелей; теперь припоминаю, как немного позже в разговоре в лавке одна из этих женщин обмолвилась как-то насчёт того, как это позорно, что миссис Канертон собрала вокруг себя столько поклонников, да что следовало бы ей устыдиться, но я тогда подумал, что она всё равно как лисица из басни про зелёный виноград.
Я разыскал маму и передал книгу ей на хранение. Мама была на кухне, сидела за столом, уставленным блюдами с едой, вместе со всеми прочими женщинами — это они, как она сказала, собрались на девичник.
Когда я вернулся в гостиную, то увидел, что на стуле у противоположной стены сидит доктор Стивенсон. Он весь скрючился и, похоже, был пьян. Когда пришёл, я его не заметил, но тогда ведь я и не приглядывался. Меня с самого порога отвлекла миссис Канертон.
Доктор Стивенсон коротко зыркнул на меня, и его лицо приняло ещё более кислое выражение. Я подумал, что он до сих пор зол на папу. Затем мимо прошмыгнула миссис Канертон, за нею верным пёсиком семенил Сесиль, а потом и все другие мужчины — впереди всех Тейлор; тогда Стивенсон отвёл взгляд от меня. Он стал наблюдать, как миссис Канертон встречает новых гостей. Не могу сказать точно, как именно он на неё смотрел — с интересом или же со злобой.
Тогда я понял, что за ней в этой комнате следит каждый мужчина, — они были прямо как птицы, оберегающие гнездо.
Я вышел на улицу поиграть.
Стоял один из тех приятных прохладных вечеров, когда уже не летают комары, зато мерцающими роями вьются светляки и сверчки поют свои песни. Мы с Том стали играть в прятки с остальными ребятами. Мальчик, которому выпало водить, стал считать, ну а мы разбежались прятаться. Я заполз под дом миссис Канертон и пробрался на карачках под крыльцо — оставалось только надеяться, что мама меня не слишком сильно отругает за перепачканную одежду.
Только-только я как следует там устроился, как ко мне залезла Том. Я был без костюма, а сестра завернулась в потёртую белую наволочку с прорезями для глаз — это должно было изображать привидение.
— Эй, — шепнул я. — Иди найди себе другую нычку.
— Я же не знала, что тут ты. Мне уже поздно перепрятываться.
— Тогда сиди тихо, — говорю я.
Притаившись под крыльцом, мы видели, как по ступенькам поднимаются чьи-то башмаки и штанины. Это были мужчины, которые выходили во двор покурить. Теперь они собрались на крыльце и завели беседу. Я узнал папины ботинки, затем над нами на крыльце послышалось какое-то шевеление, скрипнули доски, царапнули по дереву передвигаемые стулья, а потом до нас донёсся голос Сесиля:
— Сколько она уже была мёртвая?
— Где-то пару недель, — ответил папа. — Трудно сказать. Вода и смерч не пошли телу на пользу.
— Кто-нибудь из наших её знал?
— Она проститутка, — сказал папа. — Дженис-Джейн Уилман. Жила поблизости от ночных кабаков под Перл-Криком. Похоже, связалась с дурным человеком. Ну и оказалась по итогу в реке.
— Как ты её опознал?
— Взял с собой доктора Тинна и преподобного Бэйла, пастора из Перл-Крика, чтобы те на неё взглянули.
— И как же ты выяснил, что она оттуда?
— Сам-то ничего бы не выяснил. А вот они, похоже, со всеми там на короткой ноге. Цветные бо`льшую часть своих личных дел решают там — по очевидным причинам. Её знали оба. Доктор Тинн в своё время лечил её от каких-то женских болячек, ну а преподобный — тот, естественно, пытался спасти её душу.
— Вот не знал, что у черномазых есть души! — Я узнал этот голос. Старый Нейшен. Он объявлялся везде, где выпадала возможность на халяву поесть и выпить, а сам ни разу не принёс на общий стол ни кастрюли, ни бутылки. — А что одним ниггером меньше, так разве кому от этого плохо?
— Она не совсем чёрная была, — ответил папа. — Наполовину белая. Мулатка. Не то чтобы это имело какое-то значение…
— Нельзя быть не полностью белым, — заявил Нейшен. — Есть в тебе хоть капля чёрной крови — всё, считай, ты ниггер. Вот, допустим, нагадил кто-то в сугроб — и всё, снег уже испорчен. И плевать, насколько белым он был изначально. Топить его и пить талую воду уже ведь не станешь.
— Известно, кто это сделал? — спросил Сесиль. — Зацепки там какие-нибудь?
— Нет.
— Да чего тут думать, явно ниггер какой-нибудь! — это опять Нейшен. — А была бы она белая, ему бы ещё больше зашло. И попомните мои слова: так и будет, если не изловите этого сучонка. Ниггер ведь завсегда белую предпочтёт, если уж представится ему такая возможность. Чёрт возьми, да будь ты сам ниггером, разве не сделал бы так же? Белая женщина — это ведь для них первое дело.
— Довольно, — сказал папа.
— Говорю тебе, констебль, так и будет. Сейчас-то пока ничего, только черномазые, но белая женщина рано или поздно попадёт под раздачу.
— Что-то не пойму, — сказал папа. — По-твоему выходит, когда цветной убивает цветного, то всё в порядке…
— Точно.
— …и тебе всё равно, делается ли с этим хоть что-нибудь, а сейчас ты мне доказываешь, что надо поймать убийцу, потому что может пострадать какая-нибудь белая. Это как понимать?
— Да что ниггеры, невелика ведь потеря!
— А что, если убийца из белых?
— Так и тогда потеря невелика, — ответил мистер Нейшен. — Только это окажется черномазый. Попомните мои слова. И все эти убийства одними черномазыми не ограничатся.
— Я слышал, у тебя есть подозреваемый, — сказал Сесиль.
— Да не то чтобы подозреваемый, — отмахнулся папа.
— Какой-то чернокожий парень, насколько я слышал, — сказал Сесиль.
