Он снова заглянул в телефон и посмотрел на фотографию, чувствуя, как что-то холодное и жаркое одновременно расползается внутри.
Она ТАК смотрела всегда только на Илью. И больше ни на кого.
Все же написал Севе: «Это надолго?»
И получил вполне исчерпывающий ответ: «Наверное. С МайМихалной уже 20 минут стоит. Она ему как скрипачка больше всех понравилась».
Еще бы!
Чувствуя, что думает что-то не то и не так, Илья сказал себе: стоп. Девочка учится. Именно учится. И скоро приедет домой. А пока есть время – можно проверить рабочую почту. Он честно загрузил компьютер и честно вошел в свой почтовый ящик. Даже прочитал пару сообщений, но блестящие глаза Май не выходили из головы. Глаза и улыбка, адресованные другому мужчине.
Май зашла в дом в тот момент, когда Илья еле увернулся от дуршлага, слетевшего с кухонной полки. Просто захотелось кофе, он полез искать банку с уже молотым, открыл створку…
Таким она его и увидела, влетевшая, светящаяся от счастья и возбуждения – с дуршлагом в руке.
А он увидел розовые с мороза щеки и блестящие глаза – совсем как на той фотографии.
Дуршлаг, конечно, заставил Май удивленно притормозить, но не остановиться, поэтому Илью почти сразу обняли и поцеловали в щеку.
– Привет! Я сегодня поздно. У меня ПОТРЯСАЮЩИЕ новости!
– Да? – Илья немного отстранился и задумчиво посмотрел на предмет в своей руке.
Глупо стоять вот так, надо куда-то его положить.
– Да! – Май отняла дуршлаг и убрала на место.
Кажется, она теперь точно знала, где хранится разная кухонная утварь.
– У нас сегодня в консерватории давал мастер-класс… угадай, кто?!
– Тот, кто так и не повесился на двери спальни, – Илья никогда не думал, что способен так язвить.
– Повесился? В каком смысле? – сначала Майя растерялась, но быстро сообразила, вспомнив, как ей не дали приклеить пост с музыкантом. – А, да! Представляешь, нас четверых отобрали для мастер-класса. В Малом зале. Зал был битком! А Дэвид слушал, а потом указывал на ошибки и давал советы! Это так здорово!
– Действительно, здорово, – голос Ильи звучал ровно-ровно. – И у тебя нашел ошибки?
Она засмеялась:
– У всех есть ошибки. Зато он очень понятно объясняет, совсем не так, как наши преподаватели. И я наконец поняла, что такое правильные вибрации. Ты ужинал? – Майя еще раз обняла его крепко-крепко.
Илья понял, что это от избытка эмоций. Да оно и ясно. Правильные вибрации. Да.
Правильные вибрации…
Кажется, он собирался сделать кофе, для чего искал уже молотые зерна. Снова открыл дверку. С полки свалился дуршлаг. Илья не стал его ловить – насладился грохотом и задумчиво посмотрел на упавшую посуду.
– Мне надо поработать, я не голоден, – и, коснувшись губами макушки Май, он вышел из кухни.
* * *
От него фонило красным. С острыми темно-оранжевым и даже местами багряными всполохами. При внешнем абсолютном и даже ледяном спокойствии. Или ей кажется. Или это уже паранойя?
А вот и не паранойя. Ей стоило увидеть спину Ильи, чтобы понять. Напряжение в шее, скованность в плечах. Его спина сказала Майе все. Да еще дуршлаг этот. Бонд явно что-то скрывает. Нет, ему положено, как спецагенту, все скрывать. Но не от своей девушки же! Которая без пяти минут жена.
Настигла у двери кабинета, обняла поверх рук. И спросила прямо в спину между лопаток:
– Скажи мне, что случилось?
Молчит. Нет, не молчит. Думает. О чем тут можно думать?!
– Ничего.
Врет. Нагло и бесстыже врет. Стоит тут красный и врет!
Потянула за локоть. Повернулся лицом – однако без особой охоты.
Что случилось? О чем она не знает? Или…
Гладкие темные короткие волосы ласково скользнули между ее пальцами.
– Это из – за мастер-класса, да?
Ей совершенно не нравится этот контраст между застывшим лицом, ровным голосом и видимым напряжением в шее.
– Что происходит, скажи мне!
– Май, – этим так пугающим ее теперь бесцветным голосом. – Ты задержалась и не предупредила. Не делай так больше, пожалуйста.
Отчетливо поняла: дальнейший разговор бесполезен. Июль выставил внутри стену. Непонятно почему. Неясно, из-за чего.
– Хорошо. Извини, пожалуйста.
Илья кивнул и повернул голову в сторону двери кабинета. Майя отступила.
Иди.
И подумай над своим поведением.
И я тоже подумаю. Над твоим.
На кухне Майя снова вернула упавшую на пол утварь на место. И тут пиликнул телефон. Сообщение от Севки: «Пришла в себя после мастер-класса?».
Отвечать Майя не торопилась. Она внимательно изучала переписку. И еще пропущенный от Ильи. А ведь ей даже в голову не пришло проверить телефон, когда забрала его у Севы, – так полна была новыми впечатлениями и эмоциями. А надо было.
Стало немного стыдно. Но совсем немного. Майя не сделала ничего, чтобы к ней поворачивались спиной. Хотя если судить по фото…
Она прижала ладонь ко лбу. Севка словно специально момент и ракурс выбирал! На этом фото кажется, что Дэвид ее обнимает. Хотя Майя прекрасно помнила, о чем они говорили в тот момент. И как Дэвид ей пальцы ставил – довольно жестко и бесцеремонно беря за руку. Нет, оно того стоило, конечно.
А может, и нет…
Майя не выдержала и прыснула, осознав в полной мере весь масштаб… явления. А потом тут же зажала себе рот ладонью.
Ох, Июль.
Ох, Илья Юльевич.
Ко всем своим многочисленным достоинствам ты еще и Отелло. Найти тебе гуталин? Ладно, обойдемся конфетами на первый случай. Хотя хочется надеяться, что продолжения банкета не последует.
Спустя десять минут Майя, надевшая поверх джинсов и блузки фартучек с надписью «Девушка Бонда», с подносом, на котором красовались чайник под кошкой-грелкой, вазочка-ромашка с конфетами, сахарница и чайная пара, чинно постучала в дверь кабинета. И получив утвердительный ответ, дверь открыла.
Отелло Юльевич в очках на своем идеально ровном носу сидел за ноутбуком. Типа, работает. Ну-ну.
Поднос аккуратно поставлен на край стола.
– Я заварила твой любимый чай. И попробуй конфеты. Очень вкусные. Совершенно особые.
От экрана он повернулся только после паузы. Взгляд внимательный. Уже чуть более живой.
– Чем они особенные?
– Они помогают при острых приступах ничем не обоснованной ревности.
И мягкий поцелуй в упрямо поджатые узкие губы. Который почти тут же перестает быть мягким. Становится жестким, требовательным, собственническим.
