Официант принес полбутылки охлажденного «Сансер». Вино было восхитительное, и Гвен с неохотой признала, что вкус у Патрика отменный. По крайней мере, в некоторых областях.
– Вообще-то, я пригласил вас не просто так, – сказал Патрик и взял паузу. Вооруженный щипцами официант положил булочки на десертные тарелки.
– Я так и решила, что вы не станете пытаться залезть мне под юбку, – поддержала Гвен. Булочка соскользнула с тарелки, но она успела поймать ее, вернуть на место и даже улыбнулась ободряюще смутившемуся молоденькому официанту, который поспешил удалиться.
– Э… – сказал Патрик.
– В общем-то, я хотела поговорить с вами о постоянно действующем рынке ремесленников в городе. – Гвен намазала булочку маслом и с удовольствием откусила.
Патрик нахмурился.
– Мы можем поговорить об этом позже, – сказал он тоном, означавшим только то, что такого разговора не будет. – Я хотел попросить вас об одолжении.
– Вы и остальной мир, – кивнула Гвен. – Изумительный хлеб.
– Правда? – Патрик нахмурился. – Эд с вами разговаривал?
– Эд?
– Он управляет мотелями «Трэвелодж». Я говорю управляет, хотя это спорный вопрос.
– Никогда с ним не встречалась.
– Уже легче. – Патрик снова откашлялся. – Вы в городе человек новый, и мне хотелось бы знать, как вы воспринимаете прогресс.
– Вы – политик?
– Нет. По крайней мере, еще нет, – хохотнул Патрик. – У меня есть бизнес в Пендлфорде, и, конечно, мне небезразлично будущее города.
– И что я могу для вас сделать?
– Это сущая мелочь.
– Что? – Навыки социального общения Гвен изрядно заржавели, и нетерпение все-таки прорвалось в голосе.
– Мисс Харпер оставила вам что-нибудь?
– Она оставила мне Эндхауз. И вам это хорошо известно.
Патрик ткнул вилкой в спаржу на тарелке.
– Вы унаследовали и все содержимое?
– И это вам известно. Вы видели мебель. – Гвен с ужасом поняла, что знает, куда клонит Патрик.
– Верно. Что ж. После нее остались какие-либо бумаги? Дневники. В этом роде.
Вот оно что. Гвен подумала о мешках бумаг: записных книжках, рецептах, использованных конвертах с нацарапанными шариковой ручкой номерами.
– Она оставила мне все, но я не успела разобраться.
Конечно, Гвен прекрасно понимала, какими именно бумагами Айрис интересуется Патрик. Дневниковыми записями.
– Разумеется.
– Вы хорошо знали мою бабушку? – Гвен с тайным злорадством представила, как изменилось бы лицо Патрика, если бы она дала ему почитать запись о неверности его жены. Или ему все уже известно?
– Нет, не очень. Мы вращались в разных кругах.
– Значит, ее бумаги интересуют вас потому…
– Позвольте быть с вами откровенным? – Патрик наклонился вперед и, не дав ей времени, чтобы сказать нет, продолжил: – К вашей бабушке обращались многие. Люди верили в ее… э… способности. Это, конечно, чушь – вы уж простите, – но чушь безвредная.
Гвен кивнула.
– Вреда от нее не больше, чем от ароматерапии.
– Вот именно, – с заметным раздражением сказал Патрик.
– И она намного менее опасна, чем организованная религия.
– Пардон?
– Я совершенно уверена, что Айрис не начинала войн и не сжигала никого на костре.
Патрик растерялся, но потом собрался с силами.
– Да, наверно, так оно и есть.
– И вам хотелось бы заглянуть в ее дневник на тот случай, если там есть пикантные отзывы о ваших коллегах, служащих и так далее.
– Нет!
– Тогда зачем?
– Как бизнесмен, я инвестирую иногда в местные проекты. Навести справки о людях, которым собираешься доверить немалые денежные суммы, это естественно.
Гвен кивнула.
– И вы подумали, что некоторые из ваших потенциальных компаньонов могли побывать у Айрис и рассказать ей, как потеряли огромные деньги, построили жилой район на болоте или…
– Ничего вульгарного. Мне интересно только то, что может иметь отношение к моим бизнес-интересам. Я и не жду, что вы покажете мне то, что напрямую меня не касается. Можете предварительно просеять информацию.
– Этому я верю. – Гвен покачала головой. – Если вы думаете, что я покажу вам личные бумаги… – Она не договорила, увидев, что Элейн встала со стула и решительно направляется к их столику.
– Что ж, вижу, я зря теряю время, – вздохнул Патрик.
– Здравствуйте, Гвен. Вы ничуточки не изменились. – Голос Элейн звучал так же резко и неприязненно, как и в те времена, когда Гвен была подростком.
Патрик тут же поднялся.
– Элейн! Ты, как всегда, чудесно выглядишь.
– Не говори глупости, Патрик. – Элейн отмахнулась от комплимента, но засветилась от удовольствия. – Я так устала. Так много дел, так мало времени.
– Присоединишься к нам? – Патрик поискал взглядом официанта.
– Нет, спасибо. Я только хотела взглянуть поближе на Гвен. Не знала, стоит ли верить слухам.
– Верьте. Я вернулась.
– Надеюсь, ненадолго.
Столь откровенной враждебности Гвен не ожидала. И даже Патрик растерялся и не нашелся, что сказать.
– Не думаю, что это ваше дело, – только и сказала Гвен.
– Мы всего лишь встретились… – попытался объяснить Патрик, указывая зачем-то на тарелки.
– Так вот, – перебила его Элейн, оглядывая Гвен с головы до ног. – Надеюсь, вы успеете завершить то дело, которое, как вы полагаете, у вас здесь есть.
Когда она отошла, Патрик вопросительно посмотрел на Гвен.
– Не знал, что вы знакомы.
Она пожала плечами.
– Вообще-то, я с ней не знакома.
– Что ж, надеюсь, вы подумаете над моей просьбой. А я, возможно, сумею помочь вам обосноваться в Пендлфорде, если пожелаете остаться. Расчистить путь. – Он кивнул в сторону удаляющейся Элейн.
– Я бы не показала вам частные бумаги бабушки, даже если бы весь районный совет встал передо мной на коленях.
– Не надо так грубо, – пожурил ее Патрик. – Вижу, мы напрасно теряем здесь время.
– Вот уж нет. – Гвен поднялась. – По крайней мере, многое прояснилось. – Теперь ее интересовал только один вопрос: как сильно Патрик Аллен хочет добраться до дневниковых записей Айрис. Готов ли он ради них вломиться ночью в Эндхауз? Шанса разнюхать, каким лосьоном после бритья пользуется Патрик, так и не выдалось. Она попыталась представить его в роли взломщика, крушащего бойлер, но получилось неубедительно. Мужчина с ухоженными руками и безукоризненным выговором для таких дел не годился. Хотя внешность, как известно, бывает обманчивой.
