— Ну садись, — сказала мама. Её голос звучал принуждённо и неуверенно, словно ей было неуютно находиться в собственном доме. Никогда раньше не слышал, чтобы мама говорила вот так.
— Спасибо, — ответил Рыжий. Послышался скрип передвигаемых стульев, потом на долгое мгновение повисла тишина.
— Могу сварить кофе, — предложила мама.
— Нет, спасибо. Мне и так хорошо. Так он скоро будет?
— Точно не скажу. Он стрижёт, пока не кончатся клиенты.
— Давно мы не виделись, верно?
— Да, давно.
— Хороший дом.
— Спасибо. На самом деле не так уж он и хорош. Мы его с Джейкобом строили. Я сама прибивала полы. Нам помогли мои родители.
— Пол у вас на вид крепкий, — похвалил Рыжий.
— Спасибо.
— А как поживают твои мать и отец? Не видел их уже многие годы.
— Несколько лет назад перебрались на север Техаса. Мама туда поехала, чтобы ухаживать за Идой, моей сестрой. Ида заболела, кто-то должен был заботиться о её детях. Потом Иде стало лучше, а вот папа скончался.
— Соболезную. А как твоя мама?
— Как всегда, здорова и полна сил. Мы много переписывались. Скоро, может быть, переедет назад, чтобы быть рядом с нами.
— Понял. Думаю, это хорошо.
Воцарилась тишина. У меня за спиной загудел шмель, и я повернулся к ширме, чтобы прихлопнуть насекомое.
Мама прервала молчание:
— Может, скажешь мне, чего ты хочешь, а я передам Джейкобу?
— Мне правда нужно поговорить с ним лично.
— Это насчёт этого дела об убийствах? Про всех этих чернокожих женщин?
— Ага.
— Джейкоб говорит, ты не хочешь, чтобы он в него вмешивался.
— Во-первых, тело нашли не в его округе.
— Его нашли здесь, в пойме.
— Да, но он-то привёз тело в Перл-Крик. Чтобы кучка черномазых рассказала ему, что с ней случилось. Не надо быть городским парнем, чтобы понять, что же именно с нею сделали.
— Но ведь он хотел узнать, кто она такая ну и что случилось, конечно.
— Мог бы спросить у доктора Стивенсона.
— Доктор Стивенсон алкаш и дурак. К тому же он с куда меньшей вероятностью был знаком с этой женщиной.
— Он в этих краях каждого ниггера знает. И не имеет ничего против ниггеров. Как и я.
— Но все равно Стивенсон — алкаш и тупица.
— Не хочу с тобой спорить, Мэй-Линн. Были времена…
— Если тело найдено здесь, на участке у Джейкоба, тогда в чём дело, Рыжий? Каким образом это тебя касается? Ты говоришь Джейкобу, что это не его дело, но ведь, похоже, это куда больше его дело, чем твоё. Он отвёз её в твой округ, чтобы установить личность, а убили-то её здесь.
— Мы, Мэй-Линн, не хотим, чтобы ниггеры лезли не в своё дело. Вот и всё. Пусть знают своё место, а когда Джейкоб начинает относиться к ним с таким же вниманием и уважением, как и к белым, тогда у вас могут возникнуть неприятности.
— Ты и в самом деле так считаешь?
— Да… Ходят слухи, что Джейкоб уже арестовал какого-то ниггера за убийство.
— Это неправда.
— Поговаривают, он этого ниггера укрывает. Я вот что Джейкобу хочу сказать. Пускай выдаст черномазого. Потому что если не выдаст, ему плохо придётся.
— Джейкоб ещё никого не арестовал за убийство. А если даже и да, то что не так?
— Да ничего. Просто хотим, чтобы он выдал убийцу.
— Ещё пару минут назад тебе было наплевать, что кого-то из цветных убили. А теперь ты так беспокоишься.
— Я беспокоюсь о том, что следующей может оказаться белая — вот как ты сама. Если уж ниггер двинулся по этой дорожке, так чёрных женщин ему будет недостаточно. Не сегодня завтра захочется и белого мясца отведать. Одна из его жертв была с примесью белой крови.
— Ну вот, теперь уже важно, что у неё была белая примесь. Мне-то всегда казалось, что для таких как ты капля чёрной крови делает человека чёрным, насколько бы светлая ни была у него кожа.
— Что ты, я так не думаю. Есть ведь разные степени черноты. Может преобладать и белая кровь, да какая разница? Черномазым ведь делает тебя то, как ты выглядишь. Твой образ жизни.
— Любая жизнь — это жизнь, Рыжий. Тёмная кожа. Светлая кожа. Что-то среднее. Вот что волнует Джейкоба.
— А со стороны, Мэй-Линн, это выглядит так: Джейкоб нашёл убийцу и покрывает его, потому что он ниггер.
— Ты же понимаешь, что это смешно.
— Не понимаю. Доктор Стивенсон утверждает, что Джейкоб довольно тесно якшается с черномазыми.
— Доктор Стивенсон — идиот.
Рыжий рассмеялся.
— Ну, может быть. Я хочу помочь, Мэй-Линн. У меня ведь должок перед Джейкобом. Приехал его предостеречь.
— Не думаю. Мне кажется, за этим ещё что-то кроется, не только то, что он вытянул тебя из водоворота.
— Верно. Я перед ним ещё и за кое-что другое в долгу. Опять же, есть ведь ты. Мне не хочется, чтобы случилось что-то, что и тебя может коснуться.
— Это очень заботливо с твоей стороны.
— Каким же я был болваном…
— Тс-с-с, — спохватилась мама. — Не надо об этом.
На некоторое время Рыжий замолк. Повисла пауза — долгая, как будто зима сменила лето, потом он заговорил:
— Хочу, чтобы Джейкоб знал: может так обернуться, что к нему наведаются ребята.
— Ты про Клан? — спросила мама.
— Я только предполагаю…
— Рыжий, я слыхала, ты озлобился. Проникся сочувствием к этим трусам в белых простынях…
— Выбирай выражения, Мэй-Линн!
— Незачем мне выбирать выражения. Никогда бы такого о тебе не подумала. Я ведь тебя знала, когда мы оба были молодыми, Рыжий. Знала, что ты ходишь в пойму и носишь еду этой бедной старой негритянке, мисс Мэгги.
— Мы тогда были совсем ещё дети.
— Эта женщина тебя, Рыжий, считай, воспитала.
— Это была просто черномазая, которая работала на моего папу. А я и папиных собак подкармливал.
— Ты ведь знаешь, что она не только работала на твоего папу. Она тебя грудью выкормила. Ты играл с её детьми, как будто это была твоя родная кровь. Потом папа твой состарился и она тоже. Она была тебе почти что матерью. Большей матерью, чем твоя собственная мать. А папе твоему она была большей женой, чем твоя мать.
— Довольно!
Послышался глухой стук, как будто ладонью хлопнули по столу, потом стул отъехал назад. Я толкнул дверь и кинулся в дом.
— Всё хорошо, мама?
