Демонстрационная сауна мало чем отличалась от берлоги. В ней воняло, как в отхожем месте, тут было грязно, а давно не стиранные постельные принадлежности – дырявый спальный мешок и подушка с пятнами от пота – и прочее тряпье скорее наводили на мысль о цыганском фургоне, чем о спа-культуре, которую можно было продвигать в массы.
– Ты сто лет здесь не убирал, – сказал пастор Хуусконен Синкконену, когда торгпред переносил свои немногочисленные пожитки из сауны в номер.
– Делать генеральную уборку желания как-то не было. Или я здесь мыл… в прошлом январе… а может, все-таки в декабре. В любом случае, я мыл полки, подметал пол и убирал пепел из каменки. Тогда я был в Греции, в Македонской области. Там тоже дома никто не покупал, так что и уборки не требовалось.
Пастор Хуусконен стеснялся полюбопытствовать, каким чудом Синкконен вообще выживал, если торговля не шла. Тот, словно услышав мысли пастора, тихо рассказал:
– Я собирал объедки с площадей и из мусорных баков… по ночам таскал фрукты из садов цитрусовых. Мои компании иногда отправляли из Финляндии немного денег. Часто я, конечно, сильно голодаю, сбросил вот не меньше пятнадцати килограммов. Больше всего денег уходит на бензин и билеты на корабли. Штаны я утюжу сам, то есть кладу их на ночь под спальный мешок, рубашку стираю руками. Жаль только, что нет ни порошка, ни запасной рубашки. И галстук уже сильно лоснится.
Под вечер Таня позвонила капитану-судовладельцу Эрни О’Коннору и узнала, что на следующий день «Ойхонна» отправится в небольшой круиз вокруг Сицилии: корабль зайдет в Палермо, Мессину, Реджо-ди-Калабрия на Апеннинском полуострове и вернется через Сиракузы обратно на Мальту. По оценкам Эрни, плавание продлится неделю. Таня попросила на это время отгулы, и у нее оказался вагон времени, чтобы в компании Хуусконена познакомиться с Мальтой. Первым делом пастор пообещал привести дела Синкконена в порядок: у него самого-то деньги были, да и за границей финн всегда земляку поможет.
Условились, что чумазый и изнуренный разъездами Синкконен хорошенько отмоется, наестся и выспится, пока не почувствует себя достаточно бодро, чтобы отправиться на покупку новой одежды и сделать уборку в сауне вместе с Таней, Хуусконеном и Тысячей Чертей. Также следовало отправить старенький «Бедфорд» на техобслуживание – благо, на Мальте это не проблема. Автобусы Валлетты еще более древние, чем грузовик Синкконена, большей частью из 1950-х, времен британского господства, но они чистые, выкрашены в яркие цвета и способны гонять на бешеной скорости по надежно укрепленным набережным.
– И стоит вам из-за меня в это ввязываться… по-моему, лучше всего было бы просто повеситься, – в унынии размышлял торговый представитель Давид Синкконен. Кроме имущества и уверенности в своих силах он явно потерял и желание жить.
На следующее утро пастор Оскари Хуусконен и радистка Таня Михайлова предложили на завтрак Тысяче Чертей, лежавшему на полке сауны во внутреннем дворе гостиницы, кусок багета и две полукилограммовых банки сардин. Давиду Синкконену заказали завтрак в номер. Сами же Оскари и Таня сходили поесть в ближайшее уличное кафе.
Прежде чем Синкконен проснулся, Таня и Хуусконен очистили его сауну от скопившегося в ней грязного тряпья и прочего хлама, например пустых банок из-под сардин и замусоленных порножурналов со свернувшимися от активного перелистывания страницами. Затасканные буклеты с информацией о деревянных домах решили сохранить, как и скромную бухгалтерию и папку с документами, где лежали бумаги на машину и неподписанные проекты договоров. Когда хорошо отдохнувший Давид Синкконен появился во дворе гостиницы, Хуусконен вручил ему пачку денег и отправил в Валлетту за новой одеждой. Сам он пообещал тем временем отвезти «Бедфорд» и сауну на техобслуживание и в мойку.
В Гзире между Слимой и Валлеттой нашелся автосервис, куда грузовик с сауной и въехал. Пока механики возились с машиной, Хуусконен, Таня и Тысяча Чертей начали мыть сауну. Сначала они выгребли из каменки золу и очистили от сажи дымовую трубу, потом Хуусконен отвинтил полки, Тысяча Чертей их вынес, а Таня ополоснула струей воды и моющим средством. Стены и пол сауны тоже тщательно отдраили. Тысяча Чертей отмыл потолок: когда распрямился в полный рост, он был выше остальных. Наконец, отмыли и саму машину – как изнутри, так и снаружи. На эти дела ушла вся вторая половина дня.
Хуусконен отвез машину обратно во двор гостиницы, где Давид Синкконен в новом костюме уже ждал их. От него слегка попахивало пивом, он хвалил превосходные магазины одежды и низкие цены в Валлетте, а затем осмотрел свою машину, которая сияла, навощенная, на парковке. Синкконен восхитился своей телегой, попробовал ее завести, мотор мягко загудел, свежесмазанные передачи работали безупречно. Но больше всего радовала чистота сауны: вся маленькая постройка благоухала свежестью, каменка сверкала, полки были натерты до белизны и даже дорожная пыль снаружи была смыта.
– А давайте попаримся вечером, – предложил растроганный Синкконен. – Я достану дрова и сделаю веники, например, из эвкалипта, – пообещал он и тут же ушел выполнять обещание.
Таня купила на набережной несколько махровых полотенец, больших и синих. Когда Синкконен вернулся на такси, в одном мешке у него лежала пара охапок каминных дров, в другом – все необходимое для изготовления веников. Пока Хуусконен связывал веники, Синкконен разжег в каменке огонь. Тысяча Чертей принес ушат воды из гостиничного бассейна, а Таня приготовила вкусные бутерброды с колбасой и поставила на террасу термосумку с весьма неплохим местным пивом. Сауна нагрелась, и Синкконен дал задний ход с парковки на берег таким образом, чтобы терраса выходила к морю – так они могли купаться.
Компания устроила банный вечер по-фински. С полок доносилось суровое шлепанье вениками. Даже Тысяча Чертей как следует попарился, а потом все окунулись в море. Время от времени они усаживались на террасе и смотрели, как за заливом отражаются в море крепостные стены Валлетты. Настроение было расслабленно-счастливое. На террасе сидела расчесывающая чистые волосы обнаженная русская женщина, а рядом с ней – вылизывавший шерсть светлый медведь и, на нижних ступеньках, двое краснолицых финских мужчин, которые потягивали пиво и жевали бутерброды. Оскари Хуусконен ковырял своими старческими пальцами красную землю и думал: вот такие они простые – моменты настоящего счастья.
В борьбе со священством
Целую неделю компания разъезжала на грузовике по Мальте и соседнему острову Гозо: знакомилась с историей страны, любовалась бесчисленными церквами, парилась в сауне и плавала. Медведь рос и толстел, его шерсть была густая и чистая. Таня Михайлова лежала на солнце, загорала и цвела, и Оскари Хуусконена отпуск приводил в такой восторг, что он даже позабыл свою болтовню о всеохватном инопланетном сверхразуме.
Торгпред Давид Синкконен каждый день активно выступал с коммерческими предложениями на площадях, пляжах, в кафе и церквах. Он обращался к мэрам, торговцам, владельцам гостиниц, но идея купить финскую деревянную сауну оставляла всех равнодушными. Не теряя оптимизма, Синкконен предложил поставить на расположенном к югу от столицы поле для гольфа деревянное клубное здание, но все было тщетно. В форте Сант-Эльмо, находящемся на мысе Валлетты, Синкконен предложил построить из массивной сухостойной сосны новый, дополнительный этаж, но и к этой мысли серьезно не отнеслись, как и к идее Синкконена срубить в качестве пристройки к пивоваренному заводу кабак длиной сто метров. Синкконен не продал ни одной маленькой сауны, хотя предлагал большие скидки и гарантировал доставку. Отказы удручали Синкконена, и, когда неделя подошла к концу, он устал и повесил нос. Он снова заговорил о самоубийстве.
