– Мне нравится ездить по городу. Бег очищает мой разум. И я люблю готовить.
Я остановилась так внезапно, что он тоже встал на месте.
– Значит, по сути, ты – домохозяйка, запертая в теле парня-подростка?
Он пнул камень своими грязными кроссовками.
– Вот что делают со мной попытки справиться с отсутствием матери.
Я зашла слишком далеко со своими поддразниваниями. Я коснулась его плеча.
– Я сожалею, Тен. Я не хотела… напоминать тебе о ней.
Он посмотрел на мою руку. Я резко убрала ее, положив обратно на ремень сумки.
– Постарайся не рассказывать своим подругам о моих «очень мужественных» увлечениях, иначе я получу отказ, если приглашу кого-нибудь из них на бал встречи выпускников.
Такое чувство, что только что что-то щелкнуло в моем сердце. И это глупо, потому что он мне даже не нравится. В смысле, он нравится мне больше, чем сегодня утром, но он мне не нравится, в смысле он сам.
Тен сунул руки в карманы.
– Или может, ты пойдешь со мной на бал выпускников?
– Я?
– Сначала я хотел позвать миссис Даббс, но она уже занята. – Тен сказал это таким серьезным тоном, что я заморгала. – Это была шутка, – румянец залил его щеки. – Не особо смешная, – пробормотал парень.
Я была слишком потрясена… взволнована… ошеломлена, чтобы дать ему ответ.
Тен почесал затылок.
– Ты, наверное, уже договорилась с кем-то.
– Ну, вообще-то да.
Он вздрогнул.
– Я иду с Рей, Мел и Лейни. Мы решили пойти без пары.
– А что, здесь так делают? Приходят на бал группой, а не парами?
– Обычно нет. – Я прикусила губу. – Мы ужасно опаздываем на урок, – сказала я, хотя на самом деле я хотела сказать что-то вроде: «Может, ты позовешь кого-нибудь другого?» Но я не хотела, чтобы он пошел на бал с кем-то еще, что очень странно и эгоистично, поскольку я не претендую на него.
Наконец он пожал плечами.
– Я все равно не хотел идти.
– Я потанцую с тобой, если ты придешь. – Что могло прозвучать хуже, чем это?
– Я не танцую.
– Что? Я думала, что все прилежные домохозяйки были заядлыми танцовщицами.
Тен засмеялся. Я театрально вздохнула.
– Если ты действительно против танцев, то я… – Я убрала с лица мокрые волосы, – могу предложить тебе долгие скучные разговоры вдалеке от танцпола. Мы можем обсудить приготовление соусов.
На его лице появилась мягкая улыбка.
И эта улыбка тронула меня гораздо сильнее, чем следовало бы.
12. Верещащие сердца
К концу дня я все еще была не в себе от того, что Тен пригласил меня на вечер встречи выпускников. Ну, в смысле тот факт, что он заговорил со мной, уже достаточно шокирует, но предложить мне быть его парой на балу… у меня от этого сердце задребезжало. Или как сказала бы Стеффи (она любит давать странные названия своим хореографиям) – заверещало.
К тому времени когда я добралась до дома моих репетиторов, я стала похожа на канализационную крысу, но мне было все равно. Я оставила туфли у двери и переоделась в леггинсы, спортивный топ и футболку с буддистской цитатой, которая бы понравилась миссис Ларю, затем пошла прямо в комнату с фортепиано.
– Извини за понедельник, – сказала Линн, пропуская меня внутрь.
Застенчивая девочка с глубоким голосом вытеснила образ Тена в моем сознании и развеяла мою эйфорию.
– Я не хотела… так любопытничать. – Признавшись в этом вслух, я поняла, что Тен не был абсолютно не прав на мой счет. – Я была так очарована голосом девушки, что захотела посмотреть на нее. – Я уставилась на пятно выцветшего бархата на кушетке. – И может быть, я немного завидовала.
– Тебе нечему завидовать, Энджи.
Я была уверена, что она сказала это, чтобы успокоить меня.
– И я говорю это не для того, чтобы потешить твое самолюбие.
Ладно, может, и не для этого.
Вместо кушетки я рассматривала теперь пучок волос, который вздымался над ее головой, как атомный гриб.
– Кто-то однажды сказал, что сравнивать – значит воровать удовольствие, и это правда, – сказала Линн, поглаживая лакированное дерево своего фортепиано. – Никогда ни с кем не сравнивай себя в этой жизни.
Легче сказать, чем сделать.
– Ну что, ты написала текст к своей песне?
– Да.
Она села на скамейку и начала играть мелодию.
– Давай разогреемся для начала.
Мы начинаем как обычно: я напеваю звук, который звучит как «МНИАМ», он расслабляет мое небо. Второе упражнение – плавное, мягкое легато «У-о», затем более громкое «И», затем стаккато. Серия коротких, резких нот раскачивает мою диафрагму и нагревает мою и без того раскрасневшуюся кожу. К концу распевки энергия бурлит во мне.
Я выпила полбутылки воды, достала из сумки ноты своей песни и поставила их перед Линн. Мягкий, но бурный ритм заставил мое сердце биться чаще. Я сжала кулаки, затем широко раскрыла рот и начала петь, подгонять стихи к нотам, заполняя глубоким гудением пробелы. Мое небо вибрировало от пения, кровь ударяла по барабанным перепонкам, заглушая мой собственный голос. Когда я закончила, на моей верхней губе проступили капельки пота. Я слизнула их.
Когда пальцы Линн соскользнули с клавиш, я помассировала свою напряженную шею и зевнула, чтобы расслабить сведенную судорогой челюсть. Я чувствовала себя изможденной, как будто только что закончила триатлон. Я вытянула руки над головой, расправив плечи, и хрустнула суставами пальцев. Бьюсь об заклад, потолок танцевальной студии вибрировал от моего бешеного пульса.
– Ну как?
Мой репетитор по вокалу покачала головой, и цвета вокруг меня слились в темное, мутное месиво.
Ей не понравилось.
Дрожащими руками я взяла бутылку с водой и снова поднесла ее ко рту.
– Припев звучит великолепно.
Я решила, что куплеты вышли не так уж здорово, если она выделила только припев.
– Но остальное не очень?
– Остальное хорошо. Но думаю ли я, что мы можем сделать это еще лучше? Определенно, да. Я думаю, мы могли бы даже составить конкуренцию Lady Antebellum. Хочешь доработать ее?
– Да, черт возьми, я хочу!
Линн засмеялась. Следующие полчаса мы переставляли слова в другом порядке, а потом я спела все заново. Когда последняя нота перетекла в нежное, усталое «Хммм», из дверного проема раздались аплодисменты. Глаза Стеффи сияли от восхищения. Она вошла в комнату и положила руки на плечи своей жены.
