Разместились след. образом: Алике. Мария и я втроем в спальне, уборная общая, в столовой — И. Демидова (Анну Демидову Романовы называли «Нютой», отсюда — «Н.» вместо «А.». — И. П.), в зале — Боткин, Чемодуров и Седнев»28.
Так началось пребывание Императорской Семьи в Ипатьевском доме — последнем ее земном пристанище.
Вторая группа членов Царской Семьи и ее близких людей прибыла в Екатеринбург 23 мая. Эта группа была более многочисленной. В ее составе были дети супругов Романовых —Алексей, Ольга, Татьяна, Анастасия, генерал И. Л. Татищев, которому родителями при отъезде была поручена опека над ними, и многие другие. Подробно обо всем составе остававшихся до мая в Тобольске, уехавших затем в Екатеринбург или оставшихся на месте, речь пойдет далее. Здесь же отметим, что большая часть из них властями в Екатеринбурге принята не была, а была отослана обратно. Тех же, кто был принят, подвергли заключению вместе с членами Семьи Романовых в доме Ипатьева или в тюрьме. Поезд был доставлен отрядом ВЧК под командованием ее уполномоченного Я. М. Свикке, действовавшего под именем Родионова*, в сопровождении и под общим руководством П. Д. Хохрякова29.
О времени и обстоятельствах нового поезда из Тобольска (Тюмени) в Екатеринбург есть довольно много свидетельств в воспоминаниях оставшихся в живых близких к Романовым, в их показаниях следствию. Имеются некоторые данные и с советской стороны. Следует прежде всего обратить внимание на то, что поезд прибыл глубокой ночью на 23 мая и был остановлен, не дойдя до города. О его следовании, выходе из Тюмени, приближении ночью к Екатеринбургу было известно руководству области, комендатуре, охране дома Ипатьева. Возможно, прибытие поезда ожидалось даже до истечения суток 22 мая, ибо дежурный по ДОНу. видимо «авансом», зафиксировал прибытие узников именно этим числом. В книге записи дежурств значится: «22 мая. Прибыли в Дом особого назначения семья Романовых из (4) человек: Ольга Николаевна, Татьяна Николаевна, Анастасия Николаевна, Алексей Николаевич и с ними повар Иван Михайлович Харитонов*, мальчик Леонид Иванович Седнев*»30. Вначале, действительно, в дом Ипатьева впущены были только эти лица, но затем и другие. Следует заметить, что в данном случае, как и в ряде других (например, в книге М. К. Дитерихса31), отчество поварского ученика Седнева указывается «Иванович». Очевидно, это ошибка и «отчество» образовано от имени его дяди, лакея Ивана Дмитриевича Седнева. Вряд ли два брата в семье носили одно и то же имя. Время прибытия поезда в Екатеринбург наиболее точно зафиксировано в дневнике Николая II. видимо, исходя из бесед со своими детьми и другими лицами после их появления в доме Ипатьева. 10 (23) мая (четверг) он записал: «Утром нам в течение одного часа последовательно объявляли, что дети в нескольких часах от города, затем они приехали на станцию, и, наконец, что они прибыли к дому, хотя их поезд стоял здесь с 2 час. ночи. Огромная радость была увидеть их снова и обнять после четырехнедельной разлуки и неопределенности. Взаимным расспросам и ответам не было конца. Из всех прибывших с ними впустили только повара Харитонова и племянника Седнева». Николай Александрович отмечает, что только вечером 24 мая впустили в дом дядьку Алексея К. Г. Нагорного* и лакея А. Е. Труппа*, заменившего старого и болевшего камердинера Т. И. Чемодурова (автор дневника полагал, что он был освобожден, тогда как на самом деле отправлен в тюрьму, откуда позднее — в тюремную больницу)32. Время прибытия поезда в Екатеринбург именно в 2 часа ночи на 23 мая указал следствию и П. А. Жильяр33.
Где и в какое время на сей раз был остановлен поезд для разгрузки? Видимо, примерно там же, где и предыдущий. Тот же Жильяр указывал: «Приблизительно часов в 9 утра поезд остановился между вокзалами»34. В другом случае он назвал несколько другое время — «в 8 утра»35. Няня детей А. А. Теглева показывала:«Прибыв ночью в Екатеринбург, мы утром были передвинуты куда-то за город, и детей увезли»36. Итак, и на сей раз окончательным местом, куда был доставлен поезд с членами Царской Семьи, не была ни станция Екатеринбург-1, ни Екатеринбург-2.
Кто встречал новую партию арестованных? Жильяр свидетельствовал, что «для принятия прибывших с поездом на вокзал (?) приехал председатель Екатеринбургского областного совета Белобородов»37. Камердинер А. А. Волков показывал, что Родионов (Я. Свикке) прибыл «с какими-то комиссарами»38, а в дальнейшем, в воспоминаниях, в их числе назвал Белобородова39. Был ли среди встречавших Белобородов — не вполне ясно. Не находим мы ответа на этот вопрос и в его воспоминаниях. Читаем их: «Перевозка второй партии прибывших была поручена Мрачковскому*, ему же было поручено отсортировать прибывших: часть пропустить жить вместе с царской семьей, часть посадить в тюрьму, а остальную, большую часть просто не пускать в Екатеринбург и предложить им выбирать, куда хотят»40. Никаких подробностей, ни единого намека о своем личном участии во встрече и размещении прибывших по местам заключения. Сдается, что Волков и Жильяр ошибаются и одного из неизвестных им местных комиссаров приняли за Белобородова — председателя облсовета. Белобородов прямо указывает, что выполнение этой работы было поручено С. В. Мрачковскому. Есть основание считать, что именно Мрачковский вместе с Родионовым-Свикке препровождал некоторых придворных в тюрьму: именно этот комиссар там обронил: «По милости царизма я родился в тюрьме»41. Мрачковский, действительно, родился в Курганской тюрьме в семье политического заключенного. Да и тот факт, что Мрачковский формировал новую многочисленную команду охраны дома Ипатьева, командовал одним из двух отрядов гарнизона, выполнявших охранные функции власти, определенно подтверждает слова Белобородова.
Скупы сведения о прибытии и встрече новой группы из Тобольска и в воспоминаниях А. Д. Авдеева, к тому времени коменданта ДОНа. Он даже время этого события помнил весьма неопределенно. «В начале мая, — писал Авдеев, — прибыли дочери Татьяна, Ольга и Анастасия и сын Алексей, с ними же пришел и «необходимый ручной багаж», составлявший битком набитых два американских вагона. Эту часть семьи сопровождал тов. Хохряков, который оставался в Тобольске после нашего отъезда.
Вместе с указанными членами семьи в дом были допущены повар Харитонов, его помощник, мальчик-поваренок, слуги Седнев* и Трупп и на несколько дней матрос Нагорный (дядька Алексея)»42. Запись в дневнике Николая Александровича, что Нагорный и Трупп были впущены в дом только вечером 24 мая, подтверждается записью в книге комендатуры. И именно в этот же день выбыл в тюрьму Чемодуров, замененный Труппом43.
Сам Авдеев, очевидно, к поезду не приходил, встречал прибывших в ДОНе. Его заключенные по пребыванию в Тобольске знали хорошо и назвали бы. П. Д. Хохряков по прибытии в Екатеринбург занялся иными делами. Но Я. М. Свикке со своими чекистами-латышами занимался размещением Романовых и 23, и 24 мая. К этому был подключен С. С. Заславский, известный заключенным по его прежнему пребыванию в Тобольске. Помощница А. А. Теглевой Е. Н. Эрсберг показывала: «Когда мы были в Екатеринбурге, в наш вагон (я была с детьми) явились двое: один был Заславский, другого я не знаю... Они потребовали от детей, чтобы они выходили. Были поданы извозчики. На одном из них с Ольгой Николаевной и сел Заславский». По возвращении от ДОНа С. С. Заславский и другой комиссар увезли в другой группе Харитонова, А. Е. Труппа, Леню Седнева, A. A. Волкова, а вслед за ними — И. Л. Татищева, А. В. Гендрикову и Е. А. Шнейдер. Последние, будучи уже в Тобольске арестованными, после неожиданного присоединения к ним у ДОНа Волкова были увезены в тюрьму. Доставили их туда С. В. Мрачковский и Я. М. Свикке44. А. А. Волков на следствии показывал, что привезший их в тюрьму второй комиссар (не Родионов-Свикке) сказал, что родился в тюрьме, а позднее заходивший в тюрьму комиссар юстиции М. X. Поляков в ответ на вопрос, кто был тот человек, сказал: «Юровский»45. Надо полагать, что Волков со временем мог перепутать созвучные фамилии. Мог неправильно ответить и Поляков, хотя вряд ли. Очевидность ошибки Волкова подтверждается и тем, что он, описывая внешность этого комиссара, отмечал, что он «без бороды»46, тогда как Юровский в то время носил усы и бородку. Не раз встречавшийся с ним, находившийся рядом врач В. Н. Деревенко тогда же описывал его внешность так: «субъект» «в черной тужурке, с бородой клинчиком, черной, черные усы и волнистые черные, особенно длинные, зачесанные назад волосы, черными глазами, полным скуластым лицом...»47. Мрачковский же выглядел иначе и бороды действительно не носил.
