Я снова и снова прокручиваю в голове события сегодняшнего дня, и чем больше думаю обо всем, тем больше мне хочется что-то учудить. Чтобы позлить Даню. Отомстить как-то за позорное представление. Боже, а если бы там кто-то из знакомых был? Вы только представьте, идете вы по улице, а тут Милку Решетникову, с которой вы по соседству живете, тащит за руку какой-то злой тип, а она упирается и орет на него. Позор.
К одиннадцати ночи моя уверенность в том, что нужно что-то сделать, чтобы жизнь нашему папочке сахаром не казалась, только возросла. Особенно после того, как пришло письмо от моего агентства, напоминая о разбившейся вдребезги мечте. В полдвенадцатого я наконец-то поняла, как это сделать.
Хватаю телефон, устраиваюсь поудобней в кровати и набираю Даню.
Гудок. Один. Второй. Нет ответа. Гад.
— А говорил: звони хоть ночью, хоть днем — сразу же примчу! — пародирую его вслух.
Звоню ещё раз.
Наконец-то в трубке слышится взволнованный сонный голос:
— Алло, Мил, что-то случилось?
— Случилось, — вздыхаю я.
— Тебе плохо? Мил, говори! Скорую вызвать?
— Нет, мне не плохо.
— А что тогда? — допытывается он.
— Клубники хочу, — хнычу я, и на лице растягивается коварная улыбка.
Глава 14
— Какой клубники? — спрашивает Даня с недоумением.
— Ну, красной, спелой, сочной, сладкой. Хочу так, что умираю.
— Решетникова, ты издеваешься? — недовольно бурчит он. — Ты время видела? Где я тебе клубнику сейчас искать буду? Еще и зимой.
— Это все беременность, Кравцов. Твой ребеночек требует клубники, а ты ему отказываешь.
— Мой ребеночек размером с фасолину, ему пока ничего не хочется, — отрезает он и громко дышит в трубку. Зол.
— Ты слышишь это? — тихо шепчу я после непродолжительной паузы.
— Что? — так же шепотом напряженно спрашивает Даня.
— Папа, хочу клубнички! — я пытаюсь изобразить детский голос и не начать громко смеяться. — Клубнички. Хочу клубнички, папа!
— Мил, ты что, пьяна?
— С ума сошел? Ты ведь знаешь, что я никогда бы. Просто это все гормоны. Пытаюсь уснуть, а перед глазами клубника. А ты ведь отец ребенка, кому мне еще звонить?
— Мила, полдвенадцатого ночи. Ты не могла раньше захотеть ее?
— Я не могу контролировать желания ребеночка, — хнычу в трубку. — Алло, Дань, ты здесь? — зову его, а потом понимаю, что этот бесчеловечный мужчина просто взял и отключился.
Какой же он… гад.
Вот что значат его эти обещания-заверения: звони — и я примчу!
Обиженно соплю в темноте, поворачиваюсь на бок, пытаясь уснуть. Но Кравцов все настроение испортил. Ко всему прочему, мне и в самом деле начинает хотеться клубники. До безумия. Так, что живот скручивает голодными спазмами.
Ворочаюсь в постели, злюсь, потом снова набираю Кравцова. Нет, это абсолютно несправедливо: я здесь мучаюсь, а он дрыхнет. Но Даня, как и следовало ожидать, на мои звонки не отвечает.
Черствый сухарь!
Ну, погоди, я тебе еще устрою!
Проходит где-то час, я наконец-то успокаиваюсь, прикрываю глаза, и тут по всей квартире разносится трель дверного звонка.
Я напрягаюсь.
Глаза расширяются от страха.
Может, почудилось?
Но нет, к раздражительной мелодии присоединяется стук в дверь.
А на часах начало второго, на минуточку!
Я осторожно поднимаюсь с кровати и тихонько крадусь к двери. Трусиха я еще та. Почти не дышу. А в дверь кто-то стучит и стучит.
Смотрю в экран домофона и не верю своим глазам. Кравцов. Собственной персоной. Посреди ночи. За моей дверью.
— Что тебе надо? — спрашиваю недовольным голосом.
Динамик хрипит, Даня хмурится, находит взглядом камеру, смотрит на меня прямо из небольшого экранчика.
— Ты же клубнику хотела. Или уже передумала? — Мне кажется или его голос и в самом деле звучит немного неуверенно?
Я распахиваю перед ним дверь, поздно соображая, что вообще-то в одной ночной сорочке. Очень короткой и с кружевами.
Но отступать поздно. Даня уже прямо передо мной, с пластиковым прозрачным контейнером с клубникой внутри. Смотрим друг на друга и не двигаемся.
Мне становится неуютно от его изучающего взгляда. Неужели в прошлый раз не все рассмотрел? Но стесняться мне нечего. У меня идеальное тело. Ни грамма жира. Правда, надолго ли?
— Держи. — Протягивает мне желанные ягоды, не дожидаясь приглашения, переступает порог моей квартиры и закрывает за собой дверь.
Мы оказываемся близко-близко. Кравцов приносит в мою квартиру прохладу, а еще аромат того самого парфюма, который мне так нравится, но я никогда не признаю этого вслух. Поэтому придерживаюсь истории, что меня от него тошнит.
— Снова ты переборщил со своей туалетной водой. — Морщу носик и не понимаю, какого черта Даня сейчас снимает с себя верхнюю одежду, вместо того чтобы отчалить домой.
Он громко втягивает в себя воздух, удивленно вскидывает брови.
— Да я вроде бы перед выходом ничем не пользовался.
Мне кажется или он и в самом деле немного смущен?
— Значит, пропитался, — с раздражением произношу я, не зная, куда себя деть. — Где ты взял клубнику? — кивком указываю на контейнер с ягодами. Если честно, выглядит клубничка не очень, явно не первой свежести.
— В морозилке, — холодно отвечает Даня. — Моя бывшая девушка с фанатичностью замораживала на зиму фрукты и ягоды, как видишь — пригодилось, — отвечает на мой вопросительный взгляд.
— Пф-ф-ф, ты привез мне клубнику, которую морозила твоя бывшая?
— Ну, это единственная клубника, которая находилась поблизости. Если тебя что-то не устраивает, могу выбросить, — с вызовом смотрит на меня, а я же вдруг понимаю, что Даня сорвался посреди ночи по моему звоночку и сразу же бросился исполнять мою просьбу. Вот это поворот. Что ж, возможно, быть беременной от него не так уж и плохо. Клянусь, отыграюсь за все обиды и унижения, которые мне достались от него в школьные годы.
— Она холодная, — морщусь я, когда моя рука становится ледяной. — Хочешь, чтобы я заболела?
— Так подожди, пока разморозится, — с раздражением и каким-то разочарованием во взгляде.
Смотрит на меня как-то странно, словно и не было того Дани, который орал на меня утром. И вчера.
— Спасибо.
Неужели я и в самом деле это сказала? Ох, это точно все гормоны.
— Не за что. Всегда рад стараться, — его голос сочится сарказмом, он шутливо отвешивает мне поклон, а потом проходит вглубь квартиры, снимая на ходу свитер.
