Я почувствовала себя мышкой, вторгшейся в интимный момент. Но тут Стеффи положила руку мне на плечо, и это чувство ушло.
– Энджи, – пробормотала она. – Энджи. Энджи. Энджи. Линн говорила, что ты над чем-то работаешь, но не сказала, насколько это невероятно.
Я засияла, потому что Стеффи знала Мону, а Линн – опытный музыкант, поэтому их одобрение значило много для меня. Меня даже не волновало, что мама считает это дерьмом.
13. Операция «Неодушевленный предмет»
– А как насчет этого? – Рей вышла из примерочной и покрутилась. Юбка бордового пдатья взвилась вокруг ее ног.
– Хм… почему я его не заметила? – Мел разглаживала жемчужно-серую ткань платья, которое она разглядывала на себе перед зеркалом в полный рост.
– Мне. Нравится. Твое платье. Цвет действительно бросается в глаза. – Рей подошла ко мне, чтобы посмотреть на платья, которые я сняла с вешалок.
– О, леопардовый принт. Миленько.
Я поморщилась. Вырез с открытыми плечами привлек мое внимание, но я не уверена насчет этого принта.
– Примерь его! – Она затолкала меня в примерочную как раз в тот момент, когда Лейни вышла из своей в сверкающем сапфировом наряде.
Такая же модель висела у меня на пальце. Сейчас я даже не стану это примерять. Прийти на школьные танцы в одинаковых платьях – это социальное самоубийство. Пару лет назад одна популярная старшеклассница потребовала, чтобы другая девочка отправилась домой переодеваться.
Я закрыла занавеску и надела сначала вариант номер один – белое платье с перьями, вшитыми в короткий подол.
Рей сморщила нос:
– Ты выглядишь так, будто подралась с лебедем, и он победил.
Мел ухмыльнулась.
– По-моему, здорово.
Как будто я когда-нибудь прислушаюсь к ее мнению.
Я вернулась в раздевалку, сорвала с себя это платье и натянула леопардовый принт.
Рей присвистнула, когда я вышла.
– Секси.
– Тебе не кажется, что принт слишком кричащий?
– Мне нравится юбка с разрезом, – сказала Лейни. – У тебя такие красивые ноги.
Рей посмотрела на мои ноги так, словно не видела их миллион раз до этого.
– Это все от ее танцев.
– Я раньше танцевала, – сказала Лейни. – Балет. А что ты танцуешь?
– В основном современные. У меня классный учитель, – ответила я.
Пока я рассказывала Лейни о Стеффи, Рей внимательно изучала мое платье.
– Чего-то не хватает.
Босая, в своем бордовом платье, она побрела по проходам между рядами одежды, остановившись у аксессуаров. Она вернулась с широким черным поясом и ярко-розовым стеклянным ожерельем. Я застегнула пояс на талии, она – ожерелье на моей шее, и взрыв цвета укротил принт.
– Из тебя вышел бы отличный стилист, – сказала Мел, восхищаясь работой Рей.
– Из нее выйдет еще лучший кардиолог, – парировала я.
– Кардиолог? – гнусавый голос Мел прозвучал непривычно пискляво.
Лейни приподняла одну из своих черных бровей.
– Это то, чем ты хочешь заниматься, Рей?
Втайне я была рада, что никто из них этого не знал.
– Это моя мечта. Но для этого мне нужны идеальные оценки.
– Что не так с твоими оценками, они в норме, – ответила я.
– На самом деле я скатилась по математике. Я думала попросить Тена позаниматься со мной.
Как будто пчелы ужалили меня своими жалами, моя кожа начала пылать.
– С чего бы тебе просить его об этом?
Рей собрала свои светлые волосы в хвост, скрутила их в пучок, удерживая на макушке, а затем распустила.
– Миссис Ларю похвалила его математические способности и подумала, что если он позанимается с кем-то из сверстников, то быстрее вольется в коллектив. Это ее слова. Не мои. А потом она сказала мне, что Будда однажды изрек: «Если вы поможете одному человеку, это не изменит мир, но мир несомненно изменится для этого человека».
Я теребила пояс, который, кажется, сжал не талию, а мои легкие.
– Год только начался. Как она вообще может знать, так ли уж хорош Тен в математике?
Губы Мелоди, увлажненные ягодным бальзамом, изогнулись в ехидную улыбку.
– Кто-то ревнует?
– Меня не волнует, кого считают лучшим учеником, – парировала я.
– Не думаю, что она говорила об оценках, – тихо сказала Лейни.
Я почувствовала на себе пристальный взгляд Рей, но не посмотрела на нее в ответ. Вместо этого я оглядывалась по сторонам. Возле манекена стояла девочка в огромных спортивных штанах и бейсболке.
Мое внимание привлекла кепка. Ярко-розового цвета.
Не осознавая того, я пошла к ней через весь магазин. Я посмотрела на манекен, изобразив большой интерес к надетому на него топу. Мне казалось, что я веду себя слишком подозрительно, но тело девочки будто застыло без движения, она стала похожа на блестящий белый манекен. Испугавшись, что она сбежит прежде, чем я смогу взглянуть на нее, я ускорила шаг, обходя витрину, но споткнулась о ее квадратное основание. Я зацепила манекен, который не был хорошо прикреплен к основанию. Я крепко зажмурила глаза и упала на пол, свалив манекен.
Снизу, с этой выгодной позиции, я теперь хорошо разглядела ее лицо.
И да, это та самая девочка, которую я мельком видела в доме Линн. Даже забавно: у нее точно такое же выражение лица – неприкрытый шок с оттенком ужаса.
– Привет? – Я рискнула заговорить с ней. Не самая впечатляющая моя увертюра.
Ее глаза заблестели, как новогодние гирлянды, девочка попятилась, но наткнулась на чью-то широкую грудь. Руки опустились ей на плечи. Длинные пальцы смяли ее серый свитер, поддерживая ее.
Мой взгляд скользнул по всему ее телу. Когда я увидела лицо человека, поймавшего ее, моя челюсть буквально отвисла. Мои глаза забегали из стороны в сторону и перескочили к лицу девочки. Я ожидала, что она отскочит от человека, поддержавшего ее, но этого не произошло.
Интересно, каковы мои шансы сойти за пластиковый манекен? Может быть, если я лягу совершенно неподвижно…
– Энджи, ты в порядке? – спросила Рей.
Идет операция «Неодушевленный предмет».
14. По-видимому, яичники могут плавиться
– Привет, Тен! – Рей встряхнула волосами.
Глубоко вздохнув, я слезла с манекена. Я не стала поднимать его. Две девушки-консультантки магазина уже собрались сделать это, чрезвычайно обеспокоенные состоянием манекена, гораздо больше, чем моим.
