Рей улыбнулась мне.
– Ты уже отослала свою запись?
– Еще нет.
– Чего ты ждешь? – спросила Лейни, которая тоже была в курсе всего благодаря маме, которая завела тему о моем музыкальном мастерстве между пельменями и уткой по-пекински.
Сказать, что я была удивлена, было бы величайшим преуменьшением года.
– Я жду, когда мама подпишет бланк. – Я прокрутила соломинку в коробке из-под сока. – Она сказала, что подпишет его.
– О боже мой! Она согласилась? – Рей почти завизжала.
Ухмыляясь, я кивнула.
– Твоя запись для чего? – спросила Мел, роняя поднос с обедом на наш стол.
Лейни оторвала взгляд от пиццы.
– Для конкурса Моны Стоун.
Я бросила взгляд на стол Тена, где теперь сидели Болт и Арчи. Для того, кто не очень хотел вливаться в коллектив, он неплохо вписался. Это заставило меня задуматься о его заявлении в школу-интернат. Он сказал, что не поедет, но легко сказать, что вы не сделаете чего-то, пока у вас нет возможности сделать это.
– Я так рада за тебя, дорогая! Ура! – Рей все еще кричала. – Эй. У меня совершенно не связанный с этим вопрос.
Я допила свою коробку сока.
– Какой?
– Мы что, слишком стары, чтобы ходить по домам за сладостями в Хэллоуин?
Я слегка фыркнула.
– Да, но когда это нас останавливало?
– Обожаю ходить за сладостями, – защебетала Лейни.
Мел, которая выглядела более загорелой, чем в начале учебного года, спросила:
– Вы серьезно, ребята?
– Смертельно серьезно. Или правильно «смертно серьезно»? – спросила Лейни.
– Правильно «смертельно», – ответила Рей. – Смертный означает трупный, мрачный.
– Мел, ты хоть понимаешь, как нам повезло? У нас тут за обеденным столом будущая суперзвезда и человек, который будет говорить прощальную речь на выпускном, – сказала Лейни.
– А кто будет произносить прощальную речь? – Джаспер плюхнулся на стул рядом с Мел и уткнулся носом ей в шею, от чего она захихикала.
Я не думала, что их отношения продлятся долго.
Лейни указала через стол.
– Рей, конечно.
Рей улыбнулась, но потом порвала свою бумажную салфетку на мелкие кусочки.
– Может, и нет. Рон Уилкинс слишком умен.
– Не такой умный, как ты, Рей. – Лейни похлопала ее по руке. – Эй, Энджи, ты не говорила разве, что дашь нам послушать свою песню?
Я свирепо зыркнула на нее за то, что она, считай, швырнула меня под автобус, но от этого ее улыбка стала еще шире, потому что она знала, что мои взгляды – это лай, а не укус.
– Какую песню? – Джаспер стащил пудинг с подноса Мел. – Ты же не будешь это есть, правда?
Мел покачала головой, а Лейни ответила:
– Энджи участвует в конкурсе Моны Стоун.
– Да ладно, блин! – Джаспер отхлебнул пудинг.
Мои щеки стали такими же горячими, как конфорки в кухне кафетерия.
– Конрад, ты должна спеть ее для нас! – даже несмотря на то что слова Джаспера наполовину пропали в пудинге, люди за другими столами повернулись, чтобы посмотреть, из-за чего поднялась суматоха.
Я опустилась в стуле пониже, потому что одним из этих людей был Тен.
Близняшки-чирлидерши, которые шли в сторону столиков для спортсменов, идеально синхронно остановились у нашего столика.
– Вы, ребята, говорите о конкурсе Моны Стоун? – очень громко спросила одна из них.
Другая добавила:
– Наш брат и его группа тоже там участвуют.
– Энджи, сколько мы уже дружим? – спросил Джаспер. – Десять лет? Одиннадцать?
Мел села чуть прямее.
– Разве это не дает нам право услышать эту песню первыми? – сказал он.
– Эээ. – Я прикусила нижнюю губу. – Мне нельзя давать людям слушать ее, только после конкурса.
– Ты уверена? Группа нашего брата исполняла свою песню по всему штату, – сказала Саманта. Или, может быть, это Валентина. Они не только выглядят одинаково, но и звучат одинаково.
Я мечтала в тот момент перелезть через одну из пальм в горшке и спрятаться за ней до конца дня.
Одна из близняшек достала свой сотовый телефон. Она нажала play, и из динамика вырвалась мелодия, тяжелая от электрогитары.
– Они хороши, правда?
Тен только что поставил свой поднос на металлические полки в паре футов от того места, где я сидела. На какую-то долю секунды наши взгляды встретились, и я могу поклясться, что увидела в его глазах боль.
Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.
– Ну что? Как думаешь, Энджи? – спросила Сэм или Вэл.
Мой пульс слишком сильно стучал в ушах, чтобы я могла расслышать что-то большее, чем инструментальный звон. Песня, может быть, была хорошей, а может, ужасной. Понятия не имею.
Чья-то рука сжала мое колено. Рука Рей. Ты в порядке? – беззвучно спросила она.
Я проглотила комок в горле.
Лейни нахмурилась, переводя взгляд с меня на выход из кафетерия. Через пару секунд ее лоб разгладился, как будто она все поняла.
Я дотронулась до маленькой стрелы, пронзившей хрящ моего уха. Прокрутила ее. Снова и снова.
– Ну что? Как думаешь? – близнецы снова спросили меня.
– Неплохо. – Я прижала ладонь к животу, внезапно почувствовав тошноту.
Я глубоко вдохнула пару раз, чтобы успокоиться. У меня случился приступ паники от слишком большого внимания ко мне. Или у меня приступ паники из-за реакции Тена на новость о моем участии в конкурсе его матери? Какова бы ни была причина, я определенно паникую, и тот факт, что все в радиусе одной мили пялились на меня, мне точно не помогал.
Рей потянула меня вверх так внезапно, что чуть не вывихнула мне плечо.
– Энджи, мы совсем забыли закончить этот проект для миссис Рейнлин!
Я заморгала, глядя на нее.
– Мне нужно забрать свои записи из шкафчика, – сказала она.
Моему измученному разуму потребовалось пару секунд, чтобы понять, что она буквально спасает меня. Я хотела обнять ее, но вместо этого делаю вдох, выдох, вдох, выдох. Как только мы оказались в коридоре, я добежала в туалет и дорвалась до унитаза как раз вовремя, чтобы меня стошнило куда нужно.
Рей откинула мои волосы назад, гладила меня по шее, говорила успокаивающие слова, которые я не услышала из-за напряжения, свистящего вокруг моего черепа.
Наконец я села на пятки, и слезы потекли из моих глаз. Мне хотелось рассказать ей о Тене и Моне, но вместо этого я прошептала:
