– Очень глубокая и интересная колотая рана, – пробормотал Сорьонен, копаясь в дыре в груди епископа, проделанной копьем.
– Оно прошло насквозь или лопатка помешала? – вежливо спросил Хуусконен.
– А ты, Оскари, не лезь с вопросами, – огрызнулся епископ.
– Я просто пришел поздороваться и попросить прощения. Виноват, надо было выставить возле колодца караул, чтобы посторонние не совали туда голову, как сделал ты. Хозяева не предупредили?
Епископ не выразил желания продолжить разговор, и доктор Сорьонен сделал замечание, что хотел бы лечить раненого в полном покое. Пастор Оскари Хуусконен сказал епископу несколько утешительных слов и ушел. Однако вскоре он вернулся и спросил у Кеттерстрёма:
– Сообщить об этом в полицию, составить протокол допроса?
– Ни в коем случае, – взвыл епископ. Все это гнусное событие следовало забыть раз и навсегда, аминь, – и вон отсюда!
Следующим утром епископа Уолеви Кеттерстрёма доставили из Нумменпяя в Хельсинкский фонд диаконисс залечивать дырку от копья в груди. Согласно прогнозу, стрелять лосей и прочую дичь он еще долго не сможет, потому что рана находится именно в том месте под ключицей, куда при стрельбе отдает ружейный приклад. Однако вернуться к своим обязанностям по управлению диоцезом, считали доктора фонда, он будет в состоянии через пару недель. Официально сообщили, что епископ легко ушиб плечо на охоте, споткнувшись о торчавший из земли острый прут. Не такая уж и большая ложь, перед Господом в том числе, полагали в больнице и духовном капитуле.
Внешне ничто не мешало Оскари Хуусконену выполнять пасторские обязанности, однако реакции диоцеза он все равно ждал. Так как ее не последовало, он с новой силой отдался своим увлечениям. Вдобавок к метанию копья в высоту он принялся освежать в памяти полученные когда-то в молодости знания в области астрономии. Чем меньше пастор верил в Бога, тем более интересным казался ему космос и, возможно, обитающие где-то там разумные существа. Поэтому, когда в научно-выставочном центре «Эврика» организовали международную конференцию, посвященную инопланетному разуму, Хуусконен собрался туда послушать доклады и почитать толстые пачки распечаток. Оказалось, что уже более двадцати лет человечество прослушивало с помощью радиотелескопов сигналы дальнего космоса, но пока безрезультатно. Маститые ученые тем не менее предполагали, что человек – не единственное разумное существо во Вселенной, и того же мнения теперь придерживался пастор Хуусконен. Раз уж для Земли Господь создал человека, животных, растения и много чего еще, то почему он заодно не мог похлопотать и в других местах? Господь царит во всех галактиках и солнечных системах, не только на этом червивом земном шаре.
Но не одни лишь думы о космосе занимали Оскари Хуусконена: он начал планировать берлогу для медвежонка. Пастор названивал специалистам в этой сфере и читал литературу о диких животных, которой в Финляндии выпускалось на удивление много. Он даже купил роскошный альбом «Бурый медведь», текст для которого написал специалист по медведям Эрик С. Нюхольм, а снимки сделал фотограф-натуралист Ээро Кемиля. Исследовательница животных из Университета Оулу тоже фонтанировала советами, как и представители Коркеасаари и Эхтяри.
Сначала Оскари Хуусконен подумывал устроить берлогу в саду своего дома, но пасторша страшно вскипела, узнав об этой затее.
– У тебя совсем мозгов нет? У нашей лестницы берлогу делать! Ты не понимаешь, что мы даже не знаем, какой ужасный зверь оттуда может вылезти весной? Очевидно ведь, что в берлоге он будет расти все время, пока ему можно только спать и пердеть. А весной он проснется настолько голодный, что первым же делом убьет нас и затолкает за щеки.
Оскари Хуусконен объяснил жене, что за зиму в берлоге медведь сильно не вырастет и во время сна особенно не одичает, но это ничуть не помогло.
– Отвези Черта на ферму к этой Сайми Рехкойла, построй ему там хоть самую огромную берлогу – мне все равно, – а у нас медведи больше жить не будут. И этого пыльного увальня сразу туда увези, – заявила пасторша, указывая на гигантского плюшевого медведя, которого Оскари вытащил на крыльцо. Тот прислонился к стене с задорным выражением лица.
Сайми Рехкойла отнеслась к идее соорудить берлогу у нее во дворе положительно. Оскари Хуусконен взял масштабно-координатную бумагу, линейку и фломастер и принялся чертить у себя в канцелярии план постройки. Он решил сделать каркас из непропитанных досок и изолировать конструкцию десятисантиметровым слоем минеральной шерсти, торговая марка которой по иронии судьбы называлась «Медвежья шкура». Площадь на чертеже пастора составила около десятка квадратных метров; дикие медведи обычно строят жилище меньших размеров, но в данном случае ему предстояло вместить не только Черта, но и плюшевого медведя с витрины «Стокманна», а также одного человека – на случай, если медвежонка придется убаюкивать. Форма дна должна была получиться овальной, чтобы в дальний конец положить большого плюшевого медведя, ему в лапы – Черта, а еще – плотный матрас из пенопласта для няньки. Из одной части в другую можно будет попасть ползком через дверной проем. Внутренняя высота по плану составит 70 сантиметров на стороне медведя и добрый метр – на стороне Оскари.
Из Университета Оулу позвонила биолог Сонья Саммалисто и предложила помощь. Раз уж у пастора Хуусконена было намерение построить своему питомцу настоящую зимнюю берлогу, нельзя ли ученому заодно исследовать медвежью спячку и физиологию в зимнее время? Университет выразил готовность взять на себя часть расходов на строительство и предоставить основную биологическую информацию, относящуюся к проекту. Свою лицензионную работу исследовательница Сонья Саммалисто писала как раз о зимней спячке млекопитающих на Севере, а теперь намечалась превосходная возможность получить эмпирические данные о том, как медвежонок пастора будет проводить зиму.
Температуре внутри берлоги надлежит быть стабильной. За физиологическими процессами медведя следили бы с помощью разных прикрепленных к его телу датчиков. Все данные передавались бы в память компьютера и анализировались позднее.
Прекрасно! Теперь проект получил научную поддержку, и Оскари Хуусконену не нужно было бояться, что со своим медвежонком и берлогой он сделается всеобщим посмешищем. Пастор рассказал о предложении университета жене.
– Видимо, в нашей стране психов столько, что они и до университетов добрались, – ответила она.
Оскари Хуусконен, позвонив в коммунальное ведомство строительного надзора, спросил, необходимо ли для этого проекта официальное разрешение на строительство. Инженер Таави Сойнинен сразу заинтересовался и попросил показать ему чертежи.
Затем пастор с инженером углубились в планирование.
– Насколько я вижу, тепловые показатели берлоги соответствуют показателям хорошо изолированного коттеджа, – размышлял Сойнинен. – Я бы посоветовал утеплить крышу медвежьей шкурой, слоем сантиметров в двадцать, и уложить ветрозащитную мембрану, причем обязательно. А для наружного покрытия ведь лучше всего подойдет самый обычный фетр? Или вы думали постелить листовую кровлю? Гальванизированная или тонколистовая сталь была бы, конечно, долговечнее, но у крыши овальная форма, она немного напоминает и́глу, поэтому класть ее будет трудно, понадобится профессиональный кровельщик. А еще осенние дожди стучат по железным крышам так, что ваш Черт гарантированно не уснет.
