Спадает кризис, и тут же исчезает необходимость в островыраженной национальной политике. Национальное чувство выступает в политике всякий раз, когда народу и стране грозит катастрофа. Националистами, псевдопатриотами, «коричневыми» клеймят всех, кто препятствует разграблению страны…
Осенью и в начале зимы на нас обрушатся массовые увольнения. Совершенное безразличие наших властей к урожаю (пусть каждый выживает, как умеет) окрашивает грядущую зиму в мрачные тона народного горя. В предчувствии бед последние недели характеризуются стремительным размежеванием сил.
Новые господа в нетерпении взять капитал, узаконить, пустить в дело готовы зарыть половину народа. Такова логика вещей, я ничего не прибавляю. Никакая «экономика» это не оправдывает. Это в чистом виде преступление. Ради нового класса «господ» у людей отнимается все до копейки — и это называют реформами.
Происходит избиение людей, но богатства (а это целая страна) стоят этого. И людей ожесточенно гнут к земле: «Несите свой крест, это ваша плата за социалистическую революцию. Отмаливайте грехи у Бога». И цинично подсовывают вместо хлеба и лекарств — молитвы. Нет, я не против Православия. Я глубоко чту его. Но новый класс, отнимая хлеб у людей, подсовывает ему церковь. И все это именуется реформами. Никто не защищает народ. Его, на уголовном жаргоне, «сдали» — во имя экономики, то бишь становления частного капитала. Разве так делают? К Богу обращаться надо в первую очередь вам, господа реформаторы и деловые люди, ибо совершаете вы во имя своих богатств большой земной грех. Ваши реформы бешено нетерпеливы, бездушны и безразличны к людям.
Экономика выступает первой и самостоятельной величиной. Жизнь человека принесена ей в жертву. Весь народ, за ничтожным исключением, принесен в жертву экономике. А экономика — это становление частного сектора. Не думаю, что это вдохновляет народ, 90 % которого очутилось за чертой бедности. Кто гонится за наибольшим эффектом от реформ и пренебрегает данным обстоятельством, может проиграть все. И мы действительно проиграем все! Везде и всегда речь только о том, чтобы угодить реформам, то есть частному капиталу, о народе — ни звука, хотя весь этот капитал всходит на народном труде, на отобранных у людей деньгах. Народ несет эту реформу на плечах. Это совершенный факт, иначе отчего ему нечего есть? Реформы — всегда вещь болезненная, но то, как это делается в России, иначе как преступлением не назовешь. Народ принимают за нечто неодушевленное: можно обобрать (помните, разумеется, либерализацию цен?), можно передвинуть, можно и поломать, выбросить… Такой характер реформ не только причиняет страдания народу, но глубоко оскорбляет.
Говорят, реформы — для народа, но реформы, которые разоряют до нищеты государство и уничтожают народ, называются одним словом: преступление. И если бы вы, «реформаторы», были просто безумными фанатиками! Если бы… Но вы все злые, алчные люди-хищники. Первое для вас не служба Родине, а ограбление родины в корыстных, личных интересах. Вы все замараны лихоимством, невиданным в русской истории. Поэтому с вами будет счет по-особому.
Капитализм расчищает себе рабочую площадку, сокрушая границы. Ему вольготно, когда национальное растворяется. Растворяться же оно должно в культуре сверхкапитализма Америки. Но мы убедились: современный американский сверхкапитализм не обладает разумом. Он жаден. Первое и единственное для него — сверхприбыль. Достаточно вспомнить позицию президента Буша на Всемирном конгрессе по экологии. Он отказался подписать важнейший документ по сбережению природы.
Сверхкапитализм довел землю до критического состояния, мало отличаясь в этом от нас в эпоху тоталитаризма. Мы имеем землю с разрушенным озоновым слоем, отравленными океанами, вырубленными лесами и загаженным воздухом. Потребительский рай, который создает сверхкапитализм, связан с гибелью земли и самостоятельных национальных культур. Национальные культуры не способны устоять под натиском американизма во всей его бесконечной пошлости. Исчезли с прилавков русские авторы. Под напором дешевой (нет, не дешевой, а сортирно-дешевой) литературы, убогопримитивной музыки, пошлейшей морали, «звезд», дорогого театра, дорогого балета, сверхдорогого обучения не выдержит ни одно общество, ни одна страна. Происходит то, что и лежит в заданности данного процесса: растворение народа в один сверхнарод — очень удобный для использования в работе у машин. Еще 10 годков такой, с позволения сказать, жизни — и люди у нас напрочь отучатся читать. Разум человека постепенно, методично замещается «разумом» телеэкрана — это тоже отнюдь не случайный процесс.
Мы решительно шагаем к упадку в культуре и образовании, превращению культурнейшей нации в сообщество роботов о двух ногах.
Родная история уже ничего не значит для нового поколения. Оно ее не хочет знать, да и не воспринимает. У нас уже сейчас некому читать Льва толстого, Гоголя, Чехова… В издательства уже 5–7 лет не поступают заказы на классиков родной литературы — нет сбыта. Ведь духовные запросы определяет только культура. И она их определяет. «Женщина на двоих», «Гарем в казарме», «Нож в детской кроватке», «револьверы и пистолеты»… — только такие книги на лотках. Майкл Джексон в кумирах у подростков.
Отказываясь от собственных слов, русские скатываются на какой-то диалект, все более порывающий с традициями родной речи. Никто, к примеру, не дает себе труда понять, что слово «ситуация» — это в переводе «положение», «обстановка». Подобных замен сотни. Русский язык хиреет, вырождается, превращаясь в бескровную тень богатейшего языка наших предков. В обществе все взаимосвязано. Что творится в культуре и с языком, то творится и с народом по всем другим направлениям его бытия. Мы разрушаемся как нация.
Как народ мы превращаемся в обслуживающую американский сверхкапитализм рабочую силу; наша страна — только географическое понятие.
Удар особенно сокрушителен, поскольку мы не защищены при входе в «рынок», как, скажем, это было с другими странами. Они исторически, тысячелетиями вживались в свою систему отношений. Они выработали определенную защиту против разрушения своих культур, хотя не во всем безупречную. А мы, экономически бессильные, принимаем удар всей мощи. В этой области — самой важной — удар от политики демократов поистине губителен. Безродные в своем большинстве, они превращают Россию в скопище людей, пожирающих суррогат культуры с Запада. Никто не защищает Россию.
Мы предали свою страну. В обмен получили демократию. Она нам дает свободу есть, спать, размножаться и грабить, разваливать Россию. Это самая главная свобода, ради чего все затевалось, — свобода грабить и разваливать Россию. Все, что составляет мир человека, нынешнее общество не интересует, разум, культура стремительно уступают место инстинктам и торжеству одного чувства, неизбывного, прочного, — разбогатеть. Любой ценой разбогатеть.
Ширится подлая кампания: не должно быть чувства патриотизма, это изжившее себя чувство, пережиток прошлого. Это главная задача демократической прессы: тогда будет сломлено и сопротивление народа. А ну-ка скажите в Израиле, что не должно быть чувства патриотизма, смешивайтесь и живите одной семьей с арабами. Скажите японцам, что их любовь к своим островам — это несовременное, пещерное чувство, его не должно быть. Скажите об этом датчанам, которые вдруг проголосовали против единой Европы, — им дорого свое отечество. В России же эти кощунственные слова говорить не возбраняется.
