Эти мифические или в лучшем случае рациональные учителя столкнулись с учениками, которые достигли главным образом плюралистического уровня. Это привело к сильнейшему столкновению между их воззрениями. Ситуация усложнилась ещё и из-за того, что учителя, хотя они нередко были менее развиты в плане структур сознания и уровня воззрения, были необычайно более развиты в плане состояний и состояний-стадий, причём многие находились на причинной или недвойственной стадиях. Это совершенно запутало учеников, которые не могли понять, шла ли рекомендация учителя из устаревшего мифического воззрения или же она опиралась на точку обзора, соответствующую по-настоящему продвинутому состоянию сознания. «Да как только он может столь много знать о высших состояниях и при этом быть таким гомофобом? Как возможно, что он столь пробуждён в уравнивающей всё недвойственности и при этом настолько авторитарен? Как он может быть настолько освобождён и при этом столь падок на своих учениц и рад злоупотребить своим положением?»
И, стало быть, разрывы в развитии между структурами и состояниями привели к многочисленным проблемам и разбитым сердцам с обеих сторон. Мне знакомы два полностью реализованных американских наставника дзен, которые столкнулись с особенно сложной версией данной проблемы и в результате решили, что единственным способом пройти обучение для них было «съесть всё блюдо целиком» – полностью принять устаревшие структурные рекомендации наряду с продвинутыми рекомендациями в плане развития состояний. В дальнейшем они сняли с себя облачения ортодоксального авторитета, сохранив весьма двойственные воспоминания о периоде своего обучения.
Это указывает на то, почему так важно для сегодняшнего буддийского учения возникновение интегрального буддизма и Четвёртого поворота Колеса Дхармы. Понимание и базовых структур-ступеней с их воззрениями, и основных состояний-сфер с их точками обзора уже само по себе произведёт экстраординарную революцию в нашей интерпретации духовности и того, как она развивается. Состояния интерпретируются структурами – именно здесь и сокрыта разгадка тысячи тайн. Включение этого понимания в буддизм – или вообще любую духовность – станет величественным шагом вперёд.
Состояния и точки обзора
2. Второй основной компонент, который будет включать интегральная духовность Четвёртого поворота, – это состояния и состояния-стадии (или точки обзора).
Большинство школ буддизма уже их включает (за некоторыми исключениями в магической, мифической и плюралистической формах буддизма, как мы ранее уже указывали). Но большинству форм западной религии сегодня недостаёт каких-либо духовных пиковых переживаний вообще, не говоря уж о созерцательных системах, включавших бы весь спектр сознания – от грубого до недвойственного.
Это во многих смыслах удивительно, ведь фактически все формы западных (и восточных) религий начались с ряда мистических состояний и пиковых переживаний, которые испытывал тот или иной основатель религии. Самое первое христианское событие – день Сошествия Святого Духа, или Пятидесятница, – сопровождалось выраженным мистицизмом тонкой сферы (с переживаниями пламени вокруг головы или над головой, в другие моменты – образ опускающегося голубя и т. д.). В первые несколько веков определяющей чертой христианского сознавания был мистический опыт («Пусть в вас будет то сознание, которое было у Иисуса Христа, – что все мы едины»
[28]). В то время вы искали бы только того христианского учителя, который был sanctus – святым, или просветлённым.
Но, по мере того как Церковь обретала всё большую власть (когда распространение обрела максима «вне лона Церкви нет спасения»), христианство во всё большей степени стало отказываться от непосредственных мистических переживаний в пользу мифических повествований, верований и формальных символов веры. Произнесение символов веры заменило прямой опыт Духа. Ко времени Контрреформации буквально все созерцательные направления христианства были свёрнуты и вовсю свирепствовала испанская инквизиция, защищая паству от любых переживаний Наивысшей тождественности, или тождественности тонкой души и причинного Бога в недвойственном Божестве. Такие святые, как Джордано Бруно, сжигались на кострах из-за того, что они переступили предустановленные границы – не говоря уж о, вероятно, трёхстах тысячах женщин, сожжённых за свои яркие переживания и обвинённых в «колдовстве». (Впечатляет воображение фигура Майстера Экхарта, который повсеместно считается одним из величайших мудрецов в истории мира, западного или восточного, тогда как положения его теологии были осуждены Церковью как еретические, – это, я полагаю, должно означать, что в то время, как сам Экхарт сейчас в раю, проповеди его горят в аду. Бедный христианин оказался в ситуации, когда ему особо не о чем-то и размышлять…)
Мифические структуры духовного интеллекта, имевшиеся в то время, – которые всё ещё оставались адекватными структурами для той дорациональной эпохи на Западе, которая предшествовала Просвещению, – к сожалению, закрепились на постоянной основе, и состояния, по сути, были повсеместно запрещены. Это объясняется, в частности, тем, что состояния, в отличие от мифических символов веры и верований, не поддаются контролю со стороны Церкви. Это породило двойную проблему: в дополнение к утрате состояний развитие духовного интеллекта заморозилось на мифико-буквальном воззрении – воззрении, увековеченном в качестве догмы, которую запрещалось ставить под сомнение.
Тогда как другие интеллекты – в науках, медицине, юриспруденции, искусстве, образовании и политике – продвинулись сначала в современное рациональное пространство, затем в постсовременное плюралистическое пространство и наконец, по всей видимости, даже в объединяющее интегральное пространство, религия осталась заморожена на мифико-буквальном уровне – этноцентрическом, преисполненном расизма, сексизма, патриархальности, догматизма, слепой веры. (Предыдущий Папа Римский, Бенедикт XVI, заявил, что посвящение женщин в сан священника есть деяние, равноценное греху педерастии. Не хотелось бы никого обижать, но что из этого он испытал лично, чтобы иметь возможность столь уверенно выносить такое суждение?) На самом деле западный мир прекратил своё духовное развитие. Духовный интеллект – то, как мы взрослеем, – замер на мифическом уровне, то есть на уровне сознания типичного семилетнего ребёнка, а духовные состояния – то, как мы пробуждаемся, – были и вовсе запрещены. Таково, по сути, обескровленное положение современной западной духовности. Неудивительно поэтому встречать столь серьёзный интерес к таким идеям, как интегральное христианство и иные формы духовной практики.
Важно, однако, подчеркнуть, что даже в тех духовных школах, где первостепенное значение придаётся состояниям и точкам обзора (таких как, к примеру, буддизм), исторически никогда не включались структуры-ступени и воззрения. Так что данные школы проявили неспособность понять, что всякое состояние и всякая точка обзора будут получать важные интерпретации в зависимости от воззрения той стадии развития, на которой находится человек.
