Короче, как тогда я не знал, что это такое, так и до сей поры ничего путного в голову не пришло.
Не так много ещё осталось вам рассказать. Так, в общем и целом. Какое-то время я ходил в героях, потом всё как-то улеглось, и мы вернулись к обычной, повседневной, жизни.
В школе наконец подыскали учителя, а вскоре — и нескольких, и мы исправно туда ходили. Я продержался до десятого. Том доучилась до последнего класса и через несколько лет даже поступила в колледж.
Бабушка же после той ночи в прибрежных дебрях так полностью и не оправилась. Похоже, нервное потрясение вытянуло из неё все силы, состарило и оставило незаживающий рубец на сердце. Чуть-чуть ещё повстречалась она с мистером Груном, но из этого так ничего и не вышло. Бабушка занемогла, где-то с год не вставала с постели, а потом как-то утром просто-напросто взяла и не проснулась.
Мы к тому времени жили в городе, в новом доме на пяти акрах земли, которую купил папа. На заднем дворе уже было небольшое семейное кладбище — саму-то ту семью давно уже никто не помнил, но прежние владельцы участка и дома сохранили его из уважения. Мы поступили так же. Бабушку похоронили во дворе под могучим дубом — он и до сих пор там растёт или, по крайней мере, рос, когда я был там около десяти лет тому назад, ещё пока мог передвигаться без посторонней помощи. Могильный холмик просел и сровнялся с землёй. Именно то, чего бабушка и хотела — чтобы её съели черви и разнесли её прах по всему Восточному Техасу.
Где-то там же похоронен и Тоби.
После событий, о которых я вам поведал, Тоби прожил ещё пять лет. Успел оббегать и обнюхать наше новое жилище вдоль и поперёк. Как-то на заре папа выпустил его во двор для утренней прогулки. Пёс проковылял вниз по ступенькам и пропал из виду. К ночи Тоби не вернулся. А на следующее утро мама нашла его тело неподалёку от бабушкиной могилы.
Касательно же нашего старого дома — что ж, его папа продал. Просто-напросто не справлялся больше с обработкой участка, ну и хотел перебраться поближе к парикмахерской. Могила Моуза затерялась среди деревьев и колючих кустов, а теперь на её месте отгрохали парковку и здание ипотечного банка. Словно старик и не жил-то никогда на белом свете.
Должность констебля папа в итоге бросил. Всё равно ведь хорошего констебля из него не вышло. Он перешёл на полный день работы парикмахером, времена постепенно изменились к лучшему, и он успешно вёл своё дело, пока не заболел раком. К счастью, мучался он недолго и вскоре скончался. Ему было шестьдесят два года. Мама ушла почти сразу вслед за ним, будто папа её оттуда позвал.
Том погибла в тысячу девятьсот шестьдесят девятом по вине какого-то пьяного водителя. Она выросла, превратилась в женщину столь же миловидную, какой была мама, устроилась воспитательницей в детский сад. Муженёк её оказался натуральным козлом — не Человеком-козлом, а просто. Сбежал, как только она забеременела, и не было от него с той поры почти никаких вестей.
Трагедия случилась, когда Том везла в Хьюстон моего непутёвого племянничка — чтобы тамошний доктор помог ему справиться с наркозависимостью. Две машины столкнулись лоб в лоб. Том умерла на месте.
Племянник же, названный Джейкобом в честь нашего отца, отделался ушибом головы, выздоровел и прожил достаточно долгую жизнь, за которую успел обрюхатить нескольких женщин, отравить жизнь множеству людей своими проблемами с алкоголем и наркотой и наконец — почти даже к счастью — в семьдесят пятом помер от передоза.
Доктор Тинн где-то в шестидесятых переехал с женой туда же, в Хьюстон. Мы, по сути, не так уж много общались друг с другом. С тех пор я его никогда не видел и не получал никаких известий.
Сына Папаши Трисома по прозвищу Дрын в тридцать девятом кастрировали и сожгли куклуксклановцы. После того как Папаша умер, а Камилла сделалась калекой из-за сердечного приступа, Дрын по большей части остался предоставлен самому себе, и оказалось, что он не так уж и безобиден. Парень изнасиловал с полдесятка негритянских девушек, за что не понёс ровным счётом никакого наказания, потому что и белые, и чёрные одинаково решили, что те, дескать, сами напросились. Вот не знаю, как это они напрашивались, не считая того, что они все были женского пола, а он — мужского и желал удовлетворить свою похоть.
В итоге Корень совершил бо`льшую ошибку в глазах белого сообщества, чем простое насилие над негритянками. Не знаю, где это случилось и при каких обстоятельствах, но он оголился перед какой-то белой женщиной и поплатился за это жизнью. Однажды папа сказал, что, по его прикидкам, мозгов у Дрына было примерно как у пятилетнего.
Старый Нейшен всю жизнь пил, не просыхая, и всячески бузотёрил. Это ему, однако, никак не аукнулось. Прожил он до восьмидесяти или даже больше того и помер во сне.
Жена от него давным-давно умотала, новую он так и не завёл, а два его сына… Что ж, точно не скажу, что с ними произошло. Оба куда-то уехали. Поговаривали, один из них погиб от несчастного случая на рыбалке, но за истинность этой истории не ручаюсь, и если даже это так, без понятия, который это был из двух.
Доктор Стивенсон — как умер он, не припомню. Просто в один прекрасный день не вышел на работу, а вышел один только доктор Тейлор.
В двадцать два года я стал в Марвел-Крике шерифом. Первым по счёту. До того у нас был только участковый констебль, но наш городок, хоть по-прежнему и небольшой, значительно разросся и почувствовал, что нуждается в собственных органах правопорядка.
Когда началась Вторая мировая война, я пошёл на армейскую службу, но взять меня там не захотели. Несколькими годами раньше я как-то раз пахал в поле, а Салли Рыжую Спинку ужалил шершень: животное в ужасе взбрыкнуло ногами и засветило мне копытом в скулу, повредив правый глаз. Обошлось небольшим шрамом, но зрение моё таки порядком подпортилось. В армии посчитали, что я не смогу стрелять из винтовки. Я пытался разъяснить, что могу целиться левым глазом, но на тот момент там не испытывали недостатка в солдатах, так что я в итоге остался дома.
В ходе своей службы шерифом повстречал я очаровательную девушку по имени Элеонора Свинкс — нет, кроме шуток. Она оказалась в Марвел-Крике после того, как вместе с родными прибыла сюда из Калифорнии. Они спасались от пыльных бурь в Оклахоме, но не нашли в Калифорнии земли обетованной и уехали в Восточный Техас.
Доктор Тейлор оба раза принял у Элеоноры роды, и он же одиннадцать лет назад констатировал её смерть. Её большое любящее сердце попросту обессилело.
Джеймс, первый мой сын, вырос и отправился воевать во Вьетнам. Там и погиб. Уильям, тот, что помладше, поступил на юридический факультет, и сейчас у него всё хорошо. Парень по мере сил помогает оплачивать мой уход; сначала он перевёз меня к себе домой в Хьюстон, а потом, когда я решил, что становлюсь обузой, помог найти дом престарелых, чтобы я окончил там свои дни. Ему эта идея не особо пришлась по вкусу, но, сказать по правде, так оно гораздо лучше.
Семья приезжает повидаться со мной дважды в неделю, а то и чаще, если я захочу. Корин, его жена, стала мне как родная дочь, а внучата у меня просто чудесные.
