Лили рассмеялась неестественно звонко.
– Ну да, постоянно забываю, что ты городская и не знаешь, как здесь заведено. Видишь ли, мы тут заботимся друг о дружке.
– Надеюсь, я не совершаю никакого преступления? – сердито бросила Гвен – выслушивать постоянные упреки ей изрядно надоело.
Лили отвела глаза, но ничего не сказала. Они миновали тронутую заморозками живую изгородь, прошли до конца тропинки и оказались у дороги, считавшейся в Пендлфорде главной.
– У тебя чудесный сад, – заметила по пути Гвен, делая своего рода мирное предложение.
– Но поменьше твоего, – с горечью сказала Лили, но уже через секунду жизнерадостно добавила: – Ты городской мост уже посмотрела?
– Я по нему проехала, – ответила Гвен и про себя добавила: а когда-то, в прошлой жизни, даже целовалась и обнималась под ним с Кэмероном Лэнгом.
Лили взглянула на нее искоса.
– А по-настоящему ты его видела?
– Это как? – удивилась Гвен.
– Сейчас узнаешь, – с довольным видом пообещала Лили.
Гвен с наслаждением вдыхала чистый осенний воздух. Деревья в ярком солнечном свете вспыхивали, становясь огненными маяками. Через несколько минут дорога сузилась, и соседки вступили в центр города.
– У нас тут немало средневековых зданий. Например – Десятинный амбар. – Лили указала в глубь ближайшего переулка. – Его многие приезжают посмотреть.
Эффект древности нарушала цепочка автомобилей, медленно двигавшихся по Силвер-стрит.
– Мы строились не для машин, – сказала Лили, заметив, что Гвен смотрит на них. О городе она говорила словно о живом существе.
– Ммм. – Спустившись по мощеной петляющей улочке и с трудом избежав столкновения с серебристым седаном, Гвен остановилась перед магазинчиком с вывеской «Хрустальная пещера». На полках здесь стояли хрустальные шары, на прилавке лежали колоды гадальных карт, а главным украшением служил полосатый кот. В местечках вроде этого Глория проводила порой долгие часы, и Гвен ждала, что ее встретит разлившийся по улице аромат ладана.
– Это для туристов, – фыркнула Лили. – Уилтшир славится своими древними каменными постройками, лей-линиями и мистической энергией.
Гвен не стала спрашивать, какое отношение имеет хрустальный шар к доисторическому каменному кругу.
– Глупости, конечно, – добавила Лили.
До этого момента Гвен не обращала внимания на спутницу, но теперь заметила, что та пристально за ней наблюдает.
– Глупости, – кивнула она, надеясь, что соседка, получив ее согласие, перестанет так откровенно на нее пялиться. – Хотя и вполне безобидные.
– Что для одной капкейк, то для другой сэндвич с дерьмом, – отозвалась Лили.
– То есть как?
Лили бросила на нее расчетливый взгляд.
– Так всегда говорила твоя бабушка. Мол, кто бы что ни делал, вреда не избежать. Сытный обед для голодной семьи – для курицы печальная кончина.
– Верно.
– У нее их много было, таких выражений. Говорила, что все на свете – война, а в войне только один победитель.
На холоде у Гвен потек нос, и она достала из сумочки салфетку. Откуда-то появилось и понемногу укреплялось ощущение, что бабушка, возможно, очень бы ей не понравилась. И в связи с этим вставал вопрос: должна ли она чувствовать себя более или менее виноватой, приняв от Айрис наследство?
– Посмотри. – Лили протянула руку. – Это тюрьма.
В конце мостика возвышалось круглое каменное строение, своей формой напоминающее что-то среднее между минаретом и пчелиным ульем с водруженной на крышу резной рыбой.
– Мостик построили в тринадцатом столетии, но раундхауз добавили в восемнадцатом. Там содержали арестованных пьяниц и нарушителей закона.
– А здесь рыба на крыше, – сказала Гвен, переключившись на автопилот. Одна ее половина поддерживала разговор и управляла голосом, тогда как другая старалась блокировать шум протекавшей под мостом реки.
Лили кивнула.
– Пескарь. У нас здесь, когда хотят сказать, что кто-то попал в тюрьму, говорят «над водой и под рыбой».
– Живописно.
– О да. У нас этого добра хватает, – сказала Лили и зашагала дальше, цокая каблуками по булыжной мостовой.
Гвен с трудом подавила поднимающуюся внутри панику. Она потратила столько сил, гоня прочь мысли о Стивене Найте, что оказалась не готова к наплыву воспоминаний. Забавный был паренек. Из тех неуклюжих подростков, что выглядят одновременно моложе и старше своего возраста. Детское лицо и грубоватые черты, доставшиеся от родителей-фермеров. Так было, пока его не выловили из реки. Вот тогда он выглядел ровно на свои шестнадцать.
Они подошли к главной торговой улице, уходящей круто вверх и застенчиво выставившей напоказ симпатично окрашенные деревянные фасады и стильные оконные витрины. Все выглядело намного живописнее, чем помнилось Гвен.
– Тебе куда-то нужно? – Ничто в поведении Лили не указывало на наличие у нее какой-то своей отдельной программы действий, а Гвен никак не могла придумать вежливый способ избавиться от спутницы.
– Э… Мне нужно на почту.
– В самом конце улицы поверни налево.
Лили остановилась, и по лицу ее быстрой тенью скользнуло хитровато-лукавое выражение.
– Обязательно посмотри нашу лужайку. Это чуть дальше вдоль реки.
– О’кей.
– Захочется перекусить, загляни в «Красный лев».
– Спасибо. – Гвен переступила с ноги на ногу, готовясь к рывку.
– Бар с привидениями, но тебя они, я уверена, не побеспокоят.
Гвен принужденно рассмеялась.
– Я в привидения не верю.
– Правильно делаешь. Скорее всего, их придумали, чтобы заманивать туристов.
– Чей же там призрак? – не удержалась Гвен.
– Джейн Морли. Ее судили как ведьму на лужайке возле паба.
Чувствуя на себе до неприличия пристальный взгляд соседки, Гвен решила, что лучше всего в этой ситуации будет вежливо улыбнуться.
– Если не веришь, загляни в городской архив. Ее казнили в 1675 году. Повесили и сожгли.
– Лучше так, чем наоборот.
Лили вскинула голову.
– По-моему, никакого лучше здесь просто нет.
– Вообще-то да, – смущенно согласилась Гвен. Как же так случилось, что она стала обсуждать предпочтительные способы казни? – Конечно. – Она отступила в сторону, пропуская женщину с хозяйственными пакетами. Женщина прошла мимо, остановилась, повернулась и шагнула назад.
– Извините, вы Гвен Харпер?
– Э, да.
– Вы въехали в тот большой дом, не так ли?
