— Это был не Моуз, — произнёс Сесиль. — А ты ведь говорил, что это не Моуз.
Сесиль отошёл, опустился на один из стульев для посетителей, несколько раз рассеянно щёлкнул ножницами.
— Я ведь думал, мы с ней сможем быть вместе, понимаешь. Да вот не прокатило. Она не захотела серьёзных отношений. Перестала со мной видеться. А я о ней как раньше думал, так и теперь думаю. Всё надеюсь, а вдруг у нас что-то получится. Господь милосердный… Как, чёрт возьми, могло такое случиться? Она ведь была не какой-нибудь дешёвой шлюхой.
— Да я подумал, может, ты слышал, что она с кем-нибудь встречается, и с ним что-то нечисто. Может, узнал или заподозрил чего подозрительное.
— Нет. Джейкоб, ничего, что я тебя не постриг? Что-то мне нехорошо.
Папа кивнул.
— Да ничего, Сесиль. У меня ещё много дел. Просто подумал: а вдруг ты сможешь чем-то нам помочь, а заодно и патлы мне пообстрижёшь? Я тут решил привести себя в порядок. Буду появляться теперь почаще. Знаю, это ударит по твоему кошельку, но вот чтоб ты был в курсе.
— Рад тебя снова видеть, — проговорил Сесиль, кромсая ножницами воздух. — Боже мой. Луиза…
— Да ты передохни маленько, — сказал папа, срывая с себя простыню и вставая. — Не похоже, что народу сегодня тут навалом. Если нет сил работать, так иди домой.
— Да я нормально. Просто посижу минутку.
Папа надел шляпу и сказал:
— Ну тогда ладно.
Мы вышли на улицу. По пути к машине папа попросил:
— Сбегай-ка обратно да прихвати флакон кокосового масла для волос, а, сынок? Если уж я привожу себя в порядок, так мне и пахнуть надлежит приятно.
Я вернулся за маслом для волос. Сесиль сидел в парикмахерском кресле с журналом. Когда я вошёл, оторвался от чтения:
— Чёрт-те что творится, правда?
— Папа хотел немного масла, — сказал я.
— О чём речь! Обычно он пользуется вот этим, кокосовым. Вон там, в конце полки.
Я взял флакон, попрощался и вышел.
Что уж там говорить, я ужасно огорчился из-за миссис Канертон, но в то же время был рад, что папе стало настолько лучше. Мне нравилось, что он хочет приятно пахнуть ради мамы.
* * *
Мы выехали к мистеру Сампшену. Когда затормозили у него во дворе, он выглянул из дома и подошёл к машине. Папа вылез и встал рядом. Мистер Сампшен спросил:
— Ну как, вы его там не прибили?
— Нет, — бросил папа. — А вообще было бы неплохо.
— Не могу вообразить более жалкого подонка, чем этот Нейшен. Сделать такое с бедным старым негром — и потом ещё и гордиться. Хуже и не придумаешь.
— Вот и нечего на это время тратить. Хочу извиниться за то, что вот так взял да бросил тебя стоять посреди двора.
— Да ладно, Джейкоб, идти мне недолго.
— Мы, Клем, хотим тут немного осмотреться. Ты ведь не возражаешь?
— Да с чего бы?
Похоже, мистер Сампшен полагал, что отправится с нами, но папа, хоть и не проговорив это вслух, дал понять, что имел в виду только нас двоих.
Пока мы спускались к нужнику и к реке, папа сказал:
— Мы её обмыли, Гарри, но это, судя по всему, было ошибкой. Вероятно, при осмотре тела удалось бы что-нибудь узнать. Имелось бы у меня хоть какое-то образование, я бы об этом догадался. А я думал только о том, что вот ведь как красивая женщина, можно сказать, дама — а лежит в таком непотребстве. Раздетая. Израненная. Выброшенная, как какой-то мусор.
Мы слезли вниз по круче и встали у груды нечистот. Воняло невыносимо. Над кучей взмыл сине-чёрный мушиный рой. Вода хоть уже и спала, но всё равно то и дело сердито вспенивала внизу бурые барашки.
— Вот ведь забавно, какое бы добро ни попало к нам в брюхо, наружу выходит одна только дрянь, — заметил папа.
— Это он её сюда выкинул, пап?
— Вряд ли. Просто сюда её в конце концов вынесло. Тело не так уж и долго пролежало. Пару дней всего.
— Кажется, где-то тогда же погибла мисс Мэгги?
— Возможно.
— Тем вечером я проходил мимо дома миссис Канертон. Хотел книжку занести. А её дома нет. Как думаешь, она к тому времени уже умерла?
— Возможно, Гарри. Судя по тому, как выглядит река, с тех пор как миссис Канертон в неё сбросили, прошло порядочно времени, и со всем этим наводнением её вынесло сюда. Сомнительно, чтобы убийца прошёл через двор Клема и сбросил её прямо здесь. Оно, конечно, не исключено, но вряд ли он стал бы так рисковать без необходимости. До сих пор он топил трупы в глубине поймы.
— Знаешь, о чём я подумал? — спросил я.
— О том, что мисс Мэгги и миссис Канертон погибли примерно в одно и то же время. А ты видел машину Рыжего, и её мы потом нашли, а сам он пропал. Думаешь, он вполне может оказаться убийцей. Правильно я говорю?
— Да, пап.
Папа вынул из кармана рубашки трубку, набил, запалил.
— Сдаётся мне, Рыжий и впрямь мог задушить мисс Мэгги, потому что она рассказала ему всё как есть, и ему это не понравилось, но это не значит, что он же убил Луизу. Это ведь только совпадение, правда?
— Пап, а ведь Рыжий мог оставить свою машину и отплыть вниз по реке на лодке.
Папа кивнул, поднял ногу, выбил трубку о подошву.
— Мог-то мог… Вот ведь в чём штука: ну не могу я себе представить, чтобы Рыжий на такое пошёл. Я его давно знаю. Есть какая-никакая вероятность, что он убил мисс Мэгги, так и в это трудно поверить… Боже мой, да и в то, что он на самом деле цветной. При том, каков он с виду.
— Это доктор Тинн нам рассказывал.
Папа сунул трубку в карман и окинул взглядом реку.
— Доктор Тинн не похож на человека, который станет разносить досужие сплетни. Я вот сейчас об этом думаю, и всё вроде как начинает сходиться. Вспомни, как Рыжий относился к цветным, — а как узнал про себя, что сам цветной, так, может, его и перемкнуло. Может, он на самом деле ещё раньше об этом узнал — и от этого озверел, да и пошёл убивать негритянок.
— Они не все были негритянки, — напомнил я.
— Ну да. Но, как я сейчас думаю, это послужило отправной точкой.
Тогда я пересказал ему, что поведал нам доктор Тинн про убийц подобного типа и что он о таких людях думает.
Папа внимательно выслушал, нагнулся, поднял камень и запустил им в воду:
— Почему бы нам не двинуть вон по той тропинке?
Мы вскарабкались по склону и пустились по тропинке вдоль реки. Тропинка была узкая, и приходилось раздвигать ветки деревьев и побеги кустарника. Деревья росли плотно друг к другу, а их тёмные стволы ещё не до конца высохли после дождя — с коры и листьев стекали потоки воды, словно то были не деревья, а дождевые тучи.
