Указание Юровского о точном месте захоронения, данное в виде приписки к своей «Записке» Покровскому, гласило: «Коптяки, в 18 в[ерстах] от Екатеринбурга к северо-западу. Линия ж[елезной] д[ороги] проходит на девятой версте между Коптяками и Верх-Исетским заводом. От места пересечения ж. д. погребена саж[енях] в 100 ближе к Исетскому заводу»134. Сажень — три аршина, иначе — 2 м 13 см. Значит, место захоронения находится под Коптяковской дорогой, примерно в 200-220 метрах (фактически ближе) от разъезда в сторону бывшего заводского поселка ВИЗ, ныне района города Екатеринбурга (Свердловска). (Возникший там поселок «Шувакиш» в административном отношении отнесен к городу Верхняя Пышма.) Низина, лог не исчезли, старая дорога просматривалась, нащупывание под слоем земли шпального настила большой проблемы не составляло.
Следует подчеркнуть, что Н. А. Соколов со спутниками, не допуская факта освобождения Царской Семьи, так и не обнаружив в результате раскопок в шахте у Ганиной ямы, а также в других местах того же района захороненных трупов или их сожженных останков, был все же на месте подлинного захоронения, выйдя к нему по следу двигавшихся по Коптяковской дороге «Фиата» и других грузовых автомобилей. Его заинтриговала их длительная ночная остановка. Похоже, что он стал было уже сомневаться, что она была связана только с вытаскиванием застрявшей машины, укреплением шпалами дороги, часами горевшего большого костра, будто бы из-за комаров и т.д. Он обстоятельно допрашивал сторожа переезда Я. И. Лобухина и его сына В. Я. Лобухина об этом. Допрошены они были 10 июля 1919 г., в обстановке завершения белыми эвакуации и отступления. Красные вот-вот должны были ворваться в город (это произошло через 4 дня). В те дни Соколов допрашивал Н. П. Зыкову и других и отмечал, что они вели себя очень осторожно, чего-то недоговаривали135. Они опасались возмездия большевиков. Произведи следователи допрос Лобухиных летом 1918 г. или хотя бы несколькими месяцами раньше, они могли бы получить куда больше сведений. Вряд ли Лобухины не почувствовали запаха горелой человеческой плоти, не заметили чего-то странного в ночных действиях чекистов. Доказательством тому могут служить факт знания многими из окрестного населения, из поколения в поколение, что останки Царской Семьи зарыты именно тут, в Поросенковом логу, ночное убийство Я. И. Лобухина в 1930 г. неизвестными лицами и помещение в его жилье военной охраны136.
H. A. Соколову тогда, в июле 1919 г., просто не хватило недели-двух для обнаружения останков. Ему было известно, что из Поросенкова лога после многочасового стояния в нем, у железнодорожного переезда, грузовая машина вернулась в город по прямой (по Коптяковской дороге), нигде уже не останавливаясь, что ее кузов был пуст и окровавлен. Соколов и его помощник стояли у места захоронения, на нем самом — на шпальном настиле. Поиск был прекращен. Соколов и его сотрудники после 10 июля срочно собрали материалы, вещественные доказательства и эвакуировались в Омск.
4. Проблемы поиска и обнаружения останков
Место подлинного захоронения трупов Царской Семьи было обнаружено в наше время, лишь два с лишним десятилетия назад, повторно — 11 лет тому назад, о чем чрезвычайно широко оповещала российская и мировая печать. Началась эпопея признания и оспаривания подлинности уже найденных останков. Таким же двойственным осталось отношение печати, различных общественных групп и к результатам квалифицированно проведенной после эксгумации останков комплексной экспертизы, идентификации их с убитыми 17 июля в Ипатьевском доме лицами. Не признающие ее результатов и факта нахождения подлинного места погребения вновь говорят то о том, что Романовы не были убиты, об их освобождении или спасении, то о замене советскими спецорганами останков Царской Семьи чьими-то иными, то о захоронении совсем в другом месте, которое еще не выявлено, и, наконец, о том, что трупы были полностью сожжены, уничтожены и их бесполезно искать, обнаружить невозможно. В последнем случае делается упор на получившее широкое распространение после убийства заявление одного из организаторов расстрела, члена «тройки» П. Л. Войкова, что «мир никогда об этом не узнает»137. Это упорно продолжают утверждать много публикующиеся Ю. А. Буранов и В. М. Хрусталев, не исследуя проблему, а ссылаясь лишь на вывод следователя Н. А. Соколова. «Именно там, у шахты "Открытая", — заявляют они, как уже отмечалось, — трупы были расчленены... и окончательно уничтожены»138.
Но есть мудрое изречение: «Тайное когда-нибудь да становится явным», и оно, как правило, оправдывается. Так обстоит дело и с захоронением Царской Семьи. О его точном месте с 1918 г. осталось очень много письменно-документальных свидетельств, остались живые свидетели трагедии и их потомки. Я. X. Юровский блефовал или глубоко заблуждался, когда в феврале 1934 г., в ответ на вопрос слушателей: «Живые свидетели могут вести всякие разговоры?», заявил: «Нет таких, которые знают. Они все были взяты, за исключением тех, которые были у белых»139. О свидетелях самого убийства речь выше уже шла, они оставались. ВЧК-ОГПУ-НКВД их «не взяли». «Не взяли» до памятных 1930-х и последующих годов и некоторых активных участников захоронения. Они оставались самыми непосредственными живыми свидетелями. Оставались свидетели, видевшие грузовик, пригнанный в город окровавленным, помимо прочего транспорта и скопища людей в Поросенковом логу, или узнавшие об этом от Лобухиных и других, наконец, от самих похоронщиков в те же годы.
Спецорганам и верхам уральского и екатеринбургского партийного актива место захоронения было известно всегда. И стихи поэта Владимира Маяковского о пребывании на месте захоронения бывшего Царя «на 9-й версте» от города во время приезда в конце января 1928 г. в Свердловск — не плод поэтического воображения. В стихотворении «Император» читаем:
...За И сетью,
где шахты и кручи, за Исетью,
где ветер свистел, приумолк
исполкомовский кучер и встал
на девятой версте.
Вселенную
снегом заволокло, Ни зги не видать -
как назло.
И только следы
от брюха волков
по следу
диких козлов. Шесть пудов
(для веса ровного!) будто правит
кедров полком он, снег хрустит
под Парамоновым, председателем
исполкома. Распахнулся весь,
роют снег пимы.
— Будто бы здесь?! Нет, не здесь. Мимо! —
Здесь кедр
топором перетроган,
зарубки
под корень коры, у корня,
под кедром дорога,
а в ней
император зарыт.
Лишь тучи
флагами плавают,
да в тучах
птичье вранье, крикливое и одноглавое,
ругается воронье.
Прельщают многих
короны лучи.
