Глава 11. Кабацкая драка
Ко времени, когда мы доковыляли обратно к таверне, где-то над облаками взошла луна. Мы же созерцали черноту. Уже не думалось о судьбе империй, грандиозном плавании в Америку вроде Колумба, изменении истории… Даже тоска по Эльжбете ушла куда-то вглубь и молчала. Полцарства за миску мясного супа у горящего огня и тёплую постель, всё!
Если бы дорога раскисла, и мы волочили ноги по грязи, я предпочёл бы свернуться калачом в плаще где-нибудь в развилке дерева, чем тащиться в потёмках.
– Трактирщик, хмырь криворотый, глянулся мне подозрительным. Вот те крест, он это пострелёнка отправил коней прибрать. И потом загадал бежать к испанцам.
– Может, ты и прав, Паша. Сейчас важно отдохнуть. Утром разрешаю нанизать его на вертел и крутить над огнём, пока не скажет, где у бандитов лёжка и куда они могли лошадей умыкнуть.
Матильду, верой и правдой служившую мне столько лет, я бы не отдал и не продал за целый испанский галеон золота. Правда, никто столько не предложил.
Надежда, что в трактире удастся что-то узнать об испанцах, оправдалась более чем. Приблизившись к низкой оградке из жердин, заменившей здесь нормальный забор, мы услышали перекличку испанских часовых. Сучьи дети сами сюда припёрлись!
Собак нет. Проникнуть вплотную просто. Но стоит ли искушать судьбу во второй раз?
Среди лошадиных голосов я вроде как узнал ржанье Матильды. Действительно она, или выдаю желаемое за действительное? Способ узнать – один.
Мы осторожно, стараясь не греметь оружием, пролезли между жердин. Куда делась усталость! Желание разделаться с дорожными разбойниками, закипевшее под адреналиновым соусом, на время вернуло боевую форму.
Справа донёсся легчайший шорох. Паша снял перевязь с саблей и кафтан, притронулся пятернёй к моим губам, призывая к тишине. Да я и не собирался шуметь! А стрелец приник к земле и словно змея скользнул к ближайшему часовому.
Единственный факел у входной двери больше слепил этого часового, чем освещал пространство. Воевода угадывался на земле чернильным пятном, испанец узнал о его приближении, только когда Ногтев воткнул ему в горло кинжал над кирасой и придержал, чтоб ничего не звякнуло, пока тело опускалось к земле.
– Рамирес, дондестас?
Не знаю, что сие означает по-испански. Думаю, второй часовой окликнул напарника. Не услышав отзыв, солдат выдернул факел из петли у входной двери и двинул нам навстречу. Держал его низко, больше себя слепил, чем освещал дорожку от таверны к сеновалу. Я преспокойно, как на тренировке, прицелился и метнул звезду.
Оказалось – не слишком удачно. Она звякнула о морион, очевидно, зацепив козырёк, и вошла в лицо часовому. Испанец закричал, вскинув руки к лицу, и не увидел, как Ногтев метнулся к нему, занеся кинжал. Уложив и второго часового, напарник обернулся ко мне, в полумраке при свете упавшего факела на его лице читался упрёк: что же ты, учитель!
Прислушались. Изнутри доносились громкие пьяные голоса. Пока никто не спохватился.
– Пересчитай лошадей. Я покараулю.
Паша метнулся к коновязи и сеновалу, тут же вернулся.
– Четырнадцать. Наши обе тут. Две совсем плохих, может – других постояльцев или хозяйские.
– Предположим, испанцев десять, – рассудил я вслух. – Три смены часовых, значит – шестеро, офицер над ними и главарь с двумя сообщниками. Плюс-минус. Нормальный расклад. Делаем ставку и вскрываемся.
Мы шагнули внутрь с пистолетами в руках. Павел выстрелил с двух рук вместо «здравствуйте», я повелительно махнул своими незаряженными двустволками и объявил:
– У меня четыре выстрела. Остальных заколем шпагами. Сидеть-дрожать!
Одному из испанцев, сидевших за столом, пуля вошла в затылок, собеседников изрядно забрызгало красным. Второй получил свинец в грудь и грохнулся навзничь, конвульсивно дёргая ногами. В общем, получилось впечатляюще. Оставшиеся в живых замерли, не пытаясь схватиться за оружие.
Кривомордый трактирщик, не приглянувшийся Павлу в прошлый раз, что-то нервно зашептал самому представительному испанцу, тот, пожилой седоусый господин, единственный из их банды восседал в широкополой шляпе французского образца, с заломленными спереди справа полями, чтоб пламя при выстреле из мушкета не пропалило шляпу насквозь. Выслушав перевод, главный начал говорить сам, медленно, весомо и негромко. Так предпочитают «вести базар» криминальные авторитеты, кем, собственно, благородный дон сейчас и являлся.
– Сеньор Фуэнтес спрашивает вас, кто вы такие, зачем вторглись на его землю и убили девять… – криворожий оглянулся на трупы и поправился: – Убили одиннадцать его человек.
– Двух во дворе не забыли? Часовых. Итого тринадцать, чёртова дюжина. Нехорошее число, надо добавить.
Трактирщик перевёл мой наглый спич. Количество вопросов убавилось.
– Что вам надо?
– Спокойно и мирно проехать в Антверпен. Чтобы никто не перегораживал дорогу пикинёрами и не гонял нас по лесу, как борзые зайцев.
Предводитель обвёл глазами свежие трупы, я был вынужден признать его правоту: на мирные дела сотворённое Павлом не смахивает. Но у напарника есть детское оправдание – вы первые начали.
– Главарь, слушай меня. Мне нужны наши лошади и все наши вещи. А ещё твои люди, чтоб сопроводили нас до Голландии. Плачу хорошо.
От предложения такой сделки испанец ошарашенно открыл рот. Рядом засопел Павел. Видеть рядом с собой эти благородные, но хорошо потрёпанные морды он не очень-то желал. Можно, конечно, перебить всех «джентльменов удачи». Но тогда с каждой встреченной бандой придётся играть в партизан, и никто не знает, насколько у нас хватит везения, а у Бога – терпения.
– Ты смеешь предлагать мне такое…
– Не тебе, – я схватил убитого за шиворот и опрокинул назад со скамьи, взобравшись на его место. Брызги крови, костей и мозгового вещества сейчас волновали меньше всего. – Я намерен забрать твой отряд. Тебя, естественно, убить. Так у вас появляется новый начальник, сеньоры?
– Мои полномочия дал мне король Испании его величество Филипп Второй! – гордо отрезал бандит.
– Он же благословил вас грабить путников на дорогах? Признаться, о Филиппе я был лучшего мнения.
Стук шомпола за спиной и звук возводимых курков сообщили, что Павел зарядил оба пистолета. Невзирая на его приготовления, испанец встал, положив руку на рукоять меча. Глаза излучали благородный гнев.
– Как твоё имя?
Он добавил ещё что-то, для меня вряд ли лестное, но кривой предпочёл не переводить на французский от греха подальше.
– Я же не спрашиваю ваше! Вы сейчас умрёте, какая, к дьяволу, разница.
Предводитель огляделся, оценивая ситуацию. Их всё же больше, он явно приготовился дать команду «фас».
– Не верти башкой, бандит. Вызываю тебя на поединок, здесь и сейчас. Вас шестеро, у нас шесть пуль, перестреляем вас как куропаток, раненых добьём. Трусишь сражаться? А мы ведь убили тринадцать ваших людей, я лично – обеих твоих собак. Обещаю отпустить остальных живьём, пусть только сложат оружие. Ну? Или обоссался?
