Стеффи с улыбкой потягивала вино.
Между выступлениями был перерыв. Официантка принесла нам еду. Линн и Стеффи встали, чтобы пообщаться, в то время как Рей, Лейни и я начали набивать рты. В основном я. Эти двое были слишком заняты обсуждением симпатичного солиста Moon Junkies.
– Вы подняли нам планку, Энджела Конрад.
Я чуть не подавилась едой, когда заметила, что парень, о котором шла речь, стоит над нашим столом, и его голубые глаза с подведенными веками смеялись нам.
Он протянул мне руку.
– Меня зовут Тай.
Я пожала ему руку, и он протянул ее Рей и Лейни. Лейни сказала ему, что они круто выступили на выпускном вечере, а Рей, которая никогда за словом в карман не полезет, вдруг не смогла произнести ни единого слова. Она просто смотрела на него и пожала ему руку.
– И давно ты поешь? – спросил он.
– С тринадцати лет, – ответила я.
– Это ты написала? Музыку и текст?
– Да, это я.
– Действительно впечатляет.
У меня сердце упало в пятки. Может быть, Тай и не так знаменит, как Мона Стоун, но он в какой-то степени знаменит, и он посчитал, что моя песня была впечатляющей.
Может ли человек умереть от блаженства?
– Не думаю, – сказал он, и я предположила, что Рей задала ему вопрос, но он смотрел на меня.
Я поднесла ладонь к губам.
О нет.
Снова.
Тай улыбнулся.
– После своего первого выступления я тоже был не в себе. В любом случае я запомню твое имя. – Он подмигнул нам, черные ресницы опустились на его блестящие, как океан, глаза, а затем он направился к своим товарищам по группе.
– Вблизи он гораздо горячее, – сказала Рей.
Лейни покачала головой.
– Эй, фанатка, мы пришли ради Энджи.
– Я просто смотрела. В этом нет ничего плохого. – Рей встала. – Я сейчас вернусь. – Мы с Лейни обе посмотрели на нее, думая, что она пойдет просить у Тая автограф, но вместо этого она направилась в туалет.
Лейни взяла кесадилью.
– Он ведь ее сын, не так ли?
– Ее сын? Чей сын?
– Тен. Он ведь сын Моны, не так ли? – Я, наверное, побледнела, потому что Лейни медленно закивала.
– Ты не можешь никому рассказать это, Лейни.
– Я никому не скажу.
– А Рей знает?
– Нет. Единственная причина, по которой я догадалась, это его поведение вчера в кафетерии, когда он услышал о конкурсе Моны, и еще до начала занятий в школе мой отец упомянул что-то о продаже дома детям и бывшему мужу какой-то известной певицы. – Лейни разрезала свою кесадилью на небольшие треугольнички. – А что он думает о твоем участии в конкурсе?
– Мы еще не говорили об этом. – Я вздрогнула. – Наверное, он меня ненавидит.
– Я вот уверена, что нет…
Я сжала свой стакан с водой, пальцы все еще дрожали, но уже не из-за моего выступления.
– Почему? Он же ненавидит ее.
– Ты не она.
Но я хочу быть ею.
Впервые за долгое время я подумала, что было бы хорошо, если бы Тена приняли в ту школу. Надеюсь, он уйдет. Не думаю, что смогу выдержать взгляды, подобные тем, что он бросал на меня раньше. Из всех парней в Нэшвилле почему я должна была влюбиться именно в него?
47. Сырные шарики и Оссобуко
Как бы я ни старалась насладиться выступлением Moon Junkies прошлой ночью, их песни навеяли мысли о вечере встреч выпускников, а это заставило меня вспомнить о Тене.
Это была чертовски трудная ночь.
Прошло уже почти двадцать четыре часа с тех пор, как я пережила свой звездный час, а я все еще не могу прийти в себя.
Я написала это Рей и Лейни. Теперь у нас есть групповой чат, в котором Рей спамила фотографиями Тая Мандера, а Лейни и я – гифками людей, закатывающих глаза. Мел не было в этом чате.
На моем телефоне появилось новое сообщение.
Нев: Прив!
Я: И тебе привет.
Нев: Ты можешь приехать?
Я не ответила сразу, потому что ее дом принадлежит и Тену, а я сомневалась, что он хотел бы, чтобы я пришла потусоваться.
Нев: Мне действительно нужно тебя увидеть.
Печатая «я сейчас приду», я вскочила с кровати, как прыгун с шестом, а затем понеслась вниз по лестнице, крича маме, которая работала над планировкой ресторана, который ее нанял, что я еду к Нев.
– Все в порядке? – спросила она.
– Проблемы с мальчишками, – сказала я, надеясь, что я права, надеясь, что злые девчонки больше не издеваются над Нев.
Несмотря на то что мои ноги хотели нести меня куда угодно, кроме дома Диланов, я поехала на велосипеде. Когда я остановилась перед их воротами, машины не было видно. На мгновение я испытала облегчение от того, что Тена нет дома, но потом еще сильнее стала волноваться за Нев. Она такая чувствительная девочка…
Я нажала на звонок на воротах и отстегнула шлем. После пары гудков ворота распахнулись. Я пошла по дорожке со своим велосипедом, вытащила подножку, затем поспешила в дом через парадную дверь, которая была оставлена приоткрытой.
– Нев! – крикнула я в тускло освещенное фойе.
Она не ответила. Я уже собралась взбежать по лестнице, когда моя белая кроссовка наткнулась на кусок скомканной бумаги. Я взяла его и бросила на стол в прихожей, но потом заметила еще больше скомканных бумажек, разбросанных по коридору. Я схватила одну и развернула ее.
– Нев? – Я заметила слова «Школ…» в верхней части страницы. Я быстро просмотрела остальную часть листа. Это письмо для Теннесси о приеме в школу-интернат в Новой Англии.
Должно быть, это и есть причина ее мрачности. Я выдохнула, потому что, по крайней мере, никто – ни глупые девчонки из ее школы, ни Чарли – не причинили ей вреда.
– Нев? – На этот раз, когда она не ответила, я добавила: – Где ты?
Я пошла по следу скомканных бумажек до самой кухни. Я ожидала увидеть Нев в конце с опухшими от слез глазами, потому что ее любимый братик решил уехать. Чего я никак не ожидала увидеть, так это ее любимого братика.
Он стоял у плиты, помешивая что-то в большой кастрюле. Ароматный пар поднимался вверх, затуманивая его точеный профиль.
Я застыла в арочном проходе.
Почему он здесь?
– Я тоже здесь живу, помнишь?
Я хлопнула себя ладонью по губам. Мне нужно затыкать чем-то рот в стрессовых ситуациях.
На кухне играла музыка. И не просто музыка. Играла песня Элвиса «Can’t help falling in love». Тен включил одну из моих любимых песен о любви – не то чтобы он об этом знал – и готовил еду.
