Майк ушел, даже не попрощавшись, и сел в свою машину.
– Ты жалеешь об этом? – спросил Тен.
– О том, что мне не удалось провести чуть больше времени с парнем, который назвал меня сучкой? Не думаю.
Тен застыл рядом со мной.
– Он назвал тебя сучкой?
– В его защиту скажу, что я была немного груба с ним.
Тен положил одну руку мне на плечо, его ладонь соприкоснулась с моей кожей.
– Никогда не защищай парня, который тебя оскорбляет.
Его быстрый пульс трепетал на моей коже, повторяя биение моего сердца. На секунду я забыла, о чем мы говорили, но потом Харрисон завел машину, и я вспомнила о своем неудачном свидании.
Рука Тена соскользнула с моего плеча, и я вздрогнула от внезапного холодка, который сменил тепло его пальцев.
Я смотрела на дверь ресторана, все еще ожидая, что Арчи и Болт выйдут.
– А где твои друзья?
– Они захотели десерт, а я нет.
– О. О’кей. – Очень многословно, Энджи.
– А ты не хочешь десерт? Я заметил, что ты его пропустила.
Я сложила руки на груди, не зная, что и думать… почему он это заметил? Затем опять же, Тен, кажется, замечает много вещей, которые большинство людей упускают.
– Я больше не голодна, – сказала я в конце концов, не потому что не могла съесть десерт – у меня всегда есть место для десерта, но я была не уверена, к чему это приведет.
– О’кей. Тогда поехали.
Мы направились к его сверкающему скакуну, который был припаркован в конце полной стоянки. Тен отключил сигнализацию и открыл машину. На долю секунды он замер у переднего бампера, словно раздумывая, открывать ли мне дверь. Я поспешила сделать это сама, чтобы ситуация не стала вдруг слишком неловкой.
На пассажирском сиденье лежал толстый конверт. Я подняла его и уже собралась бросить на заднее сиденье, но увидела адрес и ряд марок.
38. Отсылаю свое сердце по почте
Я взяла конверт в руки.
– Это твое заявление в колледж?
Фары заезжающего на стоянку автомобиля осветили лицо Тена, челюсти которого были крепко сжаты.
– Вон там стоит почтовый ящик. – Я указала на угол улицы. – Хочешь, я брошу его внутрь?
– Нет.
– Но ты же все равно собирался отправить его, правда?
Конверт сморщился в моей напряженной ладони. Я расслабила руку прежде, чем нанесла ему непоправимый ущерб.
– Я еще не решил.
Ветер играл с бахромой моего жилета, и там, где бахрома касалась голого тела на ногах, моя кожа покрывалась мурашками.
– Похоже, что решил.
Я кивнула на марки.
– Энджи, просто брось его на заднее сиденье, ладно?
По какой-то причине я не могла оторвать пальцы от конверта. Точно так же, как я не могла отлепить подошвы своих черных ковбойских сапог от асфальта. Я стояла неподвижно, и Тен тоже. Но потом ему удалось сдвинуться с места. Он взял у меня конверт, его пальцы скользнули по моему запястью.
Он облизнул губы, они заблестели в темноте.
– Знаешь что? – Мое сердце горело и шипело, как бенгальские огни на день рождения. – Я никогда в жизни не принимал хороших решений, так что вот. – Он вложил конверт обратно мне в руки.
Я хмуро уставилась на Тена, когда еще одна машина свернула на стоянку, залив его затылок светом. Его лицо внезапно стало темным, мне было не разглядеть его эмоций и мимику.
– Ты просишь меня сделать выбор за тебя?
Он кивнул.
Следующий вдох застрял у меня в легких.
– Почему я?
– Потому что я не знаю, хочешь ли ты, чтобы я ушел или остался.
Я поняла, о чем он спрашивает. И хотя я очень хотела бросить этот чертов конверт в канаву, я не хочу, чтобы Тен остался… Я хочу, чтобы он захотел остаться.
Я развернулась, подошла к почтовому ящику и протолкнула конверт через клапан.
В несколько быстрых шагов Тен оказался рядом со мной.
– Энджи!
Я думаю, что мое сердце тоже могло бы проскользнуть через эту узкую щель, потому что в моей груди стало очень тихо.
– И что же ты сделала? – Тен попытался просунуть пальцы через клапан, но конечно, отверстие было недостаточно широкое, чтобы вместить его руку. – Энджи, я думал… – Он дернул себя за колючие волосы. – Наверное, я ошибся.
Одинокий окурок на тротуаре портил весь вид. Я пнула его, он приземлился на дорогу и был раздавлен шинами пикапа. Если бы только я могла избавиться от своих чувств к Тену таким же образом… эти чувства постоянно нарушали ровный ритм моей жизни. Но каждый раз, когда я пыталась отбросить их далеко, они возвращались с новыми силами.
Я встретила его каменный взгляд.
– Честно говоря, Тен, я не хочу, чтобы ты уезжал. – У меня в горле пересохло, как в пустыне.
Он успокоился, и я почувствовала, что мы попали в самое сердце бури. Скоро снова поднимутся ветры, и они могут унести его, но сейчас они ушли и оставили его стоять прямо передо мной.
– Тогда почему? – хриплым голосом спросил он.
Мое сердце снова начало биться, его ритм медленный, ровный, устойчивый.
– Потому что это не должен быть мой выбор. Он должен быть твоим. Только твоим. Если ты останешься несчастным здесь, то будешь винить меня, а я этого не хочу.
Его руки были опущены вдоль тела.
– Я никогда не смогу винить тебя.
Как только ты узнаешь, что я участвую в конкурсе твоей матери, ты это сделаешь.
– Ты думаешь, я не пробовал? – сказал он.
Я грустно улыбнулась ему.
Тен не улыбался в ответ.
– Я не пойду. Даже если меня возьмут, я не пойду.
Я не хочу надеяться на это. Я не должна на это надеяться.
– Ты все еще не против подвезти меня домой?
Наконец улыбка смягчила его жесткое выражение лица.
– Ты думаешь, я бы оставил девушку одну стоять на темной улице? – Когда мы вернулись к машине, Тен засунул руки в карманы. – Ты действительно что-то иное.
Я приподняла бровь.
– Что-то иное?
– Другая. Непредсказуемая. Энергичная.
Я накрутила прядь волос на палец.
– Впервые слышу. Меня обычно называют ослепительно горячей и безумно талантливой. – Тен фыркнул. – Ладно. Признаюсь, только Рей так обо мне отзывается.
Его глаза весело вспыхнули.
– Посиди немного в мужской раздевалке, и ты увидишь, что не только Рей думает о тебе так.
