Маллэйн снова заболел в начале 2011-го, десять лет спустя, и вынужден был продолжить лечение. Он также решил провести радикальные перемены в своём образе жизни, чтобы укрепить собственный иммунитет; в конце концов, теперь от него зависели две молодые жизни. Он удалил из своего рациона всё лишнее – теперь главным источником калорий для него стали фрукты, овощи и «постные» белки. Он прекратил употреблять алкоголь и сладкие напитки, решив перейти только на воду и зелёный чай.
Затем он принял ещё более радикальное решение: он сказал себе, что попытается пробежать Спартанскую гонку длиной в 3 мили, что потребовало от него серьёзных нагрузок на собственное тело. Милитаристские атрибуты спартанской идеи привлекали его, учитывая то, что ему предстояла битва за спасение собственной жизни. Он подал заявку на участие в Спартанском спринте в Пенсильвании и связался с группой членов Спартанской Элиты, чтобы начать тренировки вместе с ними. Утром каждой среды они встречались в горах Вэлли Фордж, штат Пенсильвания, чтобы там вместе побегать. Согласно результатам сканирований, которые он периодически получал от медиков, его состояние стабилизировалось.
Вот только не совсем. Маллэйн вспоминает: «В четверг перед гонкой я, как обычно, получал терапию и проверялся в клинике, и доктора заметили у меня «заметные» увеличения в лимфатических узлах на шее и в паху. Меня записали на экстренное ПЭТ-сканирование на полдень пятницы, так что в течение восемнадцати часов, предшествовавших гонке, я был вынужден голодать! К счастью, результаты сканирования показали, что хотя рак и прогрессирует, его рост идёт достаточно медленно».
В 10:45 утра той жаркой субботы Маллэйн вышел на старт гонки, поспав прошлой ночью всего два часа. После окончания гонки ее участники единогласно признали эту трассу самой тяжёлой из всех, на каких до той поры проводились спринты, – всё из-за бесконечных спусков и подъёмов. Тем не менее Маллэйн стойко вынес все испытания и финишировал тридцать девятым в своей возрастной группе, показав результат в один час и двадцать четыре минуты.
Мы говорим людям: «Добежав до финиша, вы всё поймёте», и Маллэйн тоже понял. «Чувство, которое я испытал, когда пересёк линию, было потрясающим, – говорит он. – Покорить гору и разделить этот опыт с невероятно мотивированными людьми было очень здорово. Между моей битвой с раком и Спартанской гонкой есть некоторые параллели. И то и другое – очень трудные задачи как в психологическом, так и в физическом плане, и если ты хочешь добиться успеха, то тебе в обоих случаях нужно показать огромную храбрость, силу духа и упорство».
Вот прекрасный пример того, как человек меняет своё мировоззрение, оказавшись перед лицом чудовищного препятствия. Его битва с болезнью продолжается – в августе 2013-го Маллэйн начал пятимесячный курс химиотерапии, – но он по-прежнему смотрит в глаза своему врагу с оптимизмом и решимостью победить. «Я не прекращу и не могу прекратить сражаться».
Есть и менее драматичные обстоятельства, при которых вы можете изменить свой взгляд на вещи и окружающий вас мир. У Энди есть кузен, родившийся на неделю позже меня. Назовём его Джон. На момент написания этих строк мне и Джону по сорок три года, но в жизни мы с ним следовали совершенно разными дорогами. Он работает на Уолл-стрит и зарабатывает до хрена денег. Однако вес Джона рос так же быстро, как и его богатство, и вскоре его разнесло до 280 фунтов. Он заработал деньги, но сделал это ценой своего здоровья и качества жизни. У него был водитель, который отвозил его в офис на Уолл-стрит, хотя сам Джон жил всего в полутора милях от него. Он мог каждый день ходить на работу пешком, и его жизнь изменилась бы к лучшему только благодаря этому. Когда ему нужно было прерваться, он выходил на улицу и выкуривал сигарету. Вместе с женой они наслаждались изысканными блюдами, не переживая по поводу внушительного количества калорий в каждом из них. Он почти никогда не занимался физическими упражнениями.
Казалось, что Джон постоянно чем-то взбешён. Он говорил мне: «Ты понятия не имеешь, насколько у меня стрессовая работа». Пятеро его братьев – все спортивные и подтянутые – всегда говорили мне: «Почему ты не поговоришь с ним? Нас он слушать не станет». Я же не хотел обидеть его, честно сказав ему в лицо то, что думаю о нём, а именно: «Ты жирный, тебе надо начать следить за собой». Наконец я вежливо предложил ему записаться в спортзал и нанять тренера. Он сказал: «Ты понятия не имеешь, насколько это стыдно: заходить в спортзал при весе в 280 фунтов. В одном углу там какой-нибудь маньяк делает бёрпи, в другом девчонка в спортивном лифчике щеголяет идеальным прессом, в третьем качок делает жим. А я что буду делать? Это стыдно».
Со временем, впрочем, мне удалось убедить Джона поменять свои привычки. Сначала он встал на беговую дорожку у себя дома и начал просто ходить, потом начал тренироваться с весами в спортзале. Он стал меньше курить и в течение нескольких месяцев сбросил почти сорок фунтов.
Поразительно, что можно сделать, если захотеть изменить свою жизнь. Если не захотеть, ваша жизнь останется прежней до тех пор, пока со временем не ухудшится. Джон недавно сказал мне: «Мужик, я так классно себя чувствую. Я всегда хожу пешком с работы и уже не курю так много, как раньше». Способом выпустить стресс для него стала прогулка, а не сигарета; одна эта перемена дала ход процессу, в результате которого сорок фунтов его лишнего веса просто испарились. Это не полноценный спартанский подход к вещам, но осторожный намёк на то, что может в итоге привести вас на этот путь.
Опыт Джона проливает свет на один ценный урок. Человеческие существа, как и все животные, – создания, следующие привычкам. Мы не только развиваем у себя определённые модели поведения при действиях, мы также привыкаем к алгоритмам ожиданий. Мы определяем рамки своего мировоззрения, опираясь на свой прежний опыт, и всё происходящее с нами рассматриваем через эту призму. Но это не значит, что мы видим реальность. Мы просто подняли наши представления до статуса реальности.
Сравните удовольствие, полученное от банана, съеденного после ужина на День благодарения, с удовольствием, которое вам даст этот же банан после недельного голодания. Не получая пищи, мы постепенно привыкаем к чувству голода; мы перестраиваем своё мировоззрение. Не поев неделю, вы что угодно мало-мальски съедобное сочтёте блюдом для настоящих гурманов. Верно и обратное. Взгляните на человека, который каждый вечер ужинает в ресторане мирового уровня. Предположим, что ему подали его стодолларовый стейк среднепрожаренным, а не слабо прожаренным с кровью, или слегка передержали его брюссельскую капусту. Что ж, его вечер испорчен стараниями шеф-повара. Этот парень настолько привык к люксовой кухне, что уже не может выносить что-то проще.
Деньги не равно счастье, и слишком многие люди гонятся за богатством, рассчитывая так достичь счастья. Испанский экономист Манель Баусельс Алибес захотел найти ответ на такой вопрос: почему миллионеры, живущие в огромных особняках в Соединённых Штатах, не безгранично счастливее воинов племени масаи, живущих в хижинах в далёкой Кении? Алибес вывел математическую формулу:
Счастье = то, что у меня есть сейчас – то, что у меня было раньше
