— Не всё тебе одному удивлять. — Подмигиваю я. И зажав клатч подмышкой, уверенной походкой отправляюсь к лестнице. Остановившись у степеней, я оборачиваюсь, чтобы весело крикнуть: — И будь добр, убедись, что мой номер у тебя не в чёрном списке! Я планирую позвонить в понедельник и должна дозвониться!
Мне в спину летят ругательства, но я уже спускаюсь вниз по ступеням. Мою кровь будоражит адреналин.
Как же, оказывается, приятно видеть его в таком состоянии! Это в миллион раз приятнее, чем заниматься с ним сексом. Особенно, если вспомнить лицо Дубровского, когда он кончает: будто бьётся в страшном припадке. Фу! И как это обстоятельство раньше меня не пугало?
Меня передёргивает от воспоминаний.
— Уже домой? — Удивляется Арсений, который всё ещё пытается очаровать блогерш в фойе. — А как же фильм?
— Фильм — говно! — Смеюсь я. «Ровно, как и актёр, исполнивший главную роль — это я точно знаю.» — Не трать зря время, Сеня!
33
Прошло уже несколько дней с тех пор, как мы утром расстались с Алисой в её квартире. Это был самый странный вечер, и самая странная ночь в моей жизни. И одновременно — самые уютные и спокойные.
Несмотря на неловкость всего происходящего и на внезапную откровенность наших разговоров, мне впервые за год с небольшим было с кем-то так легко и комфортно.
Я почувствовал себя нормальным. И даже выспался — что очень удивительно. Может, всё дело в том, что я обнимал её всю ночь?
Останавливаюсь на стоянке возле дома, но не глушу мотор автомобиля. Сижу в тишине, листаю страницы соцсетей и в который раз просматриваю её профиль. Я мог бы написать Алисе, мог бы даже позвонить — запомнил её номер ещё в тот момент, когда впервые увидел в карте пациента. Но я не делаю этого, потому что не понимаю одного — зачем?
Мучительно снова и снова изучаю её снимки в Инстаграме, затем кликаю на значок «историй» и просматриваю два коротких видео и одно фото, которые рассказывают о том, как прошёл её день.
Теперь она узнает, что я интересовался ею, но не захотел связаться. Возможно, она будет думать обо мне. Но я по-прежнему не готов написать ей, ибо не получил ответа на вопрос, который терзает меня изнутри: хочу ли я её настолько сильно, чтобы войти в её жизнь со шлейфом всей своей печали и всех своих проблем?
И дело даже не в том, что Алиса беременна и уж совершенно точно не ищет отношений без обязательств. И не в том, что я не хочу брать на себя ответственность — ведь по-другому в такой ситуации не получится.
Дело в том, что я не уверен, вынесет ли она тот мрак, который сковывает меня по рукам и ногам. А ещё мне не хочется открыться кому-то, привязаться и снова потерять: а так и будет, если вдруг её напугает то, что она узнает обо мне. А она испугается точно. Если бы это было не так, то я рассказал бы всему миру о том, что чётко, как наяву, по-прежнему вижу тех, кого потерял.
Так и не набрав номер Алисы, я глушу двигатель и выбираюсь из машины. Поднимаю глаза и вижу, что свет в окнах квартиры не горит, но знаю — стоит мне войти, и всё оживёт. Щёлкну выключателем, и комната наполнится жизнью: их запахом, их голосами, их звонким смехом.
Это та самая сладкая боль, которая заменяет теперь мне реальную жизнь. Потому, что жизни вне стен этой квартиры у меня нет. Или не было до появления Алисы.
Чёрт, я вообще не знаю, как воспринимать то, что между нами происходит!
Ругаю себя за то, что позволяю себе думать о ней. Но вновь думаю. И крепко сжимаю в кармане телефон: может, всё-таки, набрать её номер? Может, позвонить ей, пока ещё не переступил порог дома, и меня не затянуло в эту чёрную воронку галлюцинаций? В этот выдуманный мир, который кажется таким настоящим, что забирает дыхание и заставляет стыть в венах кровь…
Я останавливаюсь в пролёте между этажами, достаю из кармана свой смартфон и вдруг замираю, потому что слышу шорох на ступенях.
— Вадик? — Слышится тонкий голосок.
У меня останавливается сердце. Моё тело бросает в холод: этого не может быть! Голос звучит реальнее, чем в моём подсознании, и я шокирован — потому, что не сразу успеваю понять, что это не голос Ани, он просто очень на него похож…
— Наконец-то! — Со ступеней поднимается тёмная фигура, и тут же срабатывает датчик движения: лестничная клетка озаряется светом, и я вижу перед собой Полину, младшую сестру жены. — Уже полночь, и я переживала, что ты не придёшь!
Девушка виновато улыбается. По её взгляду видно: она заметила, насколько я взволнован её появлением.
— Не хотела тебя пугать… — смущённо добавляет она.
И подтягивает к себе громоздкий чемодан. Так значит, девушка здесь не с коротким визитом. Интересно, зачем? И надолго ли?
— Что ты здесь делаешь? — Спрашиваю я.
И делаю вдох. Всё то время, пока мы пялились друг на друга, я не дышал.
Проходит несколько тягостных секунд прежде, чем она отвечает:
— Ты не брал трубку…
— Я работал. — Сухо отвечаю я.
И мы снова молчим. Полина поджимает губы.
Мы оба знаем, что я во всё виноват. Всё из-за моей работы. Она единственная, кому я оставался верен все эти годы.
— Нельзя столько пахать, пожалей своё здоровье. — Тихо произносит девушка.
«И зачем оно мне?»
— Практика в клинике — всё, что у меня осталось. — Говорю я.
— Так ты всё ещё винишь себя? — Её взгляд пронзает меня насквозь.
Меня бьёт озноб.
— Зачем ты приехала, Полина?
— Я… я… — Девушка пожимает плечами. — Я просто хотела убедиться, что у тебя всё хорошо…
— У меня всё хорошо, — я обхожу её и отпираю дверь, — проходи.
Дрожащей рукой задеваю выключатель, и в квартире зажигается свет. «Вот сейчас она тоже увидит» — проносится в моей голове. Но ничего не происходит, это так не работает.
Полина входит, встаскивает чемодан, снимает обувь, куртку и проходит в пустую гостиную. В ней никого. Вся квартира тиха, мертва и дышит запустением.
Девушка оборачивается, и у меня перехватывает дыхание. Они слишком похожи: взгляд, осанка, та же ласковая улыбка. Только волосы у неё другие — орехово-рыжие, убранные в короткий хвостик на затылке, а Аня всегда носила длинные, распущенные. Только это обстоятельство помогает мне сейчас восстановить дыхание. «Это не она. Не она».
— Мне негде ночевать. — Объясняет Полина. — Можно останусь сегодня у тебя?
— Конечно. — Киваю я.
— Тогда я лягу здесь, на диване.
Я снова киваю и отворачиваюсь.
Неспешно раздеваюсь, прохожу на кухню, ставлю чайник, мою кружки. Слышу, как скрипит дверь в детской комнате. «Нужно смазать петли».
