— Мерзкой лапши? — Меня уже мутит от одного упоминания о ней.
— Ох, ты господи! Да я отвернусь от тебя! Отсяду! Идёт?
— Идёт. — Соглашаюсь я.
— Твоё пальто, — подаёт мою одежду Катюха.
— Мерси. — Я подставляю руки, и подруга заботливо надевает её на меня.
Скоро я стану жирной и неповоротливой, и эта помощь будет актуальной, как никогда.
— И всё же. — Добавляю я, когда Морозова накидывает на себя плащ, и мы пересекаем офис и выходим к лифтам. — Усов — отличная партия. Молод, силён, хорош собой, успешен в карьере.
— Не знаю. — Протягивает Катя, вдавливая кнопку вызова лифта пальчиком.
— К тому же, с ним ты никогда не пропадёшь с голоду: уверена, в его бороде к Новому Году можно будет наковырять на целый оливье!
— Вот коза! — Смеясь, она пихает меня в плечо.
Двери лифта расходятся в стороны, и мы входим.
— А ещё, — покатываясь со смеху, замечаю я, — говорят, что усики добавляют ощущений! Они так пикантно щекотят там…
— О, да ты говоришь, как знаток! — Хохочет Катя, толкая меня ещё раз.
— Не-е-е-ет! — Толкаю её в ответ.
— Девчули! — Втискивается в последний момент меж створками лифта Владик. — Вы на обед? Берёте меня с собой?
Мы перестаём смеяться и кашляем. Переглядываемся.
— Сорречки, Владик, мы по женским делам, — объясняет Катя.
— По женским? — Надувает губки коллега.
— В женскую консультацию! — Говорит Морозова.
— В аптеку! — Одновременно с ней выпаливаю я.
Владик смотрит на нас по очереди.
— Ну, да, — поправляется Катюха, — у меня обильные месячные, а у Алиски понос!
Я медленно перевожу взгляд на неё:
— Да, понос…
— Газы, все дела, — кивает Морозова.
Владик уставляется на нас во все глаза. Похоже, он уже пожалел, что поехал с нами в одном лифте.
— Вот опять начинается, — вздыхаю я, хватаясь за живот.
— Ладно, мне пора! — Бросает он, пулей выскакивая из лифта, когда тот останавливается на первом этаже.
— Надеюсь, мы не испортили тебе аппетит! — Кричит ему вдогонку Морозова.
Но Владик, виляя задницей, уже скрывается в толпе.
— Может, он, и правда, не гей? — Хмыкаю я.
— Может быть. — Пожимает плечами Катя. — Но я думаю, он испугался не месячных, а твоего поноса.
— Понос! Блин, Кать, как ты могла! — Смеюсь я.
И мы, толкаясь, вываливаемся из здания.
Через двадцать минут мы уже сидим в парке. Я на одном конце лавки — жую банан, Катюха на другом — точит пиццу, купленную в пиццерии на входе в парк.
— Катька, дай попробовать, а? — Жалобно тяну я. — Меня вроде не тошнит.
— Не-а, она невкусная. — Отворачивается подруга.
— Ну, Ка-а-ать!
— Да меня саму от неё тошнит.
— Ка-тя!
— Не-а.
— Один раз куснуть!
— Да бли-и-ин! — Она разворачивается и протягивает мне коробку.
Я подсаживаюсь к ней и провожу экспресс-тест для беременных.
Этап первый: сначала на пищу нужно посмотреть. Если не тошнит от вида еды, можно приступать к этапу «два» — понюхать. Если после этого не бежишь блевать, можно приступать к этапу «три» — откусить. Если не блюёшь дальше, чем видишь, то можно прожевать и проглотить — это этап «четыре». Если уж и после него тебя не выворачивает, значит, нужно сожрать как можно больше, ибо никто не даёт гарантии, что сегодня появится что-то ещё, от чего тебя не будет рвать, как несчастного больного в инфекционке.
— О, нет, тебе нравится. — Обречённо говорит Катька.
— Угу. — Уплетая кусок пиццы и хватаясь сразу за другой, отвечаю я. — Надо фже, как вкуфно!
— Ну, ешь, ешь. — Сдаётся она. — Дай-ка мне сюда свой банан. Похоже, я сегодня травоядное.
— Профти, Кать!
— Вас двое против меня одной, как я могу сопротивляться? — Улыбается она. — Кстати…
— Что?
— У тебя такой хороший аппетит, и ты вся сияешь…
— И? — Я перестаю жевать, почуяв подвох.
— Ты что, встречалась с доктором?!
— Ага. — Кивнув, продолжаю жевать. Тонкое тесто, ароматный сыр, помидоры, ветчина — пища богов! — Втьфера!
— О, боже, да-да-да! Прожуй и расскажи мне, как следует! На, запей. — Она даёт мне бутылку воды, сама заботливо отворачивает крышечку. — В смысле, прожуй, как следует, и расскажи! Но только в мельчайших деталях!
Видя, как возбуждена подруга предстоящим рассказом, я издевательски долго доедаю пиццу и только потом рассказываю ей подробности вчерашнего вечера. Морозова проходит все стадии экстаза: восторг, воодушевление, ликование, визг от счастья и отрешение от реальности посредством падения в фиктивный обморок.
Обмахивая её лицо пустой коробкой от пиццы, я делаю контрольный выстрел:
— Забралась на него, как наездница, представляешь? Мне та-а-ак стыдно!
— Ты скакала на нём? — Хватается за сердце подруга.
— Я сожалею об этом. — Смеюсь я.
— Развратница!
Мои щёки краснеют.
— Видит Бог, он не хотел, но я его соблазнила.
— Ты оседлала доктора Красавчика… — восхищённо заламывает руки Катька. — Она оседлала доктора Красавчика!
— Мне очень хотелось. — Пожимаю плечами я. — Знаешь, я сама себя не узнавала. Словно в меня демоны вселились!
— Дай мне пожать руку каждому из этих демонов! — Трясёт меня подруга.
— Просто во время беременности кровь приливает… ну, к нужным органам, грудь наливается, становится чувствительной, столько ощущений… Ты понимаешь? Я была такой ненасытной. Ужас! — Я закрываю лицо руками. — А после дивана мы переместились в спальню и там продолжили. И там я снова… ну, это…
— Боже, ты кончила?! — Вопит она на весь парк.
— Катя! — Прошу я, краснея ещё гуще.
— Ты кончила! — Катюха ловит взгляд прохожего и громко повторяет: — Она кончила! Аллилуйя!
Мне больше не хочется выбираться из моего укрытия — я всё ещё прячу лицо в ладонях. А Морозова возбуждается ещё сильнее — она вскакивает со скамьи, затем садится, затем начинает меня тормошить:
— Расскажи! Расскажи, как он?
— Что? Что тебе рассказать? — Смеюсь я, убирая руки от лица.
— Ну, какой он? «Ух»? Или «у-у-ух»? Дай немножечко позавидовать!
— Ну… у-ух…
